Светлана Космачева - Летние каникулы. Знакомство

На наше счастье, солнце ещё высоко держалось над горизонтом и мы могли уверенно передвигаться вокруг поляны, прокладывая себе путь через дикие заросли кустарников.

Мы шли с Антоном, тихонько переговариваясь и посмеиваясь над растерянностью наших спутниц, стараясь не повышать голос, так как звуки в лесу разлетаются очень далеко и нам совсем не хотелось обидеть девочек.

Через некоторое время под ногами захлюпала вода и мы вышли на заболоченную поляну. Это был верный признак близости воды, оставалось выяснить – подпитывалось болото подземными источниками или где-то рядом протекал ручей. Через несколько метров Антон по самые щиколотки увяз в болотной жиже.

– Дело труба! Кроссовки промокли насквозь, – пожаловался он.

– Нужно возвращаться, иначе натрёшь ноги, – резюмировал я, – два немощных на отряд – это уже перебор!

На обратном пути мы наткнулись на глубокую лужу, и, несмотря на то что вода была стоячая, она была прозрачной и не имела затхлого запаха. Мы решили, что для кипячения она вполне пригодна. Наполнив все имеющиеся с собой емкости, мы двинулись в обратный путь.

Начинались сумерки, и в редкие проплешины деревьев нашему взгляду открывался захватывающий красочный закат. Огромный алый диск медленно скатывался в тёмную густую зелень леса. Очарованные грандиозным зрелищем, мы не заметили, как вернулись к месту нашей стоянки. Девочки не теряли времени даром и за время нашего отсутствия разложили вещи и разобрали еду.

Мы быстро вскипятили в котелке воду. Антон поставил сушиться у костра свои промокшие кроссовки. А Татьяна тем временем нашла на поляне какую-то яркую травку.

– Нам бабушка в деревне заваривала из неё чай, – уверенно говорила она нам, добавляя в котелок розовые соцветия. Напиток и правда получился вкусный, с терпким травяным ароматом. Мы разлили по кружкам обжигающую жидкость и принялись смачно хрустеть печеньем.

…

В походе вечером наступает самое замечательное время, когда ты с чувством выполненного долга отвлекаешься от суеты повседневных забот и полностью погружаешься в окружающий мир, сливаясь с темнотой подступающей ночи и звуками ночного леса.

Мы расселись возле костра, переливающегося в темноте то вспыхивающими, то угасающими угольками. На небе жёлтым серпом прямо над нами повисла молодая луна.

Я начал бренчать на гитаре. Мне очень хотелось произвести впечатление на моих друзей. Я не обладаю сильными вокальными данными, поэтому главным моим козырем было чувственное исполнение. Я тихонько стал напевать известные песни Визбора, и ребята с охотой подхватили знакомые мотивы. А уже спустя полчаса мы во всё горло орали песни Цоя, распугивая приготовившихся ко сну птиц. Это было невероятное ощущение свободы от вечно сдерживающих в городе рамок и ограничений. Мы были абсолютно одни в этом затерянном в чаще леса мирке. И абсолютно счастливы!

…

О событиях следующей ночи я вспоминаю с трудом. Легли мы поздно, вдоволь наговорившись и только после полуночи разойдясь по палаткам. Беспокойный мой сон прервался от того, что ворочался и стонал Антон. Спустя некоторое время он вылез из палатки, а я тут же снова погрузился в тяжёлый сон. Но вскоре проснулся от жестоких спазмов в животе. Содержимое кишечника неудержимо просилось наружу, и, не в силах бороться с настойчивыми позывами, я тоже выполз из палатки.

Отмотав приличный кусок туалетной бумаги, я кинулся в ближайшие кусты.

– Занято, – громко крикнул из кустов Антон. Я рванул в другую сторону.

– Занято, – раздался оттуда голос Милы. Я развернулся в другом направлении.

– Тут тоже занято, – прокричала Таня.

– Что за дела! Во всём лесу не найти свободного куста, – выругался я и начал в темноте продираться сквозь заросли подальше от палаток.

Боли в животе то затихали, и я пытался вернуться в палатку и уснуть, то возвращались с новой силой, выворачивая мои внутренности наизнанку. Проведя в бесконечных метаниях всю ночь, я наконец смог провалиться в тяжелое забытьё только под утро. Впрочем, я слышал в ночи, как мои друзья тоже поочередно выскакивали из своих убежищ в поисках уединения в ближайших кустах.

…

Проснулись мы только к полудню. Бледные, измученные бессонной ночью, мы нехотя выползли из палаток. Я наскоро вскипятил воду. Организм отчаянно отвергал любые попытки впихнуть в него еду, поэтому обед решили не готовить, а заменить его сухими крекерами с крепким чёрным чаем.

На вещах немым укором лежал истерзанный и почти закончившийся рулончик туалетной бумаги.

Сил и желания разговаривать совсем не было, и мы, опустошённые и обессиленные, молча сидели возле догорающего костра, наблюдая, как пламя медленно поедает остатки древесины.

– Что это ночью было? – нарушила первой затянувшееся молчание Мила.

– Похоже, кто-то накормил нас вчера испортившимися котлетками, – ехидно сказал Антон.

– Вот уж нет, – начала спорить Мила, – мы их ели ещё днём, последствия наступили бы гораздо раньше! Это, наверное, вода испорченная была. Вы ведь её из болота набрали?

– Вода тут ни при чём, – вступил в разговор я. – Мы же её вскипятили, значит, всю микрофлору убили, так что вода должна быть безопасной. Зато у меня большое подозрение на травку, которую Таня добавляла в чай.

– Таня, ты зачем хотела нас отравить? – вскинулся Антон. – Чтобы единолично завладеть совместно нажитым имуществом в виде палатки, котелка и еды?

– Так я же вместе со всеми страдала, – улыбнулась Таня.

– Это ты искусно симулировала, – рассмеялся Антон, – мы же не знаем, чем ты там в кустах занималась!

– Ребята, я, честно, не хотела причинить вам вреда, мы точно такую же траву всегда в деревне в чай добавляем, и никогда проблем не было, – смущённо начала оправдываться Таня.

– Ладно, расслабься. Экспертизу никто не проводил, причину отравления установить не удалось, виновное лицо неизвестно, – резюмировал я.

– Следствие зашло в тупик, – продолжил в том же шутливом тоне Антон, – но выводы сделать надо. Ничего незнакомого в пищу не употреблять, все подозрительные продукты выкинуть и мыть руки перед едой. Всё элементарно!

После лёгкого перекуса самочувствие улучшилось, и мы наконец собрались с силами, чтобы продолжить поход. Наполеоновских планов мы теперь не строили и рассчитывали в лучшем случае пройти не более десяти километров.

…

Дорога становилась всё тяжелее. Уже давно остались позади утоптанные тропинки, и нам всё чаще приходилось прокладывать новый маршрут, обходя поваленные деревья или густой забор разросшихся кустарников.

Зато чем глубже уходили мы в лес, тем богаче и разнообразней становился мир дикой природы. То тут, то там ухали низкими голосами птицы, иногда вспархивая прямо из-под ног. С веток деревьев на нас смотрели белки, видимо, принимая нас за диковинных животных. Пару раз мы даже замечали вдали крупных животных, напоминавших косуль, но они испуганно бросались прочь, едва заслышав звук наших шагов, разносившийся по лесу на несколько километров.