Наталия Миронина - Догнать любовь

Последний экзамен был самым трудным, народ особенно волновался. Ира накануне просмотрела все темы, удостоверилась, что пробелов нет. Спала она спокойно, встала вовремя и в десять часов была уже в институте. Когда она вошла в аудиторию, оказалось, что там только один преподаватель.

– Здравствуйте, – сказал он. В этот момент Ира запнулась, задела ногой стул и чуть не упала. Преподаватель внимательно посмотрел на нее.

– Волнуетесь? – спросил он вместо приветствия.

– Э-э-э, – только и смогла ответить Ира, потому что очень больно ударила ногу.

– Волнение – плохой помощник, – сказал преподаватель.

Ира кивнула и поспешила занять первый стол. Всего их было четыре. «Сейчас он пригласит еще троих, а потом предложит взять билеты», – подумала она. Но преподаватель никого не пригласил. Более того, когда кто-то заглянул в дверь, преподаватель вежливо попросил подождать.

– Ну, все? Успокоились? – улыбнулся он Ире.

Кузнецова кивнула – не объяснять же, что мизинец из-за этого стула болит.

– Пожалуйста, возьмите билет, – сказал преподаватель.

Кузнецова вытянула билет, показала преподавателю.

– Готовьтесь, – кивнул он.

Кузнецова села на свое место, еще раз прочитала вопрос и… похолодела. Она не учила эту тему. «Господи, как это получилось?! Я же все вчера повторяла?» – Ира была в ужасе. Она даже представить себе не могла, что такое с ней может случиться. «Это все Быстров. Это все эти прогулки! Что же делать?!» – думала она.

– Все хорошо? – спросил преподаватель.

– Да, да, – пролепетала Ира, хотя ее вид говорил об ином.

Преподаватель поправил на своем столе книги, потоптался, нерешительно покашлял и обратился с Кузнецовой:

– Я должен отойти. Меня срочно просят подойти в деканат. Я вас оставлю…

– Да, – растерялась Кузнецова.

– Но я должен вас закрыть. Понимаете, экзамен…

– Закрывайте, – махнула рукой Ира.

– Хорошо. Вот ваши бумаги, вы оставили на столе.

С этими словами преподаватель положил перед Ирой тоненькие книжицы. Они были изданы в институтской типографии.

– Это… не…

– Ваше, да. Я буду минут через двадцать. – С этими словами преподаватель покинул аудиторию. Кузнецова все быстро сообразила и, полистав брошюры, накатала ответ. Преподаватель вошел как ни в чем не бывало уселся за свой стол.

– Ну-с, я готов вас слушать.

На экзамене Ира получила пять.

Эту историю Кузнецова рассказала Быстрову. Тот усмехнулся:

– Что тебя удивляет? Очень красивая девушка пришла сдавать экзамен. Почему бы не помочь?

– Да брось ты! – отмахнулась Ира.

– Только не говори, что ты не понимаешь, в чем дело!

Ира покраснела, словно ее поймали на лжи.

– Я так испугалась, растерялась. Он просто пожалел меня.

– Была бы некрасивой, не пожалел бы, – отрезал Быстров.

«А он ревнует!» – вдруг догадалась Кузнецова.

Они встретились уже студентами.

– Поздравляю, – сказал Быстров и вручил Ире маленькую смешную брошку в виде двух играющих собачек.

– Ой, – зарделась та, – спасибо, а я тебе ничего не приготовила.

– А я бы и не взял, – спокойно ответил Быстров. – Это женщинам дарят подарки. А мужчины сами себе все добывают.

– Ну, по-разному бывает. У мужчин же дни рождения, например, тоже бывают, – отреагировала Ира. Ей было приятно такое внимание. Она вообще была рада, что спустя месяц регулярных встреч отношения между ними становятся все ближе. И за руку он ее берет, и слегка обнимает за плечи, и заботится, чтобы не замерзла. Как бы невзначай поправляет волосы, заправляя локон за ухо. От этих прикосновений Иру бросало в дрожь. Ей очень хотелось ответить таким же ласковым жестом, но нерешительность и даже стыд сковывали ее. «Какая же я дура! Весь наш класс переспал друг с другом, а я…» – корила она себя, хотя и не была до конца уверена в таком полномасштабном падении нравов. Но самым сложным было забыть про Ежову. Поначалу Ира старалась не думать, что делает Марина, когда они с Быстровым проводят вместе целые вечера. Потом Кузнецова себя уговорила, что Быстров объяснился с Мариной и теперь их ничего не связывает. Когда же их прогулки приобрели откровенный романтический оттенок, Ира сказала себе, что Ежова сама виновата, надо понимать, что все не вечно. Вот так и получалось, что ни дня не проходило без Марины Ежовой. Она присутствовала незримо, то ли укором, то ли предостережением.

Наступил август. Лето выдалось жарким, в воздухе пахло то ли сухой листвой, то ли дымом. Ира и Быстров продолжали встречаться. Даже Людмила Михайловна обеспокоилась:

– Саша приятный парень. И в школе был на хорошем счету. И все знают, что он спортсмен. Но, Ира, рано вам, рано…

– Мама! – Кузнецова зарделась. – Ты о чем?

– О том же. Вот где, скажи, Марина Ежова?

– Ты же сама говорила, в этом возрасте вечных отношений не бывает.

– Я не так сказала. Я сказала, что их никто не обещает. Но я не говорила, что самой себе надо яму копать. Ира, пусть он разберется с Мариной. Ты же понимаешь, что…

– Ты что-то знаешь? – вдруг заподозрила Ира.

Людмила Михайловна замялась:

– Я встретила ее маму. А та видела вас.

– И что?! Они больше не встречаются. Мало ли что говорит мама Марины и сама Ежова. Если один человек больше не хочет встречаться?! Что делать?

Людмила Михайловна промолчала. Только уже когда Ира лежала в постели, она сказала:

– У тебя так много всего впереди. Подумай об этом.

Кузнецова уткнулась в подушку и заплакала:

– Мама, я в него еще в шестом классе влюбилась!

Людмила вздохнула и погладила дочь по голове.

На следующий день Быстров и Ира, как обычно, встретились в центре и так же не спеша пошли блуждать. Они кружили по улицам, стараясь уйти как можно дальше от возможных встреч. И почему бы им не встречаться сразу в каком-нибудь укромном месте? Но нет, Кузнецовой казалось, если они это станут делать на глазах у людей, то встречи не будут иметь неприличный смысл. «Мы не делаем ничего плохого, мы даже не скрываемся…» – обманывала себя Кузнецова. Любовь эгоистична. Истина не нова, но каждый постигает ее, выступая либо причиной чужих страданий, либо жертвой в простой фигуре треугольника.

Ира Кузнецова опять влюбилась в Быстрова. Вернее, ей казалось, что она всегда любила Сашу. И тогда, в шестом классе, когда привязанности имеют наивный и немного смешной вид. И когда, к удивлению всех, Быстров стал постоянным спутником Марины Ежовой, она его тоже любила. Во всяком случае, ей сейчас так казалось. «Но я любила его молча, боясь показаться смешной и жалкой», – думала Кузнецова. В ее голове выстраивалась очень удобная для нее схема. Марина Ежова и эти ее с Быстровым отношения – детство и ребячество. Важно то, что происходит сейчас! Настоящее время – это реальность, с которой должны считаться все остальные. Кузнецова не была наивной дурочкой и старалась всегда поступать правильно. Но любовь смешала карты и расставила приоритеты по-своему. И постоянная оглядка на несчастливую теперь Марину Ежову сочеталась с яростным желанием завоевать Быстрова.