Светлана Аксенова - Гораксена

Та, словно услышав ее мысли, позвала из-за перегородки.

– Смотри, что придумала! Вещи все с себя скинула и пока купаюсь, топчусь по ним. Экономия воды!

– Да? – оценив смекалку, Лика схватила тазик, благо их было много, и проделала то же самое.

– Какое же облегчение! Будто тонну грязи смыла, – обмотавшись полотенцем, Ира присела на лавочку. – Слушай, а хорошо душ оборудован. Две кабинки, тазиков куча, скамейка, крючки для одежды.

– Ага, не душ, а мечта хозяйки, – не переставая удивляться, хмыкнула Лика.

– Лика, ты прости меня за все, – вдруг уронила разлучница. – Не буду оправдываться, ибо виновата. Просто прости.

– Да перестань. Я забыла уже все. И простила давно…

– Правда? – Ирка вскочила, и упавшее полотенце, открыло на животе страшный и огромный шов.

– Это что? – не в силах отвести взгляда от безобразного рубца, Лика похолодела.

– Это? Это значит, что у меня никогда не будет детей.

– Погоди… Внематочная?

– Две внематочных. Сначала одна, а через год другая.

– Что? Две операции? – стало невыносимо стыдно за свою шутку про наследника. Вот же словно черт за язык дернул такую гадость сморозить.

– Извини меня ради бога. Я тогда возле машины глупость сказанула…

– Ой, прекрати, – перебила Иринка. – Давай все забудем?

– Хорошо. А ты любишь… любишь Глеба?

– Конечно, люблю! А почему ты спрашиваешь?

– Просто он так плохо выглядит, ну и подумала, – ненавидя себя, залепетала Лика.

– Инфаркт… Когда меня на вторую операцию положили, он с инфарктом и свалился.

– Не знаю, что и сказать, – развела руками Лика. – Это очень… жестоко…

– Да все уже в прошлом. Видишь, какой я теперь шарик! Гормональный сбой. Вот даже, если совсем есть не буду, все равно не похудею. Представляешь?

– Хорошего мало…

– Да ерунда! Зато ты куколка! И знаешь, тебе очень идет короткая стрижка. С чего ты вдруг подстриглась так?

– Так это уже отрасли. Я вообще под нулевку обрилась! Представляешь?

– Да иди ты! – расхохоталась Иринка. – Вот даешь! Я наоборот отращиваю, отращиваю, а она взяла и сбрила все к едрене-фене! А вот то, что ты по бокам волосы в рыжий цвет покрасила, это бомба! Эффектно так!

– Чего-о-о? – не поняла Лика. – Какой еще рыжий цвет?

– Смотри, от висков и назад у тебя будто высветлено. Не высвечивала волосы?

– Может я поседела за сегодняшний день? Левка меня видел без кепки. Поржал только над прической. Седина это или что?

– Тут свет такой, не поймешь. Пойдем в дом, а?

Лика специально зашла в дом с полотенцем на голове.

– Зеркало есть? – без предисловий обратилась она к хозяину.

– На улице.

– Почему не в доме? – удивилась Ира. – Нам срочно надо! А то на дворе уже смеркается.

– Вообще очень долгий вечер, вам не кажется? Так много успели сделать, а темнеть только сейчас начало. Странно… – отрешенно уронила Лика.

Хозяин дома хотел было что-то сказать, но перехватив Иркин взгляд, вышел во двор.

– Очень много загадок за один день, – подойдя к сестре, Левка приподнял ее подбородок. – Что случилось? Ты чем-то напугана?

Тут зашел Остин, неся под мышкой огромное зеркало в старинной оправе. Наверняка тяжеленое, но мужчина нес его так, словно это был большой лист бумаги.

– Вот, – прислонил он зеркало к земляной стене. – Только потом обратно унести надо. В доме нельзя оставлять.

– А причину потом поведаешь, – вздохнул Левка. – Ну, иди, смотри, – подтолкнул сестру. – Что ты там хотела увидеть?

Подойдя к зеркалу, Лика медленно сняла с головы полотенце.

– Что скажешь? – обернулась она к брату.

– Ты когда это сделала? Нет, смотрится прикольно, но когда успела?

– В том-то и дело, что ничего не делала! И это не седина. У кого какие идеи? Может где-то на подъеме в гору я вырубилась, и вы решили надо мной так пошутить, а?

– Не совсем понимаю, что случилось-то? – деликатно покашлял Глеб.

– У меня волосы по бокам стали рыжего цвета. Прямо как у английской королевы Елизаветы.

– Так ты не красилась? – наконец-то дошло до бывшего мужа.

– И глаза, – устало произнесла Лика. – Они посветлели. Это не мои глаза…

– Да что ты, в самом деле, – обняв сестру, Левка показал Остину, чтобы тот унес зеркало.

– У меня глаза цвета незрелого крыжовника, ты всегда так говорил, – всхлипнула сестра. – А теперь в них будто рыжины добавили.

– Крыжовник поспел, – решил пошутить брат. – А если честно, то не знаю, что и сказать…

Он ожидал слез, истерики, но сестра вдруг фыркнула.

– Зачетная шутка, – ткнув его в бок, рассмеялась она. – Короче, давайте спать, а? А все эти сказки-рассказки на завтра отложим. Согласны?

– Ложитесь, – кивнул Левка. – А мы в душ.

Выпроваживая мужчин, Иринка раздавала ценные указания, как экономно постирать белье самим, не привлекая к этому делу уставших дам.

– Ловко ты их, – растянувшись на тюфяке, заметила Лика.

– Нечего распускать, а то на шею сядут.

– Тут я с тобой согласна, – и переглянувшись, новоиспеченные подруги рассмеялись.

Лика не слышала, как вернулись мужчины. Не слышала, как заглядывал в комнату брат, зовя по-человечески попить чай за столом. Не слышала, как шикнула на него Ирина. Лика спала. Она давно не спала так крепко и давно не снились ей сны. А сегодня…

Сегодня она стояла посреди огромного поля, окруженного горами, и зеленая трава ластилась к ногам словно кошка. Ярко—синее небо было совсем близко, а белые облака, проплывая, цеплялись за верхушку самой высокой горы. Раскинув руки, Лика закружилась, напевая песню на незнакомом языке. Это была минута такого спокойствия и счастья…

Внезапно налетевший ветер больно ударил по лицу холодными каплями дождя. Небо потемнело и провисло под тяжестью туч, закрывших самую высокую гору.

Застыв, Лика не сводила взгляда с темной полоски леса; там точно кто-то стоял.

И этот кто-то смотрел прямо на нее…

Не человек и не животное, а чудовищный зверь, каких в природе-то не существует.

Раскат грома будто послужил сигналом, и зверь бросился к ней. Нет, Лика еще не могла полностью разглядеть его, но каким-то образом видела хлопья белой пены, что падали из чудовищной пасти, превращая дорогу в волнующее синее море.

Разрывая землю мощными лапами, к ней мчался огромный трехголовый пес. Зубы его были, что клинки, а хвостом служила змея с двумя головами. Извиваясь и шипя, она неслась над своим хозяином, указывая дорогу.

Поняв, что не убежать, Лика зажмурилась и заорала. Кричала и ждала, что вот-вот вопьются в горло железные клыки чудовища.

Замолчав, чтобы набрать воздуха, вдруг поняла; что-то изменилось…

До нее больше не доносилось злобное рычание зверя.

Открыв глаза, она перевела дух. Треглавый пес, как сквозь землю провалился. Да и был ли он?