Владимир Шлома - Взгляд в прошлое

Уже вторые сутки размеренно стучат колеса вагона, увозя Катю в Сибирь. Тук-тук, тук-тук, тук-тук, грустно стучат колеса. Кате кажется, что в первый день они как-то веселее стучали. И за окном пейзаж был веселее. Сначала были украинские города и села с веселенькими побеленными и раскрашенными хатками. Потом пошли российские города и деревни. Такой красоты как на Украине уже не было, избы в деревнях серые, не беленные и не крашенные. Да отдельных изб практически и нет. Это какие-то построенные буквой «П» сооружения: дом из почерневших от времени бревен, и пристроенные к нему два сарая, внутри небольшой двор. Все серое и некрасивое, но все это скрашивают растущие вокруг зеленые деревья. Никаких плодов на них не видно, наверно они не плодовые. Но все равно, там еще была жизнь. А дальше пошла степь. Единственное, на чем можно задержать взгляд, это растущий в посадке вдоль железной дороги корявый карагач. Иногда за окном пролетит какая-то степная птица. Станции встречаются очень редко, правда поезд стоит на них достаточно долго. Да только толку от этого мало. В буфете и киосках купить ничего нельзя. С приходом поезда все они закрываются. Местные продавцы объясняют это тем, что народ с поезда разбирает весь товар, и им потом всю неделю, до следующего завоза товара, в киосках делать нечего. Все нагоняет грусть, и пейзаж, и обстановка. Наверно поэтому и колеса начали стучать так грустно. А еще ведь четверо суток ехать.

Тоска смертная. Соседи – старая семейная пара и такой же старый мужик, попались не разговорчивые. Катя, этой толстой старухе лет пятидесяти, уступила сдуру свою нижнюю полку, на которой та теперь постоянно лежит, а Кате и присесть негде. Не будешь же целыми днями, как она, валяться на верхней полке. Был бы купейный вагон, там можно было бы в коридоре на скамеечке посидеть, но на купейный вагон Катя денег пожалела, а в этом плацкартном все места заняты, поэтому остается в перерывах между лежаниями только ходить по проходу вдоль вагона. От долгого лежания уже начинает болеть все тело. За перегородкой едет какой-то молоденький лейтенант, который ею явно заинтересовался, но он какой-то несмелый, никаких попыток познакомиться или поговорить не предпринимает. Что за мужчины пошли? То ли дело ее Петя, тот после первого же с ней танца полез целоваться.

Познакомились они с ним в Нежине, в городском доме культуры на танцах. Среднего роста парень, красивый, веселый и шустрый пригласил ее на танец. Пока танцевали, он, своими шаловливыми ручками кажется исследовал все складки ее платья, а после танца, отведя ее в сторону, еще и целоваться полез. Катя тогда ему хорошо врезала. Но он даже не обиделся, извинился, и пригласил ее на следующий танец. И Катя опять согласилась. Так и начали встречаться. Петя работал где-то на буровой в Сибири, в Нежин приехал в отпуск к родителям. Катя же сама из села Стодолы, где и сейчас живут ее родители. Два года назад она закончила среднюю школу в селе Вертиевка, и теперь работала официанткой в привокзальном ресторане в Нежине. С учетом чаевых, денег на жизнь хватало, поэтому снимала для проживания небольшую комнату в коммунальной квартире. Условия не бог весть какие, но жить одной в комнате ей нравилось. Когда училась последние два года в школе в Вертиевке, там она жила в школьном общежитии, где в комнате жили по шесть человек. Кате там не нравилось. Тесно, неуютно, да еще и эти дурацкие приколы. Одной девушке ночью выкрасили волосы мелом, а утром спросили: «Ты что, поседела?». Та посмотрела на себя в зеркало и чуть дара речи не лишилась. Другую вместе с кроватью ночью вытащили к коридор и там оставили. Та спала настолько крепко, что даже не проснулась. Утром ее разбудили ребята из соседней комнаты, которые поинтересовались, почему она спит в коридоре. А подруги стали ее убеждать, что она лунатик, что будто бы ночью она сама вытащила свою кровать в коридор и там легла спать. Поэтому каждый вечер, ложась там спать, Катя также опасалась, как бы и над ней тоже не подшутили. И вот теперь она наслаждалась тем, что жила в комнате одна. Много ли нужно человеку для счастья?

По окончании отпуска Петя тогда уехал в свою Сибирь, а Кате стал писать письма, в которых признавался ей в любви. Признавался также и в том, что у него было много девушек, но Катя из них самая лучшая. Катя конечно понимала, что у Пети в Сибири и сейчас есть девушки, но то, что она самая лучшая, ей конечно же льстило. Красавицей себя она конечно же не считала, немного ниже среднего роста, немного толстовата, но в целом она ведь очень симпатичная, и не скучная. В следующий свой приезд в отпуск Петя предложил ей выходить за него замуж. Познакомил ее со своими родителями. Родителям она сначала тоже понравилась, но когда они узнали, что она работает официанткой, то стали категорически возражать против этого брака. Петя опять уехал в Сибирь один, но потом написал ей письмо и пригласил ее приезжать к себе, здесь, вдалеке от родителей они и поженятся. Страшновато конечно было ехать в такую даль, но больше ей пока-что никто не предлагал выходить замуж, а половина ее одноклассниц уже были замужем, и она согласилась. И вот теперь она ехала к Пете в Сибирь, надеясь попасть на собственную свадьбу.

Воздух в вагоне был тяжелым и спертым. Чем здесь только не пахло, но ни одного приятного запаха не было. В луче света от заходящего солнца, который пробивался через грязное окно, летал столб мелкой пыли. Казалось, что она не может осесть именно из-за этого тяжелого воздуха. Кате неудержимо захотелось глотнуть свежего воздуха, хотя бы несколько глотков. И она пошла в тамбур, где двери закрывались неплотно, и где всегда было прохладно. Катя открыла дверь в тамбур и увидела там лейтенанта, который курил сигарету и широко открытыми удивленными глазами смотрел на нее. Она почему-то тоже стала смотреть в эти глаза, зацепилась ногой за порожек и рухнула на него. К счастью, он успел ее подхватить. Подхватил как-то легко, бережно, как пушинку, стараясь не причинить ей боль.

– Сильный, – подумала Катя, – а с виду тощий.

Лейтенант был выше среднего роста и худой. Красавцем он явно не был, даже симпатичным его можно было назвать с натяжкой.

– Вы тоже покурить? – спросил он Катю.

– Да нет, я хотела подышать свежим воздухом, но Вы здесь так накурили, что свежего воздуха и здесь нет, – с горечью в голосе сказала Катя.

– Извините пожалуйста, если бы я это знал, я бы здесь не курил. А давайте быстренько проветрим.

И не дожидаясь согласия он открыл дверь в межвагонное пространство. Оттуда сразу потянуло холодом, свежий воздух наверно также поступал, но его присутствие ощущалось меньше. Через некоторое время Катя почувствовала, что замерзает, и вздрогнула.