Ян Кимов - Товарный вагон и бутыль вина

Хороший вопрос… Знать бы еще.

В дверь опять постучали.

– Светка, ты? – спросил Петрович.

– Не совсем, – ответил незнакомый мужской голос.

Дверь приоткрылась, явив Петровичу плечо человека, одетого в полицейскую форму.

– Можно? – спросил человек и, не дожидаясь ответа, шагнул в комнату.

Пропал, подумал Петрович. И снова закрыл глаза.

19.55

– Вам плохо? – поинтересовался полицейский.

– Да, – сказал Петрович, открывая глаза. – Легкое шоковое состояние. Я чуть под поезд не попал. Можно сказать, едва на тот свет не отправился.

– С поездами, действительно, беда, – кивнул гость. – Каждый год с десяток человек гибнут на рельсах. Что интересно, даже трезвые. Вот пару месяцев назад женщина погибла. Двое детей маленьких остались. А все почему? Город поделен пополам Транссибом, а безопасная переходка всего одна. Вот и гибнут.

– Собственно, чем обязан? – спросил Петрович, поднимаясь с кровати и пытаясь собраться с мыслями. – Я что-то нехорошее сделал?

Он попытался улыбнуться, но почувствовал, как дрожат губы.

– Простите, не представился, – чуть иронично сказал полицейский. – Капитан Плахов, участковый уполномоченный. Это моя работа – встречаться с людьми, живущими на моем участке. Особенно с новыми.

– Да я тут уже полгода живу, – сказал Петрович. – Не сказал бы, что я новый…

– Я один, а участок большой, – развел руками капитан. – К тому же, полицейские тоже люди – они болеют, ходят в отпуск, и тогда приходится работать на два, а то и три участка. На всех, сами понимаете, времени не хватает.

– Я понимаю, – кивнул Петрович и жестом пригласил капитана присаживаться.

Участковый посмотрел на продавленное кресло и, чуть поколебавшись, сел.

– Знаете, вы похожи на одного киноактера, – сказал Петрович. – Только я не могу вспомнить его фамилию.

– Да? – удивился капитан. – В первый раз такое слышу… Но давайте к делу: вы работаете?

– Да. Охранником на автостоянке.

Капитан сделал пометку в блокноте.

– Официально? – уточнил он.

– Эээ, – начал было Петрович, но участковый кивнул:

– Понятно, не продолжайте. И как зарплата? Хватает?

Петрович развел руками, как бы приглашая гостя полюбоваться на обстановку в комнате.

Капитан поглядел. Внезапно он улыбнулся.

– О! У вас есть проигрыватель для пластинок? – восхищенно воскликнул он. – Класс. Я-то свой давно выбросил, но теперь жалею. А все жена: «Зачем хранить эту рухлядь? Сейчас все слушают компакт-диски».

– Соседи подогнали, – ответил Петрович. – У них он все равно пылился без дела. И пластинки заодно отдали, у кого какие были.

Участковый уже стоял и перебирал конверты с винилом.

– Высоцкий, Окуджава, Галич… О, «Ария»! «Мастер», «Нирвана»… А это кто? Бен Уэбстер?

– Эээ… Наверное, – пожал плечами Петрович.

– Можно поставить? – попросил капитан, и голос его стал каким-то заискивающим. – Это потрясающий тенор-саксофонист! Под его музыку так хорошо думается, особенно под пьесу «Кроличий хвостик».

– Давайте поставлю, – сказал Петрович.

20.15

Это какой-то сюр, думал Петрович. Пришел сумасшедший мент, музыкальный маньяк, и слушает со мной Уэбстера. Почему джаз? Менты же только шансон и слушают!

Участковый сидел в кресле, прикрыв глаза и слегка раскачиваясь.

Сейчас он достанет пистолет и начнет стрелять, решил Петрович. А потом выяснится, что я – это всего лишь персонаж в фильме Тарантино. Причем, не главный персонаж, ведь меня убивают почти в самом начале.

– У меня отец очень любил Уэбстера, – сказал капитан, будто подслушав мысли хозяина. – Часами слушал. Ну и бардов наших. Он сам играл на гитаре, пытался что-то сочинять. Пел в компаниях. Возил меня на бардовские фестивали, хотя мне это не очень-то и нравилось. А когда он умер, я спустя годы понял, что мне всего этого очень не хватает: отца, бардов, Уэбстера… Мать-то после смерти отца все его вещи выбросила, чтобы не причиняли боль. И пластинки выбросила, и гитару. Ну, проигрыватель я сам выкинул, когда появилась другая аппаратура. Но си-ди проигрыватели какие-то бездушные, неживые. Как зомби: вроде бы и двигаются, а трупаки… А вы сами играете?

Капитан указал на гитару в чехле.

– Да, – настороженно сказал Петрович.

– Сочиняете?

– Бывает, – соврал он.

Чехол гитары был предательски покрыт толстым слоем пыли.

– Подождите, – сказал вдруг капитан, вглядываясь в лицо Петровича. – А вы не участвовали в фестивале «Струны над водой» в девяносто пятом?

Петрович вздрогнул.

– Было дело, – пробормотал он.

– А я и думаю: откуда я вас знаю? Фамилия-то знакомая! – хлопнул себя по бедру капитан и засмеялся. – Ну вы тогда наделали шума!

– Да, – мрачно сказ Петрович. – Шум был. Меня же тогда освистали…

– А я вот никого не запомнил, кроме вас! – сказал участковый. – Потому что все эти «Лыжи у печки стоят» надоели, а вы тогда вышли на сцену и стали петь о чем-то фантастическом. Как там было? «Позвони мне, когда умрешь, расскажи, как дела на родине».

– «Мы все так же любимы богом или это очередная ложь?» – вспомнил Петрович.

– Точно! Это прям как глоток свежего воздуха был. Словно ведро холодной воды вылили на меня.

– А тогда, действительно, было душновато, – засмеялся Петрович.

– Ага, – согласился капитан. – Помню, все время пить хотел… Ну дела! Не думал, что спустя столько лет буду с вами общаться. Я потом видел вас один раз по телевизору, вы рассказывали, что выпустили книгу стихов. Но мне эта книга не попадалась.

– Вон, на полке стоит, – сказал Петрович.

Капитан поднялся, взял книгу, стал перелистывать.

– Дадите почитать? – спросил он. – А лучше – продайте! Вам, небось, деньги не помешают.

Петрович быстро подсчитал в уме и кивнул:

– За 350 продам.

Поллитровка и банка пива на утро. Живем, пронеслось в его голове.

– Давайте! – согласился капитан, протягивая деньги. – И это… Можете подписать?

Петрович слегка удивился, но кивнул:

– Подпишу. Пойдет так: «Игорю на память о неожиданной встрече»?

– А откуда вы знаете, как меня зовут? – удивился участковый.

Удивился и Петрович:

– Знаете, как-то само пришло в голову. Наверное, просто угадал.

21.05

Проводив участкового, Петрович глянул на часы. Слава богу, магазин еще открыт.

– А жизнь-то начинает налаживаться! – сказал Петрович.

Встречаться с соседями он не хотел. Ну их! Еще начнут выпрашивать, зачем участковый приходил, чем интересовался. Не объяснишь же им, что мент полчаса джаз слушал… Кто поверит?

– А я тебе говорю, что моя фамилия Титкен! – доносилось из-за двери. – Титкен, а не Титькин!

– Бу-бу-бу, – невнятно ворчал Захарыч.

– Это старинная датская фамилия! Мой предок вместе с Кутузовым в Бородино участвовал! Ты про Багратионовы флеши слышал хоть? Там мой пращур кровь проливал за Россию. А твои предки в это время кобылу за Ханкой доедали!..