Александр Лобанов - Заумь

На плите, изливая из носика тугую струю пара, зафырчал чайник.

– Извините, чайник кипит, сейчас чаёк заварю…

Пока Вассерлауф заваривал чай, Жигалов огляделся. Мастерская как мастерская. Единственное отличие от любой механической мастерской – камни, и два маленьких станка. Крупные камни валом лежат в левом углу рабочего помещения и под столом, на котором аккуратно разложены какие-то инструменты, микроскоп и миниатюрные тиски. Мелкие насыпаны в обрезанные пластиковые бутылки. Совсем крохотные, уже обработанные, готовые стать серьгами, брошками и перстнями в коробочках из-под конфет, что лежат ещё на одном столе, стоящем у окна. В станках, установленных ближе к правому углу, что-то медленно крутится, капает вода. И всё это пространство мастерской, – от пола до потолка, от правой стены до левой, от входной двери до противоположной стены, окутано своим особым запахом, – свежим ветром, недрами гор, тёплым солнцем, ароматами трав и горных рек, – запахом самой жизни, где нет места ничему искусственному.

– Вот, угощайтесь. Чай у нас в мастерской бесплатный, точнее, его стоимость мы включаем в стоимость продукции. Так что накладывайте сахарку, не стесняйтесь, всё покупатели оплатят.

Семён взял фарфоровую, чуть надтреснутую чашку с густым горячим чёрным чаем.

– И как, хорошо платят покупатели?

– Кого там… – наливая себе чай в стакан в алюминиевом подстаканнике, неведомо каких далёких времён. – Поначалу-то дела пошли весьма неплохо, думали уж бизнес расширять, хорошо – не успели. А сейчас… Для работницы или дамы с базара, торгующей с лотка, наши броши из яшмы в мельхиоре слишком дороги, а для солидных господ – дешёвка. Им подавай гранёный камень в золоте, желательно – бриллианты. Так что сейчас больше ремонтом занимаемся, хотя, лгать не буду, есть круг постоянных покупателей.

Сейчас выгоднее коллекционным камнем заняться, да душа не лежит. Ювелир я, а не камнерез. В девяностом в Москве заехал как-то к приятелю, а у него, куда ни глянь, ящики, да с таки-и-ми кристаллами! – Вассерлауф прикрыл глаза и, медленно покачивая головой, повёл её вверх, одновременно носом глубоко тянул в себя воздух, как будто впитывал в себя тот незабываемый аромат, который окружал его в мастерской того мастера. – Я руку протянул, а он мне по руке: «Не трожь! – Вассерлауф засмеялся. – Здесь, – сказал, – на миллион, да не рублей, долларов». – Сейчас мой приятель «новый русский» – форд, коттедж и, говорят, не только под Москвой, но и под Веной. А по мне так из тех бы камней украшения делать, ну, конечно, можно и коллекционные… немного, а всё ж таки ювелирные изделия лучше.

Жигалов слушал, не перебивая, но поняв, что разговорившегося ювелира не остановить и в ближайшие пять минут, решил всё же начать свой разговор. Выпив чай и поставив чашку на стол, поблагодарил гостеприимного хозяина и когда тот отвечал принятыми в таких случаях словами: «не стоит благодарности», проговорил:

– Простите, а с Николаем Шелеповым вы по работе были связаны?

– Да что вы, какая может быть связь!? – выбросив на уровне груди ладонями вверх согнутые в локтях руки. – Разные сектора, он физик, электромагнитные колебания и прочая заумь, а я даже не геофизик, «чистый геолог». И в институт-то попал после закрытия нашей экспедиции. Нет, нас страсть к камню свела. Правда, он не столько камнем был увлечён, сколько всякими мистическими заморочками вокруг него. Не мне, конечно, судить, но не будь этих заморочек, по миру бы пошёл, наполовину-то с них кормился.

Вот и ему я делал оберег от колдовства из обсидиана, потом магический отвес из яшмы и даже хрустальный шар для медитации. Сейчас такой шар полмиллиона стоит. Но и тогда – две его зарплаты. Ему я его в кредит дал, ещё и половины не выплачено – увы и ах, – горестно вздохнул. – Жаль, конечно, Колю, но ведь и денег тоже жаль.

– А что за оберег?

– Да, – махнув рукой, – кулон с магическим трезубцем. Не оуновский падающий сокол, а рога лося.

– А в чём заключались, как вы говорите, заморочки Николая – экстрасенсорика, спиритизм?

– Нет, слава богу, до этого он ещё не дошёл. Начал с астрологии – все эти таблицы, выкладки, а потом – соответствие камня астрологическому знаку, а там… дальше больше, магия одним словом. Шаббала! Каббала! А вот здесь-то рациональное зерно было, но, конечно, не в тайных ходах, на которых был помешан под влиянием своей подруги.

– Помешан?

– Нет, не в прямом смысле. Занимался лозоходством и подкреплял это замерами электромагнитного поля земли, причём свою методику разработал. Фактически это микрогеофизика. Геопатогенные зоны и всё такое. Но его поволокло дальше, какие-то магические линии на карте стал проводить с помощью отвеса, а весной вообще предложил ехать за алмазами. Представляете, с помощью отвеса нашёл на карте месторождение алмазов. Я ему был нужен. Чтобы эти алмазы отыскать на местности нужно уйму времени провести в поисках, а он по карте, сидя дома. Чепуха. Я так ему и сказал, что, мол, ерунда всё это, фантастика.

– Ну и?

– Даже если б я верил, что вот так, поводил грузиком на ниточке и готово, – здесь алмазы. Всё равно бы не поехал. Почему-то думают, геолог подошёл, глянул, и сразу всё увидал, поднял из кустов оковалок золота с конскую голову. А такие находки делаются случайно, на халяву, и геологом здесь быть вовсе не обязательно, нужна серьёзная профессиональная работа, а это серьёзные материальные затраты средств.

– А Николай ездил?

– Нет, далеко не ездил. Так, по брошенным ближайшим деревням ещё с одним чокнутым искали клады. Тот же принцип, крутят своё колдовское веретено над картой, а потом ходят с лозой, и там, где она дёрнется, копают.

– Нашли?

– Во всяком случае, не разбогатели.

– А с кем он ездил-то?

– Некто Устименко. Приходил ко мне в конце прошлой зимы, предлагал камнерезное оборудование. Только откуда у меня такие деньги?

– Скажите, а у Николая не было каких-либо коммерческих дел с этим Устименко?

– Не то чтобы совсем коммерческие… Он, в какой-то мере, спонсировал Николая, во всяком случае, до недавнего времени. Сейчас-то он сам на мели, а ещё вчера ходил пузом вперёд. Снабжал Колю кое-какими детальками по радиотехнике, или электротехнике, я ни бум-бум в этом деле. Николай делал какие-то приборы, я уже говорил, для своих геофизических исследований, а ещё для опытов с пирамидами. После экспериментов, если что-то оставалось, продавал, что не пригодилось, тоже реализовывал. Даже, как ни смешно, порой прибыль имел.

– Что за опыты с пирамидами?

– Знаете – вся эта шумиха вокруг египетских пирамид, эффект самозатачивающихся лезвий… и всякая другая ерунда многим головы вскружила. Вот он пирамидки-то из разных материалов и делал, помещал их в электромагнитное поле, ток по ним пропускал, таскал по магическим линиям.