Эль Устри - Два человека в мире

В далёкой Ницце Лиза думала: «Однажды я перестану летать. Стану старой, некрасивой, успокоюсь и, может быть, его полюблю».

Последнее обстоятельство рассмешило. Любовь к этому мужчине казалась категорией второстепенной и даже лишней. У Петра много женщин, но он любит эту. Он гордится ею. Ни Вика, ни Люда гордости не вызывают. Лиза – единственная любовь. Его сокровищу захотелось в Ниццу, придумалось писать о французах, притвориться домработницей, примерять чужую жизнь – что ж, лети, моя голубка, тебе всё позволено!

О «грандиозных» планах жены он знал, конечно. Сюжет. Бедная девушка из Эстонии приезжает во Францию, находит работу, начинаются приключения, весёлые денёчки. Лиза – писательница. Они болеют книгами. Непременно Франция, непременно Ривьера! Там болезнь быстро пройдёт. Нашлось в Таллине агентство (по найму рабочей силы). Списались с некоей Анникой, показалось мало, Лиза рванула в Эстонию на личную встречу. Анна Ивановна (по-нашему) за определённую сумму согласилась подобрать колоритную семью. Впервые в практике такой случай – ухоженная молодая дама, с бриллиантами везде, в повседневном наряде от Дольче Габбана (Анника разбиралась) просит место домработницы! Придёт же в голову дурь. Анника с удовольствием пересчитала задаток из красивых европейских купюр.

Лизины «мытарства» закончились вечером в ресторане. Из Таллина пришёл ответ. В двух шагах от Ниццы, в городке Вильфранш-сюр-Мэр, есть подходящая семья. Оставалось купить билет. Умный, рассудительный мужчина, старше на пятнадцать лет. Умеет ждать, всё поймёт. Лиза права? Настоящий текст – жёсткий, уверенный в себе. Умеет грамотно расставить фигуры на шахматной доске. Вывести из игры не только пешку, но и королеву. Но Лиза – любимая Королева.

Вы знаете, как пахнет Ницца в мае? Столь изысканно, что, учуяв этот запах однажды, вы не сможете жить без него. Лиза попалась, Ницца сделалась садом (см. Эпикур).

Ниццу укрывают горы и море, но защиты от некоторых людей у Ниццы нет. Кто поглощает страны, кто – города с аппетитом крокодила. Эти люди ищут внимания и там, где находят, оседают. Но лишь на время. Они никого не любят, ни к чему не привязаны, лишившись внимания, бросят город без сожаления. Ницца слушает сладкие сказки, но она не глупая, подлог раскусит.

Фанаткой здешних купаний Лиза не была. Её сезоны начинались в ноябре. Стюардессы «Аэрофлота» знали Лизу, бизнес-класс на виду. Дальше, конечно, «Негреско». Лучший отель. Лиза хотела квартиру в Старом городе. Петя был категорически против. Узкие пространства, окна в окна, бельё между домами. Не по рангу. Где уж той Ницце тягаться с угодьями Петра Андреевича?

Уникальный город, не нужно брать вещей, главное, самой быть здесь, говорила Лиза. Карточки, деньги, не о них речь. Но тёплым маем Лиза прилетела в Ниццу с огромным чемоданом и большой дорожной сумкой, взяла такси и покатила к «Негреско».

Всякий раз, как самолёт заходил на посадку, она восхищалась морем, лазурной водой. Ей хотелось писать монокнигу, триста страниц, не меньше, и одно только слово – Ницца!

Она заплатила водителю, он достал вещи из багажника и поздоровался с портье. Все они друг друга знали. Портье склонил голову, Лиза улыбнулась. Три дня! К работе нужно приступить во вторник.

– Как всегда, с «розочками», мадам? – спросил человек на ресепшен.

– Как всегда, – Лиза вздохнула.

Дни в Ницце пролетают незаметно. Кажется, у тебя их и много, и нет. Жизнь плавная, размеренная. Часы стоят. О том, что наступил вечер, можно догадаться по сумеркам да по цвету воды в Лазурном море. Узенькие улочки не замечают суеты площадей. Долго спать, сидеть в кафе, болтать с официантами. В Ницце даже не пишется.

Лиза родилась в обычной семье. Усилием воли попала в «петровский» мир. У каждого человека остаётся что-то от прежней жизни. Постепенно оно растворяется в выпитом вине, днях, ночах, но вряд ли уйдёт совсем. Ещё лет пять она продержится, но, если не родит ребёнка, плакала её счастливая жизнь. Ну, не совсем плакала, конечно. Имелись квартира в Париже, оформленная на двоюродную сестру, счёт в банке Цюриха, вилла на греческом острове. Оливковые деревья, потрясающие виды, на имя той же двоюродной сестры. Лиза умела прикидываться, молчать и стоять в стороне. Я вся в искусстве, витаю в облаках. Из всего она умела извлечь выгоду.

Лиза проснулась рано. Мягкий матрас не отпускал, она пересилила себя, встала, надела халат и вышла на балкон. Небо сливалось с морем, чайки парили, воздух можно трогать рукой. Несуетливость жизни ощущалась в каждом закутке помпезного отеля.

– А может, ну её, эту книгу, поживу недельку, – предательские мысли.

Нет. Книга – значит книга! И надо бы поторопиться с покупкой квартиры.

– Ну что, на пробежку?

Она перешла дорогу, поздоровалась с морем. Как хочется жить! Хотя бы лет до ста пятидесяти! Мулатка задела Лизу плечом, у девушки выпал наушник. L`arret de tramway… (остановка трамвая) – услышала Лиза и посмотрела девушке вслед – копна волос, натренированные ровные ноги.

– Остановка трамвая? Я видела это во сне! – Лиза вздрогнула.

Она развернулась и побежала к трамвайной остановке. L`arret de tramway – крутилось в голове. На остановке не было ни души. Что происходит? Через минуту явился мальчик лет десяти, веснушки, рыжие волосы, видавшие виды красные кеды, рюкзак за спиной, клетчатая рубашка, штаны с вытянутыми коленками. Лиза принялась рассматривать. Мама на работе, проследить некому, живут бедно, в Ницце не сахар, с виду почти нищий. Не догадываясь о её дедуктивных выводах, мальчик порылся в рюкзаке и достал телефон. Трамвая не было. Лиза забыла про него и про саму остановку, её интересовал мальчик. Не оторвать глаз. А телефон? Лиза улыбнулась. Аппарат недешёвый! Мальчик вставил наушники. У Лизы закружилась голова, затошнило. Ничего страшного, упал сахар, она ведь ничего не ела. Лиза сделала пару глубоких вдохов.

Показался трамвай. Они вошли. Мальчик стал у окна, Лиза рядом. Он чихнул, один раз, второй, ещё и ещё. Лиза опустила руку в карман и вытащила бумажный платок. Больше всего она боялась, что салфетки не окажется. Он взял без лишних церемоний.

– Mersi, madam!

Нищета, эмиграция, непосильный труд матери потеряли смысл. Лиза улыбнулась.

– Ты подала ему будущее.

Кто говорит? Лиза обернулась. Озабоченные лица французов, да и только. На следующей остановке мальчик вышел.

Лиза сидела в номере с розочками. Консьерж услужливо сообщил: здесь останавливался сам Хемингуэй. У них в каждом номере Хемингуэй. Розочки и Хэм? Не стыкуется. О чём это я, думала Лиза, ах да, мальчик. Веснушки, улыбка, салфетка, да, разумеется…

– Как я оказалась в номере? – удивилась она. – Так, по порядку. У меня закружилась голова. Я села в трамвай. Мальчик вышел. А что потом?