Виктор Кукушкин - Небесная Канцелярия

– Подождите, пожалуйста! Доложу по селектору, – краснея, еле выговорила секретарша, и осторожно, вытянув шею: Пришел Кар-ку-шин.

– Пусть подождет, – так же осторожно прошипел селектор.

– Может, попозже? У меня эксперимент. Вдруг начнётся цепная реакция. Хотя ещё точно не знаю. Это эксперимент.

– Нет-нет, не уходите! Вас потом нигде не найдёшь. Цепная реакция подождет! – у секретарши всё валилось из рук.

– Вам, конечно, виднее, – обреченно вздохнул Кирилл и сел на стул ждать, потом стал клевать носом.

– Ой, извини, – наткнулся коллега Степашкин. – Опять спишь?

– Я не сплю, я думаю. Заодно экономлю энергию, чтобы та не уходила впустую, – ответил Кирилл.

Фраза «я не сплю, я думаю» появилась у Кирилла во время учебы в институте. Тогда он не высыпался по ночам, на лекциях приходилось оправдываться. Лекции казались скучнее ночных общений с Аней, студенткой параллельного курса, его будущей женой. Потом, после института, к фразе прилила реплика про энергию. Что за энергию? куда она не должна уходить? – никто толком не знал. У кого-то сложилось мнение, что у Кирилла слишком мало энергии, чтобы нормально жить, у кого-то – наоборот: слишком много, раз он её копит, и потому, мол, его энергия разрушительна и создаёт дополнительные проблемы окружению.

Степашкин уже стоял у стола секретарши:

– Пусть зайдет через минуту, – сказал он про Каркушина, словно того здесь не было.

«Через минутку» секретарша стала бросать смущённые взгляды, и Кирилл понял, пора заходить.

Представители ученого совета восседали за длинным столом. В их взглядах, словно под копирку, сквозил укор. Во главе стола – директор. Степашкин, при появлении Кирилла, отпрыгнул от директорского уха и встал у директора за спиной.

– Опять проспали, – опуская взгляд, смущенно вздохнул директор.

– Не опять, а снова, – ехидно подмигнул Степашкин и тоже почему-то опустил взгляд.

– Тут пришел сигнал… Вы, конечно, талантливый… но постоянно просыпаете и опаздываете на работу, – пробормотал директор.

– Я же все компенсирую. За меньшее время делаю больше, даже много больше других, то есть некоторых. К тому же, реакция с веществами от моего присутствия не зависит. Мне б в лабораторию.

– Вот-вот!.. Поэтому ваша излишняя энергия разрушительна и плохо влияет на коллектив. Коллектив должен работать как слаженный механизм, в одном ритме. Только тогда можно чего-то добиться. И не надо нам этих катализов, гидролизов, ни каких-либо других холодных душев. До зарплаты бы дотянуть.

– Ясно! – Кирилл решил освободить директора от излишних угрызений совести, иначе лицо того совсем бы окислилось. Одновременно он попытался рассмотреть место, куда директор и Степашкин опустили свои взгляды. Не увидев там ничего интересного, спохватился и посмотрел на часы.

– Опять куда-то спешите! – встрепенулся директор.

Хлопок сверху в лаборатории заставил всех сжаться. Директор осторожно перевел взгляд на Степашкина. Степашкин, истолковав взгляд по-своему, кисло улыбнулся и как бы за директора сообщил:

– В общем, с сегодняшнего дня вы уволены.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – попытался подсластить «пилюлю» директор. – Вас всё равно куда-нибудь пристроят.

– У нас никого просто так не выбрасывают, если, конечно, сам не захочешь, – добавил Степашкин.

Каркушин побледнел. Необратимая цепная реакция закончилась и опять не в его пользу.

– Когда стольник вернешь, гад? – холодно процедил Кирилл.

– Какой стольник? – закрутил головой Степашкин.

Все тоже закрутили головами, беспомощно улыбаясь.

– Он сидит на постоянной зарплате. Я лишь получаю за свои опыты и то, если они удачные, – попытался пробиться к сердцам ученого совета Каркушин, но в кабинет уже стали пробиваться едкий дым и неприятный запах.

3

С воем пронеслась пожарная машина, волной от здания отхлынула толпа, из толпы с сажей на лице вынырнул Каркушин и поспешил к перекрестку. Там должна состояться встреча с женой. Сначала Кирилл увидел подругу жены. Женщины встретились и поцеловались, прислоняясь щеками и озвучивая всё чмоканьем. Подойдя, Кирилл тоже хотел поцеловаться с женой, но наткнулся на фразу:

– Привет, Каркушин… Несешься, словно на пожар. Опять опаздываешь.

Фраза, особенно интонация, подсказывали, с женой лучше держаться на расстоянии. И тогда по инерции, скорее всего по инерции, Кирилл поцеловался с подругой жены, чтобы жена не заподозрила, что он хотел поцеловаться с ней. А поскольку целоваться, как они он не умел, он просто поцеловал подругу жены, добавив, на всякий случай в сторону жены:

– Привет Каркушина.

– Пока Каркушина, формально Каркушина, уже почти не Каркушина, – сбиваясь и краснея, уточнила жена. Поведение мужа вогнало её в жар. Воздух вокруг неё стал плавиться, отчего пожарная машина, мчавшаяся на пожар, притормозила.

– Впрочем, ты тоже опоздала, – добавила жена в сторону подруги.

Возле загса подруга жены дипломатично отошла в сторону, сев на скамейку. Там она взяла зеркальце и оттёрла сажу с лица, оставшуюся после поцелуя. А чета Каркушиных по ступеням загса стала подниматься наверх. Прочувствовавшись торжественностью момента, Кирилл неосознанно, скорее всего, неосознанно, попытался взять жену под руку. В воспоминаниях зазвучал марш Мендельсона.

– Ты что?! – отобрав руку, осадила жена.

И в сознании зазвучала совсем другая музыка.

В помещении загса пришлось ждать. Впереди две пары заполняли заявления о регистрации брака: молодой старик с пожилой девушкой; и чернокожий с девушкой ещё старше. В стороне, взявшись за руки и насупившись, сидели две девушки.

– Мы развестись, – сообщил Кирилл, когда подошла их очередь.

– Впервые разводитесь? – поинтересовалась работница загса, внимательно осмотрев Аню с Кириллом.

– Да.

– Хорошо подумали?

– Хорошо, – сокрушённо вздохнула Аня.

– А вы? – обратилась работница загса к Кириллу.

– Я как-то и не думал… не успел, – растерялся Кирилл. – Да и зачем всё это? Думать, то есть…

– Подумайте! – властно сказал женщина. – Я вам дам время.

– Не надо нам время! – возмутилась Аня.

– Надо, голубушка… то есть Каркушина, надо! Время – оно всем надо, – с наставлением сказала работница загса. – Тем более, почти таким молодым, как вы. Редко сейчас встречаются такие нормальные.

– Почему вы за нас решаете? – возмутилась Аня.

– Потому что я здесь работаю! И несу ответственность за все эти безобразия. Документы мы будем подписывать вместе. Это вон там, в дальней комнате, думать не надо. Там и без вас за вас подумают, всё сделают и подпишут, когда придет время. А здесь надо хорошо думать!.. К тому же, я вам в матеря гожусь.

Работница загса, казалось, проникла к Кириллу симпатией и ждала от него намека для дальнейших действий. Но Кирилл не решился проявить инициативу, чтоб лишний раз не оказаться виноватым. Кто знает, как оно там повернется? В последнее время, Кирилл привык жить в рамках предлагаемых обстоятельств. Аня попробовала возмутиться, но работница загса вновь её опередила.