Карина Василь - Различные миры моей души. Том 3. Сборник повестей

Пройдя несколько узких улочек, где по стенам домов и между крыш на тонких проволоках висели горшки с цветами, я вернулась на центральную площадь с причудливым фонтаном. Посидев около него и передохнув, я зашла в строгую церковь, встретившую меня тишиной, неуловимым сумраком и прохладой. Я рассматривала витражи и фрески на стенах, резьбу деревянных балясин и скамей. Тёмное дерево и белый потолок очень хорошо гармонировали здесь между собой. Я опустилась на ближайшую скамью, перекрестившись. В молчании я созерцала окружавшую меня красоту и редких прихожан, которые, скользнув по мне неодобрительным взглядом (я была без мантильи), отвернулись в сторону алтаря и, склонив головы, продолжали тихо перешёптываться. Спохватившись, я натянула на голову кружевную ткань, купленную по случаю в Мадриде. Тишина, покой и умиротворение…

Вдруг ко мне подошёл взволнованный священник в сутане с белым воротничком. Он нервно перебирал чётки в длинных тонких пальцах, присущих, скорее, пианисту.

– Прошу прощения, сеньора, вы не из газеты? – спросил он, поздоровавшись.

– Нет, – удивлённо ответила я. – А вы ждёте журналистов?

Чёрные горошины в его пальцах побежали быстрее.

– Признаться, я бы очень не хотел, чтобы они приезжали. Но, вы понимаете, от них не так легко избавиться…

Я кивнула. Любопытно, что понадобилось газетчикам в этом городе? Не призрачный же бой их привёл сюда – тот был далеко в стороне от сюда, да и случается не в первый раз. И про него, скорее всего, много понаписано, и новое никого не заинтересует.

– Что-то случилось? – участливо спросила я. – Зачем газетчикам понадобилось сюда приезжать?

Священник вздохнул, внимательно оглядел меня, посмотрел на дверь, на часы и немного успокоился. Я подумала, что мой несовершенный португальский язык, вернее, испанский с потугами на португальский, непонятен ему, и хотела уже повторить на английском. Но, видимо, время встречи уже прошло, и это его успокоило.

– Один чиновник в ратуше, раскапывая бумаги по своим делам, нашёл очень странный документ. Они об этом как-то прознали – может, сам проговорился – и настояли приехать и увидеть его своими глазами. Даже передачу снять какую-то. Дешёвая сенсация.

Я снова кивнула, хотя мало поняла. Отчасти потому, что еще плохо понимала язык, отчасти потому, что просто не поняла всей ситуации.

– А что за документ? – наконец спросила я.

Священник снова внимательно посмотрел на меня. А, догадалась я, он решил, что я и есть из газеты и просто морочу ему голову, чтобы разговорить.

– Padre, могу поклясться, что я не журналист. – Я торжественно подняла правую руку и медленно перекрестилась. – Я здесь в отпуске. Просто катаюсь по стране.

Он внимательно смотрел на меня какое-то время, потом махнул рукой.

– А, всё равно… В ратуше нашли записки настоятеля здешнего прихода о странном случае, который произошёл с одним дворянином…

Священник сел на скамью рядом и, глядя в стену, продолжил:

– Вскоре после Войны за Испанское наследство, – я поморщилась – ну вот опять исторические завихрения! – в городе появился молодой человек в странном грязном и порванном одеянии. Он утверждал, что принимал участие в осаде соседнего города, которая была семь лет назад. По его словам, во время сражения из гущи боя он очутился на ровной дороге. На него неслись два круглых сатанинских огня. Но, когда он прочитал молитву деве Марии, огни остановились у его ног. Он увидел чудовище, которое грохотало, как залп нескольких пушек. Потом из чудовища показалась высокая женщина и заговорила с ним. Он её не очень понял – она говорила на странном языке, похожим на его, но отличающимся. Укрепившись духом молитвой, он её перекрестил. В ответ женщина сказала ему несколько слов, показавшихся ему колдовскими. Потом её проглотило чудовище. После этого оно снова зарычало и загрохотало и стало обходить его стороной. Как только он увидел на заду чудовища красные глаза, он потерял сознание. И очнулся уже, как ему показалось, в раю: светлые стены, тишина, мужчины и женщины в белом, чистые постели и вокруг такие же грешники, как он, стонали рядом…

– Но, если он решил, что это рай, – перебила я священника, – то что там делали грешники? И почему стонали?

– Настоятеля тоже заинтересовал этот вопрос, и он задал его молодому человеку, пытаясь выяснить, может, то не рай был, а чистилище? Или ещё хуже – под видом прекрасного места скрывался ад? Но молодой человек не смог ответить. Лишь твердил, что потом это место действительно стало напоминать ему чистилище: что-то запищало, зазвенело, загудело, люди забегали. В коридоре он увидел мужчин и женщин в окровавленных одеяниях, снимающих окровавленную кожу с рук, как перчатки…

Я содрогнулась – жуть какая.

– Но это было позже, когда он начал выздоравливать в этом месте. А сначала он видел ангелов, обвивавших его пеленами, мазавших целебными мазями и коловших маленькими тонкими копьями, после чего ему становилось спокойно, и он набирался сил. Один ангел в тёмных одеждах пытался выяснить, кто он и откуда. Но они плохо понимали друг друга. В один из дней к нему пришла та женщина, которую поглотило чудовище, и он окончательно уверовал, что умер. Он просил прислать священника, чтобы исповедоваться и покаяться в грехах. Но женщина, явная пособница Сатаны, была этим недовольна. Дальше в тексте огромный пропуск – мыши, пожары, обычное небрежение, и заканчивается всё тем, что он каким-то образом – каким, видимо рассказывалось в утраченном куске – однажды сбежал из этого рая и долго куда-то шёл. Пока, наконец, не попал в густой туман, из которого вышел в этот город. Молодого человека заточили в подвал местной тюрьмы как еретика, хотя светские власти хотели отправить его в дом умалишённых. И через несколько месяцев его сожгли на костре после процесса. Документов этого процесса мы не нашли…

Он замолчал, перебирая чётки.

– А какое дело до средневекового умалишённого журналистам? – спросила я.

– Фамилия, – грустно ответил священник.

– То есть?

– Того бедолагу звали Хосе Алваро Мигель Медина-де-Риосеко, граф Пиментели. А на пост губернатора у нас баллотируется в следующем году Педро Алварес Риосеко Гальего. Если выяснится, что это его родственник… Не всякому семейству нравятся сумасшедшие или сочинители в своём роду: вспомните потомков блистательного барона Мюнхгаузена – благодаря Распэ, людей, носящих эту фамилию, до сих пор встречают улыбками и не воспринимают всерьёз…

Он снова замолчал. Какая интересная история!

– И газетчики хотят «утопить» вашего кандидата? – спросила я.

– Возможно, – вздохнул священник. – За любой некрасивой историей всегда стоят чьи-то интересы.