Злата Федосеева - Школа жизни. Часть 1

Радомир улыбался, ему было спокойно и комфортно от своих мыслей. Отец примет непосредственное участие в его экспедиции, помогая создать координирующий центр, через который будут отслеживаться все его маршруты. Теперь можно и Баруте позвонить.

Барута был его единственным другом, тем, кого когда-то он спас от наркотиков. А теперь он его самый преданный сторонник и к тому же компаньон. Ждать ответа на звонок пришлось недолго, как и отец, Барута сразу же снял трубку. Услышав спокойное дыхание Радомира, Барута лишь смог сказать: «Живой!» Дальше последовал не очень длинный рассказ детского приключения Радомира и объяснение столь скоротечного отъезда в экспедицию. Барута слушал своего друга спокойно, не прерывая его потока мысли, боясь невольно того перебить. Когда же с рассказом было покончено, Барута сказал:

– Эх, дружище! Как жаль, что ты не рядом и я не могу тебя обнять. Я несказанно рад, что в твоем сердце живет любовь, прости, не могу сдержать слез радости. Я и мой отец – мы с тобой, мы команда. Начинаю общий сбор в Ватутинках. Спецы в нашем походе ох как понадобятся!

Радомир нисколько не сомневался в том, что может положиться на Баруту.

– Твоя задача – фиксировать абсолютно всю поступающую информацию с моих приборов. Мой отец со специалистами будут эту информацию анализировать, а выводы передавать обратно тебе, ну а ты обратно мне. Понял?

– Да, понял, конечно. Теперь слушай меня: в Питере у отца есть один однокашник, с которым они вместе еще в школе учились, так вот, этот самый друг отца работает в маленькой мастерской по ремонту техники, адрес я тебе уже кинул на твое «яблоко». Пойдешь к нему и по списку возьмешь у него всю необходимую механическую технику. Он в этом дока, так что на него можно положиться, даже если у него нет, он знает, где можно найти. Наши ученые подтвердили, что некоторые места маршрута слишком геоаномальны, там могут быть неустойчивые энергоэлектронные поля, поэтому там даже не вся механическая техника будет работать, а цифровая и подавно.

– Я понял. Что-то еще?

– Звонили интересовались про нашу научную экспедицию, откуда прознали – никак не пойму. Предлагали свои услуги, дескать, они о такой экспедиции и мечтать не могли, готовы обеспечить нас новейшим оборудованием и всеми новейшими сводками, необходимыми для безопасного прохода в этих аномальных зонах. Представляешь? Так вот, мой отец подтвердил эти слухи, заручившись их поддержкой, продав им будущие копии получаемых нами в экспедиции результатов за 250 миллионов рублей, оставив все права за нами. Ха-ха, мы богаты! Баснословно богаты!

– Ого! Это так неожиданно и так кстати!

– О, чуть не забыл, самое главное, они тоже подтверждают, что в определенное время и в некоторых зонах радио- и электрофон там зашкаливает и все приборы сходят с ума.

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас там не айс?

– Именно! Ты все понимаешь с полуслова! Главное, что сейчас именно то самое время, когда все приборы фиксируют сильный энергетический и радиоскачек в той местности, из чего следует и подтверждает нашу теорию, нужно брать только механическое кандовое оборудование чуть ли не советских времен.

– Ну и задал ты мне задачку, где ж его сейчас найдешь? Уже лет сто как выпускают исключительно электронику.

– Радомир, ты что, совсем меня не слушал? Я уже все адреса тебе скинул на «яблоко».

– Прости, Барут, не могу сосредоточиться, рой мыслей в голове, аж темнеет в глазах моментами.

– Соберись, дружище, пока я с тобой лясы по трубе точу, наши отцы обо всем позаботились. Передаю трубку твоему бате.

– Сын! Единственный способ быстрого реагирования в твоем походе – это чтоб твоя команда единомышленников была ближе к тебе. Поэтому сегодня в ночь мы вертолетом вылетаем к тебе. Барута скинет тебе адрес нашей базы. Так что скоро увидимся.

Радомир отключил телефон. Его мутило. Странно, но он не чувствовал усталости, только белый шум в голове. Ему удалось фактически достичь и закрепить состояние в своем сознании, в котором теперь отсутствуют неконтролируемые флуктуации или, попросту говоря, любые колебания мыслей и их изменения на ментально-эмоциональном уровне, то есть состояние «белый шум».

В голове возникла мысль: «А что такое время? Его можно представить? Его хоть кто-то когда-то изучал? Интересно, а когда человек становится человеком? Что-то не так». Мутить стало еще сильнее, вдобавок накрыла паническая атака. Пытаясь себя стабилизировать, Радомиру пришлось применить технику глубокого дыхания. Незаметно для сознания он погрузился в глубокий транс.

Тьма вокруг, не страшно, не холодно. Тьма настолько непроницаемая, что возникает мысль, что тьма и есть свет. Ощущение вязкости полностью отсутствует, словно ты в объятиях своего отца и матери одновременно. Полный покой и счастье души. Состояние гармонии и равновесия. Он парил, поднимаясь ввысь.

Но вот появляются отголоски света в виде струящегося тумана или пара, но без ощущения влаги. Пар был очень густой и вязкий, он пульсировал, создавая полную иллюзию и образ эякуляции. Кульминация близко. Пульсация… еще… еще… И вот этот миг настал. Сгусток энергии освобождается из тисков. Это парящее облако во тьме, оно мерцает – свет холодный, серо-голубой.

Ощущение течения времени полностью отсутствует. Времени словно вообще нет, однако движение есть. Мерцание – это вовсе не туман или свет. Это эфир. «Так вот как он выглядит», – мелькнула где-то мысль. Пульсация усиливается, усиливается и движение, за счет чего начинается трансформация эфира. Эфир начинает свое преобразование из полной тьмы в полный свет. Свет сильный, вызывающий холодное излучение ультрафиолета. В этот момент, момент завершения трансформации эфира, возникает мощнейший энергетический всплеск. Вспышка, оглушающая сознание. И время начало свой бег.

Он вышел из транса, словно поднялся из глубины морской пучины, жадно глотая воздух горящими от нехватки кислорода легкими. Перед глазами стояла картина: он все еще в утробной слизи, только что покинувший свое убежище. Над ним склоняется что-то родное. Хлопок. Вспышка. И резкая боль в груди, переходящая в глаза. Только что новорожденный мальчик открыл свои глаза, крича от боли, страха и холода. Первое, что он видит, – ее, свою маму, свое убежище, в которое он никогда не сможет вернуться, которое всю свою жизнь будет оберегать до ее смертного одра.

Уф, постепенно сознание стало приходить в себя. Однако боль в солнечном сплетении никак не унималась. Ломило всю грудину.

Когда-то зло, запертое внутри незнакомкой, рвалось на волю. Но почему именно сейчас?

Непонимание, растерянность, местами переходящая в страх, четко давали ему осознание, что зло, рвущееся на волю, можно остановить, если он наконец примет закон и станет человеком порядка. Ведь принцип порядка и есть главная религия вселенной.