Ольга Долбышева - Амулет волшебницы. Роман-фэнтези

Мои Хранители погибли, яростно защищая меня и дворец от разрушения. Несмотря на свою кажущуюся бесплотность, они вздрагивали и кричали от боли, когда сквозь них пролетали смертоносные пули, и рассеивались в пространстве подобно эфиру от дуновения ветерка. Но когда я замораживала свое царство, мне казалось, что мои Хранители живы, что я чувствую их присутствие в воздухе, как если бы они на время стали невидимыми и потеряли способность говорить. И стоит только вернуть им прежний облик, как Хранители снова порадуют меня своим присутствием, ведь для меня они не были бездушными роботами с заданной программой. Я всегда относилась к ним на равных, как и ко всем своим подданным.

– Всему свое время, – решила я. – Тот день, когда мое царство вновь озарится жизнью и засияет радужными красками, обязательно настанет.

Не дождавшись приглашения, я проследовала в кабинет брата. Он сидел за дубовым письменным столом и сосредоточенно писал пером на небольшом белом листе. Стопка таких же листов лежала около него.

– Ты почти вовремя, – сказал Авель, заметив меня. – Я уже дописываю последнее письмо, а после займусь их отправлением.

Отправление писем всегда доставляло мне большое удовольствие, поэтому, когда брат поставил последнюю точку черными чернилами, я проследовала за ним на просторный балкон, выход на который находился прямо в кабинете. Я подошла к краю балкона и окинула взглядом земли около двухэтажного дворца. На меня подул легкий ветерок, раздувая и высушивая мои волосы орехового цвета. Авель в это время посвистывал, подзывая к себе белых голубей. Слетаясь со всех сторон, они садились на перила и принимались дружно ворковать.

Когда брат созвал нужное количество голубей, мы стали скручивать письма в свитки и привязывать к их ногам розовыми лентами. Авель не стал использовать ленты своего цвета, чтобы не привлекать к ним внимание Эргиля. Затем мы стали брать голубей в руки и, нашептывая им имена волшебников, выпускать вверх. Птицы разлетались в разные стороны, стремительно исчезая из виду. В такие моменты я всегда чувствовала себя маленькой девочкой, запускающей воздушного змия и смотрящей на его полет, как на величайшее чудо в мире. Было время, когда каждое изученное заклинание вызывало во мне бурю восторга и радости. «Смотрите! Смотрите! У меня получилось!» – кричала я своим родителям, подпрыгивая и хлопая в ладоши. Они же умиленно смотрели на меня и улыбались, радуясь вместе со мной.

Эти дни детства уже никогда не вернуть, но когда я вспоминаю о них, в моей душе становится теплее. Я не видела своих родителей уже три года. Таков обычай: когда все дети волшебников достигали совершеннолетия и проходили обряд Посвящения, волшебники уходили в другие миры для создания новых царств. Никто из детей не мог узнать о новом месте нахождения своих родителей. В один ответственный момент и мне пришлось бы сделать то же самое – уйти в неизведанные миры для создания своего собственного царства. А поскольку волшебники бессмертны, то этот процесс может длиться вечно, но именно благодаря этому Вселенная расширяется и наполняется жизнью. Однако пока я не восстановлю царство, переданное мне по наследству, и не воспитаю своих детей, этот путь будет закрыт для меня.

Никто из детей волшебников еще не решался покинуть свое царство раньше назначенного срока, не потому, что для них невозможно было проникнуть в другие миры, а потому, что без необходимых знаний для дальнейшего развития и совершенствования мира, этот шаг был бы бессмысленным для них и мог бы привести к гибели. Я помню, как, передавая слова тайного заклинания перехода, моя мама предупреждала меня: «Помни, дочь моя, это заклинание ты можешь применить только раз в жизни, потому что, прочтя его, ты уже не сможешь вернуться назад. Путь в другие миры еще не изведан, а сила многих волшебников ограничена, действуя только в наших царствах. Только ощутив зачатие и рождение новой жизни, ты сможешь осознать принцип действия всех заклинаний и проникнуть в суть Творения, что позволит тебе создавать новые заклинания, более приемлемые для окружающего пространства, а этому еще никто из волшебников не смог научить своих детей. И только женщине дано великое право познать это через рождение ребенка и поделиться полученным знанием со своим возлюбленным – отцом ее детей».

Я всегда с нежностью вспоминаю своих родителей, ведь они подарили мне столько любви и ласки, окружили вниманием и заботой, что все мое детство было радостным и светлым. У моей мамы были небесно-голубые глаза и пшенично-белые волосы до плеч. Она любила одеваться в голубые и розовые цвета. Отец же – полная противоположность: глаза – изумрудного цвета, а волосы – каштановые и волнистые. В нас с братом больше переиграла кровь отца, одарив нас сиянием изумрудных глаз, вот только волосы у меня немного светлее, чем у брата, с золотисто-ореховым оттенком.

Когда мы с братом отправили все письма, я вспомнила одну нелепую историю наших первых с ним попыток самостоятельного волшебства.

– Помнишь, Авель, как мы с тобой чуть не загубили всех рыбок в пруду у фонтана, превратив воду в сладко-клюквенный морс?

– Да, помню, – с улыбкой ответил брат. – Когда мы беззаветно играли целыми днями на солнечной поляне, нам часто хотелось пить, и мы набирали ладошками воду у фонтана в виде золотой рыбки. Но однажды нам захотелось, чтобы вода была не пресной, а кисло-сладкой. Если бы Хранители тогда не заметили вовремя наше баловство и не сообщили бы об этом родителям, то рыбки в такой воде долго бы не прожили.

– Да, – весело рассмеялась я. – Мы с тобой в свое время делали много глупостей по незнанию. Один раз превратили облака в воздушную вату. Нам так с тобой хотелось прокатиться на мягких и белых облаках, а они вместо того, чтобы плыть дальше, начали плавно падать вниз от тяжести.

– Зато приземление было мягким, – столь же весело рассмеялся Авель.

– А еще мы подшутили над мамой в день рождения – сделали из градинок жемчужины и нанизали их на нитку.

– Да, да, а когда мама надела бусы на шею, мы снова превратили жемчужины в льдинки, – вспомнил он. – Бусы тогда растаяли прямо на маме, а осталась одна нитка.

– И в наказание она заставила нас поливать клумбы около дворца, – продолжила я и, задумавшись на мгновение, огорченно вздохнула. – Время детства было таким веселым и беззаботным, мир казался полным радости и любви. Казалось, что это ощущение будет длиться вечно, но мир как будто бы перевернулся вверх тормашками с недавних пор. Кто бы мог подумать, что такое вообще могло произойти?

Авель попытался утешить меня:

– Не печалься, сестренка, мы не только восстановим твое царство, но и сделаем его в два раза прекраснее.