Алексей Глобальный - 25 лет назад

При Нике она говорить не могла: не хватало еще того, чтобы он проснулся и устроил ревностный допрос.

И поэтому Софи поступила иначе: она перезвонила Саймону, но втайне, договорившись о встрече. Ей столько всего хотелось рассказать ему, стольким поделиться. И от появившейся возможности ее переполняла радость. Огонек в ее глазах, угасший за долгую и серую семейную жизнь, снова вспыхнул живым пламенем. Она не была такой возбуждённой уже давно, с тех самых пор, когда родилась Кэтти. В то же время она изнемогала от любопытства, каким стал и сам Саймон: чем увлекается, как выглядит.

Сколько же воды утекло с момента их последней встречи…

Софи с Ником уже давно в разводе. Единственная причина, по которой бывшие супруги все еще делят постель и крышу над головой, – маленькая Кэтти. Она ничего не знала о первых романах её мамы. В глазах ничего не понимающей девочки родители были идеальными, в то время как они просто-напросто разыгрывали спектакль счастливой семейной жизни.

Любовь к мужу у Софи прошла незаметно, и Ник это понимал. Но признаться в этом самому себе не мог – боялся. Софи хотела бы от него уйти, сбежать, спрятаться. Но самый страшный и, к великому ужасу, действенный инструмент манипуляции мужа – маленькая дочь. Кэтти являлась всем смыслом ее жизни, поэтому уйти она не могла.

Наступали моменты, когда Софи погружалась в столь драгоценные для нее воспоминания, прокручивая в голове встречи с Саймоном. Их давние романтические переписки… с теми эмоциями, что ее в такие моменты охватывали, не могла поделать абсолютно ничего. Тогда она понимала: все, что ее сейчас окружало, не то. Все, что она делала, совершенно противоречило ее желаниям. Люди, с которыми общалась ежедневно, ни капли ее не вдохновляли. Она чахла и увядала.

Порой Софи все равно пыталась убедить себя в том, что она любит Ника, что все в порядке и именно так, как должно быть. Но внезапно ей становилось тошно и противно от самой себя. Ее мозг будто бы отвергал эту никчемную ложь.

Софи поднимала больные темы в разговорах с Ником. Зачастую это происходило тогда, когда Ник уходил вечером из дома, возвращался поздней ночью. Совершенно пьяный. Для него алкоголь являлся некой отдушиной, в которой он находил выход из трудной ситуации с женой. Разумеется, по возвращении домой он ее только усугублял. Пока Кэтти спала, в доме за закрытой дверью в кухне родители решали спор: билась посуда, ломались стулья. Кулак Ника гремел по столу, по дверям, по стенам.

Но самое ужасное то, что страдала и Софи. Он хлестал ей пощечины, выкручивал кисти, таскал ее за волосы, однажды сломал ребро и устроил сотрясение мозга первой степени. Побои ей приходилось скрывать, маскируя их различными способами.

Ник мог сколько угодно бить жену и в браке, и после него. Но отпускать ее не желал. Эта любовь доводила его до больного сумасшествия: «Ты либо будешь со мной, либо не будешь ни с кем!»

На следующий день после ссор он умолял о прощении, притаскивал огромные букеты цветов и дорогие подарки. Но, как бы он ни старался, былое счастье в дом не вернуть…

Той ночью Ник все услышал. Софи вернулась в постель и только прикрыла глаза, как в ночной тишине с соседней половины кровати послышался грубый и требующий голос:

– Это был он?

Софи пробрала волна холода, раскатившаяся от неожиданности и пугающего голоса бывшего мужа.

– Да, Ник, это был он, – не стала скрывать Софи. И, готовясь к самым худшим последствиям, продолжила, – Завтра он приедет в наш город. Я обещала с ним встретиться.

– Нет! – решительно и громко произнёс Ник, подрываясь с кровати. Одеяло в порыве гнева он откинул в стену, срывая его с Софи.

– Ник, послушай меня, – поднялась девушка, вскидывая перед собой руки, будто бы они как-то могли оградить ее от взбунтовавшегося Ника. Ее тело пробивала мелкая дрожь от волнения, а хриплый голос выдавал ее страх. Тем не менее она продолжила, – я увижусь с ним просто лишь для того, чтобы во всём разобраться!

– Нет, Софи! Я никуда тебя не отпущу!

– Ты не смеешь меня держать!

– Я твой муж!

– Мы в разводе, Ник!

– Я же люблю тебя! – слюна летела из его рта, а яростный кулак врезался в стену. Будь он пьян, на месте стены снова могла оказаться Софи.

– Ник, Ник, тише, прошу! Ты разбудишь Кэтти, – она сделала шаг к нему навстречу, все еще держа руки перед собой. – Послушай, если ты действительно меня любишь, ты должен сделать так, чтобы я была счастлива. Ты должен меня отпустить.

Кажется, это подействовало. Ник глубоко вдохнул и осел на край кровати, закрыв лицо ладонями. Воцарилась шаткая тишина.

– Нет, это ты пойми меня, – заговорил он уже спокойно. – Я долгое время старался все исправить. Твердил себе, что еще не все потеряно. Но теперь… Софи. Мне трудно представить тебя с кем-то другим. Ты навсегда останешься в моем сердце как лучшая в мире женщина. Мне никогда не дать тебе того, чего ты хочешь и заслуживаешь по праву.

– Не нужно, Ник, – осторожно подсела к нему Софи, боясь совершить лишнее движение. – Я все равно благодарна тебе: мы воспитали прекрасную дочь и…

Она не договорила. Ник молча сорвался с места и, яростно хлопнув дверью спальни, исчез. Больше ничего он сделать не мог.

Софи так и осталась сидеть неподвижно на краю кровати наедине со своими мыслями. Она понимала, что, каким бы ни был исход встречи с Саймоном, обратной дороги уже нет.

Софи следила за секундной стрелкой на настенных часах. Ей казалось, что так время идёт быстрее. Позже она вновь легла и, укрывшись одеялом, безуспешно пыталась уснуть.

Луна, нагло проследившая за всем этим гнетущим конфликтом от и до, наполняла тихую комнату, где по-прежнему чувствовалось напряжение, мягким светом. Так она хотела хоть как-то поддержать Софи, обнимая ее силуэт тусклыми холодными лучами…

Когда Софи проснулась, на месте ночного светила уже вовсю царило дневное, одаривая город нежной весенней лаской. Девушка обнаружила на своей прикроватной тумбе записку: «Мы с Кэтти уехали к бабушке на выходные. Я решил, что мне нужно обо всё подумать. Я желаю тебе удачи. Кофе на кухне. Ник».

***

Колёса машины Саймона не знали отдыха. Он мчался без передышек и остановок. С самого утра он, не отрывая рук от руля, ехал на долгожданную и непредсказуемую встречу.

Переживал.

Мысли крутились только вокруг того, чтобы усадить Софи в машину и увезти к себе. Теперь уже навсегда.

Ветер, залетавший в окно, растрепывал волосы Саймона и стремительно уносился в противоположную сторону.

В машине вовсю кричала музыка любимого Роба Стивенсона. Композиции этого исполнителя отлично подбадривали, особенно в такие нужные моменты, как этот. Подпитываясь музыкальным драйвом, машина летела, разрезая собой теплые воздушные потоки. Стрелка спидометра показывала такие величины, до которых Саймон еще никогда не разгонялся.