Дмитрий Кудрец - Весёлый Новый год. Повести и рассказы

– Я уже взрослая, – начала оправдываться Светка, уже изрядно нахлебавшаяся не то шампанского, не то чего-то покрепче, – мне можно!

– Я тебе покажу взрослая! – Воронин-старший решил заняться воспитанием сестры, что получалось у него не совсем удачно. – Еще раз увижу, голову оторву!

– Да пошел ты! – обиженно прорычала Светка и, насвистывая, направилась к себе в комнату.

– Владимир Николаевич, – на смену Светке в гостиной возник худощавый парнишка в белом колпаке, – там Гурген опять нервничает.

– Как он меня достал! – Воронин-старший раздраженно плеснул в бокал водки, залпом выпил и направился следом за парнишкой, успев при этом бросить не вполне дружелюбный взгляд на официанта, от чего тот начал икать.

– Так мы не закончили… – снова залебезил Сеня, подливая Снегурочке шампанского. – Меня Сеней зовут, а вас?

– Ксенией. Можно просто Ксюша.

– Ксюша, Ксюша, Ксюша юбочка из плюша… – Сеня вновь не блистал оригинальностью. – Юбочка из плюша… Шуба из песца…

Ксюша невольно усмехнулась.

– Продолжим? – неизвестно на что намекал Сеня.

– Лучше закончим, – Ксюша поставила нетронутый бокал на стол и тоскливо посмотрела на дверь.

– Какие мы неприступные, – Сеня нахмурился.

– Просто вы недостаточно настойчивы, – парировала Ксюша.

Сеня замолчал. Похоже, что запас фраз у него иссяк, как и иссяк порыв добиться признания и мало-мальского внимания к его непревзойденной, как он думал, персоне.

А в это время на кухне Воронин-старший в очередной раз выслушивал нотации Гургена.

– Владимир Николаевичь, эту рыбу есть не можно. Она дурно пахнет. Она совсем дурно пахнет…

– Ну и что? – Вовчик никак не мог вникнуть в суть проблемы. – Не нравится, как пахнет – выкини вон! И дело с концом.

Гурген обалдел от такого предложения хозяина. Ему даже стало его немного жаль. Он прекрасно представлял, во что обошлась Воронину эта рыбка, весом пуда в три и длиной метра в полтора.

– Правда, если добавить побольше специев… – Гурген решился на отчаянный поступок.

– Ты чё? – Вовчик насупился. – Отравить меня решил? Выкидывай эту тухлятину к чертовой бабушке! Эй, ты, малой! – Воронин-старший переключился на поваренка. – Чё глядишь? Тащи ее на помойку!

– Так я… – залепетал поваренок, – я один не справлюсь.

– А этот… – Воронин-старший кивнул на подручного Гургена, которому впору гнуть подковы.

– А мне нельзя тяжелое поднимать, – заартачился подручный, испуганно поглядывая то на Гургена, то на рыбу.

– Работнички, – прошипел Вовчик. – Ладно, я вам сейчас помощников пришлю.

Вовчик хлопнул дверью и вышел из кухни.

А Сеня все еще не терял надежды сломать неприступную крепость под названием Снегурочка. В ход пошли все его остроумие, острословие и все, что он когда-то читал и слышал. Все – от пошлых анекдотов до цитат из классики. Но крепость стояла прочно. Ни трещинки, ни царапинки.

– Простите… – Ксюша не знала, как остановить словоизлияния неудачливого Казановы, – где у вас тут туалет?

– По коридору направо, – Сеня сник. – Вас проводить?

– Не стоит, – Ксюша изобразила на лице жалостливую улыбку, пытаясь хоть так отблагодарить Сеню за его тщетные старания. – Я сама.

– Как знаете, – Сеня обреченно вздохнул.

Ксюша вскочила с места и бросилась по направлению кухни. В проходе она столкнулась с Ворониним-старшим.

– Я в туалет, – испуганно проговорила она.

– По коридору направо, – мотнул головой Вовчик.

– Я знаю, – натянуто улыбнулась Ксюша и постаралась поскорее укрыться в туалете, чтобы хоть пару минут не видеть уже начинавших ей донимать лиц.

– Ну как? – поинтересовался Вовчик. – Один – ноль?

– Не в мою пользу, – отрешенно вздохнул Сеня.

– Ну и ладно, – и Воронин-старший переключился на официантов. – Эй, братья-пилоты! Хватит халявить! Для вас работенка есть! Давай, буди своего коллегу! Дуйте на кухню, там кое-что вынести надо. Заодно и проветритесь немножко…

Официант нехотя разбудил своего напарника, утер ему концом скатерти лицо от остатков салата и потащил на кухню.

А Ксюша-Снегурочка, запершись в туалете, пыталась дозвониться Роману или Петру.

– Абонент, которому вы звоните, – вежливо и издевательски отвечал Ромин телефон, – временно недоступен. Или находится вне зоны доступа.

У Петра в ответ играла музыка. В общем никто не хотел с ней разговаривать.

– Ребята! – Ксюша трясла аппарат, как будто от этого связь с внешним миром могла восстановиться. – Возьмите трубку! Ну хоть кто-нибудь…

– Тяжелая зараза… – вдруг раздался за стеной приглушенный голос.

– Килограмм пятьдесят…

– Ну и что с ней делать?

– А я знаю. Он сказал избавиться…

– Давай просто ее в снег зароем…

– А вдруг собаки выкопают?

– Тогда в мусорный бак…

– Не влезет. Надо бы на куски разрезать.

– Разве ее ножом разрежешь. Тут топор нужен или бензопила…

– Придется так тащить…

– Черт!

– Ты чего?

– За ведро зацепился…

– Смотри, куда идешь…

– А тут разве видно?

– Голову захвати…

– Она тут, в пакете…

Голоса утихли. За стеной раздавались неясные шорохи и скрипы. Потом и они смолкли.

– Еще раз увижу, голову оторву! – в памяти Ксюши вдруг всплыли слова Воронина-старшего.

– Ой, мамочки! – запричитала Ксюша. – Куда я попала! Надо бежать отсюда. Мальчики, милые, возьмите трубку! Рома! Петя! Ну где же вы пропали? Черт возьми! Батарейка сдохла…

Сержант дорожно-постовой службы Мамулькин дремал. До Нового года оставалось немногим больше часа, а машин вокруг не было.

– Как-то снежною зимой вдоль опушки лесной шел медведь к себе домой в теплой шубе меховой… – сержант Мамулькин поежился.

Где-то там люди встречали Новый год. В тепле, в светле. За праздничным столом. А здесь… Только снег и ветер… Только мгла кругом…

– Да пошло оно все! – в сердцах выпалил сержант Мамулькин. – Я тоже хочу праздника!

И он, наплевав на должностные обязанности, решил провести остаток службы в машине. По крайней мере, в ней гораздо тепе и уютнее, чем на пустой дороге. Примостившись поудобнее, сержант Мамулькин достал термос и пакет с бутербродами. Налив чаю, расположив бутерброды на приборной панели, он только было принялся за трапезу, как в стороне Сосновки замелькали огоньки.

– Поесть спокойно не дадут! – недовольно промычал сержант, но видя, что машина явно превышает положенную скорость, немного приободрился. – Нет худа без добра. Сейчас мы его…

Он торопливо стал засовывать бутерброды обратно в пакет, но нечаянно зацепил чашку и пролил себе на брюки не успевший остыть чай.

– Черт возьми! – выругался сержант Мамулькин, стряхивая с брюк остатки кипятка.

– Черт возьми! – выругался он во второй раз, когда желанная машина пронеслась мимо. Он только и успел заметить, что это опять были зеленые Жигули.