Наталия Мартэн-Соловьёва - Аниматор. Рассказы

© Наталия Константиновна Мартэн-Соловьёва, 2021

ISBN 978-5-0051-3670-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мои родители переехали из Алма-Аты в Калугу на постоянное место жительства, а меня, студентку четвёртого курса медицинского института они не спрашивали, хочу я туда ехать или нет, просто поставили перед фактом и перевезли как мягкую игрушку. Инициатором переезда была, конечно, моя мама. Она думала, что я не знаю настоящую причину переезда! А настоящей причиной была женщина, которую мама в яростном приступе ревности называла «пухлоглазая с грэса». Мама устраивала папе «разбор полётов»: она кричала на него, затем крики переходили в слёзы, потом много дней наш дом, заливала, словно чернильная клякса, тягостная атмосфера: родители не разговаривали друг с другом, папа приходил с работы очень поздно… Мне было невыносимо тяжело всё это видеть и слышать!

Итак, меня усадили в самолёт, и мы полетели в Москву.

Время в полёте от Алма-Аты до Москвы тогда составляло четыре часа пять минут. Все эти четыре часа я так горько плакала, что стюардессы уже и не знали что делать! Тогда моя мама, сделав губы трубочкой, подняла вверх указательный палец и торжественно произнесла:

– Наташа! Мы же на Красную Площадь сходим!

Я ещё сильней расплакалась: она отняла у меня мой добрый и понятный мир, мой дом, мою любимую комнату, мой двор, моих друзей, мои любимые улицы, фонтаны, городские цветы, яблоки «апорт», звуки любимого города и всё-всё-всё!!!

А на другую чашу весов она положила разовый визит на Красную Площадь???!!

Столько лет прошло, а я до сих пор скитаюсь по жизни без дома и друзей…

Я безгранично намучилась и настрадалась за эти годы скитаний в чужих краях и, в конце концов, поняла, что для того, чтобы остановить этот беспредел, мне нужен мощный противовес! Им могли бы быть дети, внуки или верный и любящий муж, ну-у… или… лучше всего какое-нибудь, только моё собственное достижение в жизни: например, получение мною международного диплома в Королевском Институте испанского языка имени Сервантеса в Москве, или публикация моего сборника рассказов известным издательством, или и то и другое! Тогда все мои страдания и скитания уравновесились бы и, наконец-то, ко мне возвратилась радость жизни…

Вернусь в то непростое, трагическое для меня время: к несчастью, в Калуге не было медицинского института, поэтому меня определили в Калинин (Тверь). Он производил впечатление холодного каменного мешка, где с неба вечно сыпалась какая-то крупа, дома угрюмо теснились вдоль узких тротуаров, деревьев, практически, не было, по улицам носился свирепый ветер, прохожие бежали с вздыбленными волосами и на робкие вопросы приезжих остервенело что-то рявкали в ответ. Кроме Волги в Калинине была ещё река Тьмака и речка Вонючка – по меткому определению местных жителей. Питьевая вода в Калинине оказалась вонючая-привонючая!!! По-другому сказать невозможно, именно вонючая, потому что воняла (не пахла, а воняла!) тухлыми яйцами! В Калинине во всех квартирах на кранах были установлены так называемые «роднички», а в них – активированный уголь. Сначала вода пропускалась через эти «роднички» с углём, и только после этого люди могли её пить, но всё-равно, даже после «родничков» она невыносимо противно приванивала сероводородом! В Алма-Ате никогда не существовало никаких родничков! Вода в Алма-Ате всегда была очень вкусной, как и многое другое: мороженое, шашлыки, яблоки («золотое превосходное», «апорт»), манты! В Калинине всего этого не было, и, вероятно, не будет никогда! По выходным дням жители Калинина ездили на электричках (если не было собственной машины) в Москву за продуктами, в основном за колбасой, и не только калининцы, а и все остальные граждане из подмосковных городов, в том числе и калужане.

Возвращались в Калугу тоже на электричках, народу было тьма – тьмущая!

Электричка тихо подъезжала к перрону, двери раскрывались и толпа с сумками, сетками и рюкзаками устремлялась внутрь. Кто не успел ворваться в двери, просачивался сквозь узкие щели в окнах, падал лицом вниз сразу на два сиденья, словно распятый великомученник, и вопил дурным голосом на весь вагон:

– За-анято!!!

Через какое-то время двери закрывались, электричка, тихо завывая, плавно «набирала» ход. Все места были заняты, народ сидел и стоял плотной стеной, некоторые даже только на одной ноге, потому что вторую некуда было поставить. Позже все успокаивались, раскрывали сумки, доставали еду и электричка пропитывалась колбасно-огуречным духом, а у меня, как у Павловской собаки, срабатывал рефлекс и выделялась предательская слюна голодной студентки…

Место никогда не уступали, даже если их «мускулюс глютеус максимус» онемели и потеряли всякую чувствительность…

Итак, родители привезли меня в Калинин и определили в медицинский институт, на четвёртый курс лечебного факультета. У нас было много разных предметов, в том числе кибернетика и высшая математика. На ней мы извлекали разные квадратные корни. Может быть, это слишком высоко для моего воображения, но я до сих пор не понимаю, зачем врачу квадратные корни? Лучше было бы для всех (студентов, пациентов), если в программу обучения включили бы больше медицинских предметов: анатомию, физиологию, а также медсестринскую практику (много-много часов или даже месяцев!), то есть элементарно научили бы студентов делать уколы!!!

А то корни!!! Квадратные!!!

Была у нас и судебная медицина. Занятия проходили в прозекторской одной из калининских больниц, которая находилась на краю города. Жила я на квартире у медсестры Елизаветы Павловны, к которой меня определила (опять и снова!!!) моя мама! Надо сказать, что Елизавета Павловна свои медсестринские обязанности выполняла очень даже неплохо, но, вероятно, моя мама не знала, что она много курила, любила выпить, и это ещё мягко сказано! Она была пьяницей, но на работе не пила, у неё хватало разума и силы воли не пить спиртное на работе, но зато дома она «отрывалась» по полной программе! Да ещё приглашала своего племянника, такого же пьяницу, как и она сама! Они усаживались на кухне, и начинался «концерт»: они орали разные песни, безбожно фальшивя, (для меня этот ор был, как в песне Высоцкого, словно «иголкой по стеклу», ведь я в детстве окончила музыкальную школу по классу фортепиано, и, по словам моей учительницы по специальности и аккомпанементу Аллы Николаевны Кудайбергеновой, у меня был отличный музыкальный слух), а эти вопли (будто «певцов» ущемили дверью!), вызывали у меня одновременно бесконечную жалость, отвращение и страх. Я вынуждена была закрываться в ванной и там учить свои медицинские науки…