Вера К - Третья смена

Дина хорошая девушка. Но она знает, что у него есть семья. Мы не впервые в лагере вместе. Закончится смена, закончится роман. Да и нет никакого романа. Просто безобидный поцелуй. Так бывает, поверь. А Лида живёт в маленьком посёлке, где все друг друга знают. Она замужняя женщина. Представляешь, что с ней сделает муж? Он может даже убить её. Здесь такие законы.

– Лида разведёнка. Я сам слышал, как повариха говорила. Она ей свёрток с едой сунула и сказала, что мол понимает, как тяжело одной двоих ребят поднимать.

– Ну разведёнка и что? Всё равно в маленьком посёлке дурная слава быстро разнесётся. Считаю, что негативы надо уничтожить. Я возьму это на себя. А фотографии града я напечатал. Они готовы. Сегодня в город поездка, экскурсия в порт. А завтра делай стенгазету.

На линейке сказали, что поездка в город отменяется. Порт закрыли. Объявили свободный от мероприятий день. Что произошло в порту не сказали. Но молва разносится быстро.

В порту на рейде стоял английский нефтяной танкер. Ночью какая-то ненормальная девка поплыла туда. Пограничники выловили её уже около корабля. Зачем ей это надо было непонятно. Из-за этого порт закрыли до выяснения обстоятельств.

Погода была хорошая и лагерь повели на море.

Мишка шёл с фотоаппаратом на плече в стороне от ребят и обдумывал произошедшее: «Может Володя и прав насчёт Лиды, а вот Дина! Не ожидал от неё такое. А может, она очень любит Серёжу, несмотря на то, что он женат. Такое ведь тоже бывает. Ей будет больно увидеть эти снимки. Хорошо, что негатив уничтожили.»

Сергей смотрел на стенгазету и лицо его вдруг покрылось красными пятнами. Потом быстро нашёл Володю и отозвал в сторону поговорить.

– Где ты взял эти фотографии?

– Какие, Серёж?

– Какие, какие, где шалаш и град. Кто это снимал?

– А что, нельзя? Тебя так взволновала чёрная кошка? Не ерунди. Такой град в августе редкое явление. – Владимир достал сигареты.

– Меня интересует, кто сделал снимки.

– Да объясни, в чём дело? Чем тебе фотографии не угодили? Ну, я сделал снимки, – с сарказмом сказал парень.

– Я хочу видеть негативы. Отдай их мне, – с явным раздражением процедил Сергей.

– Мало ли что ты хочешь. Нет негативов. Я их уничтожил. – Володя пошёл к стайке ребят.

– Смотри не пожалей, диссидент сраный, – сказал вслед Сергей.

Лагерная жизнь шла своим чередом, третий отряд на этой неделе дежурил. Мишка весь день возился в младшем отряде, в качестве помощника вожатого. После отбоя малыши попросили рассказать страшную историю.

«В одной чёрной—чёрной комнате стоял чёрный—чёрный шкаф.»

Глаза у мальчишек горели, они затаили дыхание, и вдруг в окошко кто-то постучал. Все вздрогнули.

– Мишка, подь сюда. – В окне появился Витька.

– Ты чего? Ща дорасскажу и приду.

– Кароч. Приехали люди какие-то и к директору прямиком. Володьку туда позвали. Тёть Маня из столовки сказала, якобы Серёга зуб на него имел и настучал. Обыск будут делать, – наскоро выпалил Витька.

– Чего обыскивать-то?

– А я чё, знаю штоль? Говорят так.

– Ща я выйду, надо всё обмозговать.

Малышня притихла.

– Так, парни! Лежите тихо. Мне надо отойти. Срочные дела нарисовались. Вот разрулю их и дорасскажу вам историю, – сказал Мишка ребятам и ушёл.

Мысли вихрем кружились в голове. Что мог сделать молодой студент такого, что приехали люди в гражданском и собираются его забрать? И при чём тут Серёжа?

Соображать нужно быстрее. Мишка вспомнил, как Володя прятал за полку в каморке папку с печатными листами. Такие листы он видел у родителей, когда они читали вслух на кухне.

Всплыли воспоминания о том, как всё перевернули в их квартире, но не нашли ничего. То, что искали было у соседской девочки под ногами.

Миша нащупал в кармане ключ от фотолаборатории, который забыл вернуть хозяину.

«Кто мог стукнуть на Володю? Серёга! Конечно! Увидел фотографии и понял, что в тот момент там был с Лидкой. Их там видели. Всё совпало. И град, и Чертовка, и странные звуки. Я должен успеть раньше ментов. А это хуже. Кей Джи Би 3 3 * КейДжиБи. Так называли КГБ – Комитет Государственной Безопасности в СССР. Сейчас это ФСБ. . Скорее. Надо спасти Вовку. Он нормальный. Хороший», – думал парень, мчась к корпусу.

За ним бежал Витька.

– Витёк, давай к окну на шухер, а я в комнату. Знаю где тайник. Если всё там, надо это спрятать.

В каморке был полумрак. Мишка быстро подставил стул, влез на него и пошарив за полкой в углублении, вынул папку и небольшой свёрток.

В коридоре послышались тяжёлые шаги нескольких человек и голоса. Мишка сунул сокровища в окно и шепнул Витьке: «Быстрее беги и спрячь». Закрыл окно, сел около фотоувеличителя и начал перебирать фотографии.

– Так! А это ещё что за явление, – удивился вошедший директор.

За ним стояло трое незнакомых мужчин, Володя, библиотекарша и вожатая первого отряда.

– Я… Я тут фото отбираю про… ну про третью смену. Для газеты.

– Быстро в отряд! – скомандовал директор.

Миша с Витькой встретились в беседке. Открыв папку, увидели листы с распечатанным текстом. На первом написано: Борис Пастернак. «Доктор Живаго». В свёртке фотографии Серёжи с Лидой в шалаше и три проявленных плёнки.

Парни спрятали это под пол. Покурили и пошли в корпус. Позже они узнали, что в фотолаборатории ничего такого не нашли и Володю отпустили. С чувством выполненного долга мальчишки отправились спать.

Мишка припарковал свою «копейку» и пошёл в сторону Елисеевского. На улице Горького, как обычно, было людно. Лёгкий ветерок трепал ветки старых лип. На душе было легко и спокойно.

В кафетерии Филипповской булочной народу всегда много, но очередь двигалась быстро. Миша купил стаканчик кофе с молоком, пару пирожков с капустой и встал к столику около окна. Его взгляд приковала к себе группа молодых людей в потёртых и даже драных джинсах, немыслимо вытянутых футболках, потерявших форму ещё в прошлой жизни. Длинноволосые парни курили, оживлённо разговаривали, размахивая руками. Один, облокотившись на витрину, бренчал на гитаре. И что-то очень знакомое показалось в его лице.

– Володя! Володя, ты? – выкрикнул Миша, выбегая из двери.

– Ну, я.

– Не узнаёшь? Давай, напрягись, вспомни.

Хипарь задумался, видно было, что он перебирает в памяти разные воспоминания. Он нахмурился, сделал шаг назад, наклонил голову, разглядывая собеседника.

– Мишка! Ты ли это, бродяга? Мишка! Как я рад тебя видеть! Какой ты. И не узнать.

Парни обнялись, похлопывая друг друга по плечам.

– Сколько же мы не виделись, Миш? В 80-м в последний раз, на Олимпиаде и очень коротко. Получается восемь лет. Это ж целая эпоха. Ты как тут, просто так катаешься или по делам?