Александр Ермак - Любовь Ангелины

– Неа, его дела…

Мария Николаевна в разговоры молодых супругов не вмешивалась, но после них явно что-то обсуждала с сыном. Разговаривая с Ангелиной, муж заметно смягчался, но, после того как оставался наедине с матерью, снова становился категоричным. Теперь он не только слышать не хотел про море, но и на очередной спектакль идти отказался:

– Дорого! Да и говорил же уже, по телевизору, в интернете можно все посмотреть. И костюм не надо: дома в трусах перед экраном можно посидеть!

А она снова было собралась, приготовила на выход свое маленькое черное платье. И приглядела в магазине еще одно, с открытым декольте. Даже с Леной его обсудили. И еще раз завести бы разговор с Витей о его мужских анализах…

Ангелина не знала, что делать. Поговорила о муже и с мамой, и подругой. Те опять же твердили про ласку. Но, как ни ласкалась, ничего не выходило. Даже на прогулку из дома вытянуть Витю не удавалось. Каждый будний вечер и по выходным он садился у телевизора рядом с дремлющей свекровью, цедил пиво и ругал вслух возникающих на экране политиков:

– Никакой пользы от них трудовому народу!

Ангелина смотрела на своего мужа и не понимала: совсем молодой, а ничего в жизни не хочет. Даже мужское удовольствие у него такое короткое. Да и к тому же, кажется, чем дальше, тем меньше стремится. Как будто ничего ему в жизни, кроме телевизора, пива и мамочки, не надо. Что с ним случилось? Где тот проворный мечтатель Витя, который нес ей из школы портфель?..

В один из дней Ангелина разговорилась в офисе с представительницей клиента – очень респектабельно выглядящей, вполне довольной жизнью дамой «за сорок». Та между делом, по которому они общались, упомянула, что собирается в морской круиз вместе с мужем. Ангелина посетовала:

– Везет же вам! А моего вот из дома не вытянешь!

Женщина понятливо усмехнулась:

– Мой тоже таким был!

Ангелина посмотрела на нее изумленно:

– Был?! Он смог измениться? Как?

Женщина пожала плечиками:

– Да ничего особенного! Надо просто быть решительнее, и все получится. Я была эдакой… серой мышкой. Рано выскочила замуж, боялась остаться одна. Сначала слушала, слушала, слушала мужа. Делала все, как он хотел или не хотел. А потом подумала: какого черта! Это моя жизнь! Я ее должна прожить по-своему! Или, так скажем, не в ущерб себе! В общем, я терпела, соглашалась, думала, а потом поставила вопрос ребром – заявила: или мы вместе все решаем, или я – одна, одна за себя, ну и за нашу дочь. Зарабатываю неплохо: могу нас обеих прокормить, всем обеспечить. Господи, я никогда не видела его таким испуганным! Он с хулиганами из-за меня дрался, смелый мужчина по жизни. А тут, вижу, дрожит просто…

– И?..

– И все! Теперь у нас полный консенсус. Строим планы, решаем все вместе. А еще… – Улыбнулась: – Боится меня куда-либо одну отпускать. Страшно ему меня потерять: я же так много ему даю. Свою любовь… Помощь от всего сердца, по велению души. Ревнует. Любит. И я его… вот где держу, – сжала кулак. – Наше новое время – это время женщин. Побольше решительности, и будет нам всем семейное счастье!

Возвращалась с работы, повторяя в голове эту мысль: «Побольше решительности, и будет нам всем семейное счастье!» Вечером после ужина приговорила:

– Витя, в отпуск едем на море!

Мария Николаевна чуть не поперхнулась:

– А ремонт? Я уже краску, цемент по хорошей цене присмотрела…

– Ремонт никуда не денется, да, Витя? – положила руку на его плечо.

Муж ничего не сказал. Тогда Ангелина, немного повысив голос, повторила:

– Да, Витя?!

Тот опустил глаза в тарелку:

– Конечно, с ремонтом можно немного и повременить. – Просительно посмотрел на мать: – Быстренько на море смотаемся и вернемся. Мам, ты увидишь, хуже за это время дома не станет…

Мария Николаевна, не попив чая, встала из-за стола, молча собрала пустые тарелки и пошла на кухню.

– Я помою, – бросилась было вдогонку Ангелина, но Мария Николаевна как будто не слышала. Не подпустила к раковине, загородив собой грязную посуду.

Ангелине показалось, что тело Марии Николаевны подрагивает. Рукой она, кажется, что-то смахнула с лица.

– Вам нехорошо?

Не ответила.

– Мария Николаевна!

Снова молчание в ответ.

Муж в этот вечер ласкал Ангелину как-то особенно трепетно, очень приятно, хотя до сладостного стона так и не дошло. Зеленый холм и розовый закат продолжали ей только сниться.

Утро было солнечным, радостным, несмотря на то что Мария Николаевна продолжала молчать. И омлет ей в этот день не удался.

– Подгорело, ма!

– Сама вижу, не слепая еще, не такая уж и старая!..

Вечером Ангелина возвращалась с работы, обдумывая в голове разные планы. Особенно нравилось ей представлять себе море: теплое, синее, крепко пахнущее солью. Они с Витей лежат на песочке. Вечером гуляют по набережной с красивыми фонарями в толпе веселых людей в разноцветной одежде. Сидят в кафе на открытом воздухе: она ест пломбир с миндальным вкусом, Витя пьет пиво. Назагоравшись, накупавшись, отправятся на экскурсию. Будут осматривать местные достопримечательности, фотографироваться на фоне древних памятников. А вечером пойдут на какой-нибудь зеленый холм любоваться розовым закатом…

Витя уже был дома. Только разулась, заявил:

– Мы не поедем на море!

– Что-что?!

Он немного замялся:

– Поедем, наверное, но не в этом году. Надо серьезными делами заняться…

– Ремонтом?

Из дверного проема своей комнаты на Ангелину торжествующе смотрела Мария Николаевна:

– Ремонтом!

За весь вечер больше никто не проронил ни слова. Витя, как обычно, заснул быстро, легко, а Геля долго ворочалась, ворочалась. Прислушивалась, принюхивалась. Муж похрапывал опять же, как обычно, но еще он… пах. До этого Ангелина никогда не замечала, что от него так странно, неприятно пахнет – как будто какой-то старой, прокисшей смазкой. Может, сегодня в душ забыл сходить? Но раньше он тоже не всегда ложился спать после душа. И еще: когда она стирала его одежду, белье, то никогда его запах не был ей так неприятен, как сегодня. Отвернулась и кое-как, считая вонючих белых барашков на морских волнах, заснула.

На следующий день позвонила мама, спросила, как обычно:

– Как ты, доченька? Все хорошо?

Все стало, как раньше. Они вновь не ходили ни в театр, ни на выставки. Даже в кино Виктор отказывался выбираться. Каждый вечер за ужином Мария Николаевна гладила сына по голове и умилялась:

– Как же у нас все замечательно!

Потом Витя садился у телевизора рядом с дремлющей свекровью, пил пиво и однообразно ругал вслух появляющихся на экране политиков:

– Никакой пользы от них трудовому народу! Никакой пользы!

Ангелина убрала подальше в шкаф маленькое черное платье с голыми руками. Отворачивалась от витрины, проходя мимо магазина, в котором присмотрела было еще одно – с открытым декольте.