Владимир Козлов - Рядом с ней, красивой! Строго для взрослых

– Что голову забили? – спросил водитель Юра.

– Есть немного.

– Эта группа весёлая, погоди, позже Алик с Марго ещё драться будут. «Это у них регламентировано каждую поездку», – сообщил Юра.

– И танцы и пляски будют, а стямнеет, разврат начнётся, – дополнил Гегель, озираясь назад, чтобы никто не услышал. – Пока не поздно выбярай себе кого-нябудь. Баб много, а мужиков мало, али они тебя выбярут. В Ельце ещё к нам хорошие залупiвки подсядут.

Сергей не понял его последнего слова, хотел переспросить Гегеля, но Юра засмеялся и пояснил:

– Залупiвки это бабочки на украинском языке. Саня так всех женщин называет.

– Женщины от меня никуда не убегут, – сказал Сергей, – а сейчас я лучше спокойно понаблюдаю за дорогой и послушаю музыку. Он вольготно расположился в кресле, приклонив голову к стеклу. Но спокойно посидеть ему не дал тот же Алик.

Он подошёл к нему и, закурив начал рассказывать, как он понял по интонации жалостливую историю на своём языке. Услышав неожиданно в его словах название города Ачинск. Сергей спросил азербайджанца:

– Так ты из Ачинска?

Алик утвердительно мотнул головой. Сергей понял, что нашёл спасение от назойливого «иностранца». Он встал с места и, глядя на Хохлова, крикнул:

– Миша поговори со своим земляком? – положив свою руку на плечо Алику.

Тот, услышав, что Хохлов из Ачинска, сам бросился к нему с объятиями.

Через час Миша возвратился к Сергею и недовольно сказал:

– Ну и земляка ты мне подогнал, – целый час с ним разговаривал и понял только всего три слова Ачинск, Чулым и глинозём. Хоть из автобуса ломись или уши затыкай.

– Я и того меньше разобрал, – всего одно слово, – засмеялся Сергей.

– Что-то они сягодня с Марго запаздывают? – подал голос Гегель, – их состояние подкралось к тому, что им пора маховку начанать. И дождь харош иде. Они посля бойни просят остановить автобус для свежака. Вот бы им пробяжать по этому ливню.

– Повода пока не нашли, – весело заявил Юра, – а дерутся они интеллигентно, в лицо не бьют друг друга. Вначале с борьбы начинают, потом, кто внизу оказывается, того верхний начинает по бокам мутузить, до тех пор, пока их другие бабы не раздерут. Алик мужик неплохой, только языка нашего почти не знает. Скажет, что-нибудь, а Марго кажется, что он обидное сказал. После драки они в обнимку сидят и вместе пьют.

В это время сзади раздались глухие звуки и кряхтение. – Наконец то начали, – крикнул Гегель, наблюдая в зеркало, откуда ему обозревался весь вид салона.

– Ах ты, сюка, – орал Алик, – по яйцам бить. Я тоби сейчас показу чурбан обёдрянный. Весь памидор дывану из кишани. Они боролись на заднем лежаке, но кулаки вход не пускали.

– Что чурка грёбаный, как получил по яйцам так, сразу русский язык вспомнил, – пыхтела на Алике Марго, – я тебя сейчас кастрирую, за суку, и шарахну вдогонку по губам шлёпанцем. Будешь знать у меня, как на чужой территории оскорблять честных женщин. Я тебя без акцента заставлю выучить гимн России и Колю Некрасова. И не только поэму о Русских женщинах, а и Кому на Руси жить хорошо вызубришь у меня до завтра. Будешь знать, мерзость такая!

Никто на них внимания особого не обращал, но когда Марго начала обсыпать Алика своими кулаками, её оттащили и она, взяв бутылку водки, пришла к Сергею и села рядом:

– Давайте с вами выпьем? – предложила она, – я видела, что вы почти не пили.

Она, не дожидаясь согласия, разлила водку в одноразовые стаканчики и протянула их Сергею с Мишей.

– Что ты Марго с ним не поладила сегодня? – спросил Гегель.

– Сказал сволочь на меня, что я бутылку украла у него, – крикнула она на весь автобус. – Я купила лично четыре бутылки, а он меня обвиняет.

– Марго прекрати ты ради бога? – сказала ей Люба, женщина с пышными формами тела. – Ты его неправильно поняла. Он тебе объяснял на своём языке, что хватит пить и одну бутылку надо оставить на утро.

– Ты, что понимаешь его азербайджанский? – удивлённо спросила Марго.

– Когда человек объясняет про хорошие намерения тут не обязательно полиглотом быть, – ответила Люба.

– Ну, вот и глотай с ним политику, а я с новыми мальчиками буду пить, – сказала она и отвернулась от всех. Она полностью оккупировала свежих мужчин и стала их обучать своим торговым премудростям.

Сергей её совсем не слушал и старался её неинтересный разговор не поддерживать. Она быстро поняла, что он не тот собеседник и перекинулась к неразговорчивому Хохлову, который в благодарность за водку лишь немного поддерживал скучную для него тему. У Сергея от трескотни Марго уже голова заболела и он, не вытерпев, сказал:

– Миш вы идите с ней назад почирикайте? А то вы музыку не даёте послушать.

– Я мешаю? – спросила Марго.

– Если будешь молча сидеть, то нормально, – ответил ей Сергей.

– Вообще то я женщина молчаливая, – сказала она, – сама люблю молчать. Сейчас Саня Гегель мне туалет остановит, и я спать пойду. Танцевать сегодня не с кем.

Она повернула голову к водителю:

– Санька остановит мне около туалета? – попросила она.

– Сичас за поворотом пост ГАИ проедям, и тормозну, – пообещал ей Гегель. Она встала и подошла к дверям, облокотившись одной рукой на панель, а второй на дверку автобуса.

– Саша ты мне, где-нибудь под крышей, рядом с остановкой тормозни? – предупредила она, – а то дождь идёт.

– Ладно, – отмахнулся он от неё.

Но до туалета автобус остановил сотрудник ГАИ, одетый в дождевик. Он показал жезлом, чтобы водитель прижался к бровке и притормозил. Гегель, как и многие водители, недолюбливал эту службу и специально остановился, там, где стояли большие лужи, чтобы гаишник даже помышлять не мог, чтобы зайти в автобус. Но тот оказался ушлым и эти шоферские фокусы хорошо знал. Если водитель остановился не там, где положено, значит, везёт запрещённый груз или торговцев из ближнего зарубежья не имеющих документов, на которых он может запросто срубить неплохие деньги.

Он зашёл в лужу и сам открыл дверь, но тут же отпрянул. На него летела притулившаяся к двери Марго. Она приземлилась прямо на задницу, и завалилась в лужу в своих белых брюках и топике. Автобус содрогнулся от хохота, но на помощь Марго никто не пришёл, кроме Алика. Он вначале показал свой паспорт милиционеру с российским гражданством и, взяв Марго под мышки, втащил в автобус. Милиционер рассмеялся, увидав, что женщина залегла в лужу, как на зелёную травку не думая вставать. Не проверяя путёвки у водителей, он отпустил автобус восвояси.

– Мне нужно переодеться, – дрожала Марго, – а то я в Москву больной приеду.

– Ня надо Маргуш, – сказал Гегель, впяриди ещё постов восемь. Будяшь на каждом вываляваться так, быстрее доедям, – шутил он, – только шкарпетки сними посушить, – показал он ей на носки, – а то чих замучает ночью.