Андрей Соловьев - Слово о кошках. Рассказы и стихи для детей

Прости меня, Мурка… Пожалуйста, прости…

Вторым котёнком в моей далёкой детской жизни стал Васька. Он хоть и отличался сильно от бедной Мурки (весь серый, а нос не розовый, а совершенно чёрный, да и носиться по комнатам не особо, так скажем, охотник был), но что правда – то правда: отвлёк от мрачного, затмив заботами о себе почти всё моё свободное время. Едва я взял его в руки, сразу дал клятву: ни за что и ни под каким предлогом из дома этот зверёк у меня не выйдет. С одной стороны, конечно, несправедливо (так, за здорово живёшь, взять – и лишить свободы). А с другой? Второй раз на те же грабли? Нет уж, решил я, наученный горьким опытом: пусть хоть вдрызг разругаюсь с обоими родителями, а туалет кошачий с песком пусть будет дома, и Васька дома – зато и жив, и здоров навеки.

Не без семейного шума, но я своего добился, и если раньше уже на улице меня ждал кто-то, то теперь кто-то ждал дома, свернувшись калачиком в центре мягкого одеяла на моей кровати в моей комнате и радостно приветствовал моё появление, потягиваясь, зевая и точа когти, сожмурив от удовольствия зелёные глаза. Я обнимал, какое-то время всё ещё вспоминая Мурку, кормил и поил, играл немного, делал уроки и ждал родителей. Так было месяцев пять или шесть. А после (невесть, откуда и с чего) завелись в Ваське блохи. Чесался он, бедный, немилосердно, не успевая выкусывать их, крупных и мелких, чёрных и жутко злых, аж подмяукивая время от времени от безысходности: как бы взывая к помощи, хоть какой-то. Мытьё в тазике с тёплой водой и мылом толку не дало. Тогда мать решилась на такой отчаянный шаг, как опрыскать бедного Ваську хлорофосом, жутким ядом, смертельным для всех клопов. Предвидя, что Васька захочет и после этой процедуры себя вылизывать, а значит, запросто сможет сам отравиться, решено было по окончании химобработки завернуть несчастного и почти взрослого кота в полиэтилен.

Дальнейшие события развивались стремительно и ничуть не менее печально, чем с Муркой. Обработав Васькину шерсть везде, где удалось, жутким зельем, преодолевая изо все сил его естественное кошачье противодействие противно и сильно пахнущей жидкости, мы с матерью завернули его в полиэтилен и не давали лизаться полчаса. После этого, промыв Ваську тёплой водой и мылом, отпустили вылизывать себя, чистого и безблошного, к тёплой печке. Мать и меня переполняло чувство гордости за нашу сообразительность и настойчивость. Мы стояли рядом и, наблюдая за взъерошенным и вконец измученным Васькой, думали:

– Ничего-ничего, ещё нам спасибо скажешь!

Эх, если бы знать заранее, чем всё это реально кончится!

Уже через короткое время у Васьки изо рта полезла белая пена, а сам он, пошатываясь, медленно переступая с лапы на лапу, медленно побрёл в мою комнату, но не на кровать, а под неё, в тёмный угол. Мать, сразу поняв, в чём дело, дала команду вытащить его и постараться отпоить молоком или хотя бы водой. Но Васька, слабо упираясь, отворачивал морду и не желал уже ничего, кроме покоя. Поздно вечером того же дня серый и черноносый рассудительный Васька оставил нас. Навсегда.

Мне тогда снова пришлось реветь, хотя и не так уж горько, как это было с Муркой. Где-то внутри уже зрела простая и злая мысль, что мы – люди – может, и не такие умные и сильные, как нам кажется. А тогда – что ж мы творим, и на каком таком основании, с бедными кошками, собаками, да и вообще всем, что вокруг, внушая себе и всем, что так только и должно быть!?

Прости меня, Васька… Ты был мне хорошим и верным другом, а я тебя не сберёг. Прости… Пожалуйста, Васька…

К тому дню, когда у нас едва не появилась вторая Мурка, семья уже сменила жильё в дощатом (щитковом) доме на просто шикарное по тому времени (1968-й год) жильё: настоящую двухкомнатную благоустроенную квартиру в настоящей кирпичной, только что сданной новостройке, да к тому же ещё и в центре посёлка, получившего уже статус города, местного районного центра.

Окрас у новой киски на мордочке был такой, что никакое иное имя ей и не дашь: прямо на лбу – чётко выведенная несколько более тёмными шерстинками буква «М».

– Ну, как её назвать? Только с «М» что-нибудь! – сразу сказала мать, увидев это царапучее и кусачее чудо с юрким хвостиком.

– Машка? – спросил отец.

– Мурка, – хотел предложить я, но тут же, вспомнив ту жуть, которая сломала мне разом весь белый свет, решил иное:

– Муська.

С тем все и согласились.

Миску Муське поставили в кухне, рядом со столом, на котором не только готовили, но и ели. Ящик с песком – в ванную, близ титана, гревшего воду. Спать, понятное дело, ей полагалось вместе со мной, на раскладном диване в гостиной. Про большее она, по-моему, и не знала, поэтому была всем довольна. Впрочем, через месяцев пять-шесть Муське категорически мало стало того, что ей дали. И тут, как говорится, крыть было нечем: пришлось, тихонько и осторожно, пытаться выводить её в мир, наружу, во двор: где куча неизвестного и опасного, включая и других кошек…

Так или иначе, а пришлось-таки потихоньку осваивать с подросшей к апрелю Муськой сперва подъезд (чтоб свой первый этаж с другими не путала и дверь свою знала), свой дом и двор. Сначала на верёвочке, ненадолго, вместе ходили. Чуть погодя рискнули без верёвочки отпускать. Надо сказать, что Муська оказалась весьма смышлёной: пока не осмотрится, не пронюхает всё поблизости – никуда. Это вселяло надежду, что хоть на сей раз как-нибудь без больших проблем проживём. Правда, мать сразу всем объявила, что «раз Муська кошка теперь свободная, то и блохи появятся, и котята у неё будут».

Однако я, несколько успокоившись оттого, что пока всё шло без неожиданностей, не часто вспоминал про это предупреждение и даже всячески гнал знание о нём от себя.

– Будь что будет, а кошка в доме нужна – и всё. И ей хорошо, пусть и пока (а может, и навсегда), и нам тоже. Вот пришёл со школы, что-то там не очень хорошо вышло – расстроенный. А тут Муська «мур-мур» – и никакого расстройства. Так что нужна она. Ну, пусть хоть мне одному. Нужна! – примерно так рассуждал я в те дни.

Утром, уходя на учёбу, я выпускал Муську гулять, а ближе к вечеру она уже скреблась и мяукала под дверью сама, прося еды и хозяйского внимания. Так что ни искать, ни звать, как делали хозяева других котов и кошек в доме, совершенно не нужно было, чем все мы чуть ли не демонстративно гордились. Даже такой скептик, как мать, в разговоре с кем-нибудь из соседей в те дни нет-нет – да, помню, ввернёт:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.