Разумовская Евгения - Женщины силы. Уроки жизни

Кристина слушала меня и продолжала сосредоточенно собирать черновики, после чего, сжав в ладони пачку исписанной бумаги, наконец подняла на меня взгляд.

– Я пишу об этом книгу, – проговорила она ошеломлённо, и по щекам беззвучно покатились крупные капли. – Я просто поняла, что не могу держать это всё в себе… Я хочу выплеснуть это… иначе я просто сойду с ума…

– Это отличное решение! – воскликнула я, подсаживаясь ближе. – Но почему ты плачешь?

– Я… наверное, потому, что я ещё раз проживаю все события и теперь я только начинаю понимать, как он мной манипулировал, – она всхлипнула и начала тереть кулаками глаза. – И какой я была дурой, что вообще повелась на это всё…

– Ты не виновата, ведь он использовал тонкие психологические приёмы. Откуда ты могла знать?

– Я как раз и пытаюсь описать в книге эти его приёмы. И начала как раз со сцены, когда он меня буквально огорошил своим заявлением: «Нам нужно расстаться», а потом гипнотизировал во время секса. Это была… мощная манипуляция. Эти слова до сих звучат в голове. Наверное, это больше всего на меня повлияло… А ты… ты это видела… телепатически, да?

Я выразительно посмотрела на девушку:

– Что-то вроде того. Я пыталась настроиться на тебя и понять, где ты и что с тобой… Но когда я увидела Данила, я испугалась, что ты… что ты вернулась к нему…

Кристина смущённо потупила взгляд:

– У меня есть мысли встретиться с ним, если честно, – призналась она и неосознанно сжала кулаки. – Хочу высказать ему всё в лицо, как я его ненавижу! Мне кажется, что я готова его придушить – схватить за горло и не выпускать, пока он не задохнётся…

Кристина вновь подняла на меня взгляд. На этот раз в нём явно читалась жажда мести. Гнев…

– Я очень плохая? Нельзя такого желать, да?

– Он глубоко ранил тебя, – ответила я. – Твои эмоции закономерны, и… они должны были найти какой-то выход. Они находят его как раз через книгу… Это прекрасно, что ты начала писать её!

– Да, – кивнула девушка. – Я начала писать и сразу почувствовала, как меня трясёт от всего этого, как мне тяжело это вновь переживать, но вместе с тем злость и обида постепенно начали утихать… Но я чувствую, что это только начало пути…

– Ты позволишь мне почитать? – спросила я, кивнув на стопку бумаги, которую она всё ещё сжимала в руке.

Подумав, Кристина отложила листы в сторону:

– Здесь черновики, в них я сама с трудом разбираюсь, – слабо улыбнулась она, – вот, первую главу я уже перенесла в электронный вид.

С этими словами девушка протянула мне ноутбук с открытым вордовским документом.

Я с трепетом пробежала глазами по строкам. Поразительно – там во всех красках было описано как раз то, что я видела несколько часов назад, пытаясь связаться с Кристиной через амулет. Оказывается, она настолько была погружена в свои воспоминания, что я провалилась в них и подумала, что это всё происходит «здесь и сейчас».

Отыскав в документе то место, на котором моё видение прервалось, я углубилась в чтение.

На мгновение я закрыла глаза и ощутила, что сама очень сильно хочу этой боли, словно моё тело просит её. Мне не хотелось продолжать испытывать боль внутреннюю, эмоциональную, поэтому тело перехватило весь удар на себя. Но, к сожалению, от этого стало только хуже.

И вот я, оголенная, стою посреди комнаты, окружённая людьми, многих из которых вообще не знаю, но это всё как в тумане. Для меня никого не существовало в тот момент, я наблюдала только за действиями Данила. Он подошел к Сергею и что-то негромко сказал ему на ухо.

«Наверное, спрашивает совета или консультируется перед началом » , – подумала я, не ожидая никакого подвоха. Но тут я заметила, что Данил передаёт веревки Сергею, и тот одобрительно качает головой, поднимая взгляд на меня.

Чёрт, он снова это сделал! Он подстелил меня под другого, вот урод! В меня словно вонзили горящее копьё. Не успела я опомниться, как Сергей, приблизившись ко мне, убрав волосы с моей шеи, прошептал:

– Не бойся, всё будет хорошо. Ты можешь мне доверять. Расслабься и получай удовольствие.

Проведя верёвкой по моим соскам, он увёл её назад и начал связывать руки.

Шоу началось, и в первом ряду прямо посередине сидел Данил и с ехидной улыбкой смотрел на меня в упор…

…Пока меня связывали, я смотрела в глаза Данила, и он смотрел на меня взглядом демона. Я согласилась на это, чтобы боль физическая перекрыла эмоциональную, но от такого поворота событий стало ещё хуже. Я получила дозу страданий, на которые пошла добровольно, ведь физически меня никто не принуждал. Я действовала как робот, как машина, привыкшая тупо выполнять приказы. Данил был прав: я действительно была рабой, только не его, но своих иллюзий, своего сна, невежества, желаний и инстинктов. Заложницей своей памяти – я прекрасно помнила, как мать всю жизнь была рабыней отца – поднеси да подай, подотри, отсоси. А я просто повторяла модель поведения матери, которую только и видела всю свою жизнь. Моё сознание глубоко спало, поэтому мной мог руководить кто угодно – куда направят, туда и пойду.

Не в силах больше выдерживать его взгляд, я закрыла глаза. Я ушла в темноту, в ней было как-то спокойнее – вот то, куда я могла сбежать. С моим телом происходило что-то неведомое: его сдавливали, скручивали, перетягивали верёвками, связывали, подвешивали вниз головой, раскручивали в воздухе. Оно было тушкой – мясом для голодных ртов, точнее, уродливых мужских членов.

Я же словно смотрела на своё тело со стороны. Почему оно вызывает реакцию у других? В нём же ничего нет. Это просто биоробот, машина. Эй, ребята, меня там нет! Вы просто пялитесь на ничто, пустое место. Завтра этого не станет, а вы просто тратите своё время, увлекаясь формой, обёрткой, но в ней нет меня.

Я вне этого тела, я смотрю на него так же, как и вы. Отделившись, я не чувствовала телесной боли, я вообще слабо чувствовала тело. Это было необычное ощущение какой-то непривычной трезвости. Я вдруг подумала: «О какой боли идёт речь, о каких страданиях? Что я делаю рядом с этими людьми, идущими прямиком к деградации, так сильно отождествленными с телом и инстинктами. Что я делаю рядом с Данилом?»

Что было потом, я не помнила – в памяти был провал, чёрная дыра. Помню, как очнулась уже на диване, накрытая одеялом. Гул голосов вокруг вернул меня в пространство того самого зала. Я всё ещё слабо чувствовала своё тело, но лёгкая боль в ранее перетянутых верёвкой местах начала пробиваться, возвращая меня в физический мир. Я попробовала привстать, но тело не слушалось: оно словно весило центнер и тянуло к земле. Каждое движение против гравитации требовало больших усилий.