Анастасия Столярова - Градации черного. Книга 2

Женя смущенно примерял новые дорогие вещи, Адольф с видимым удовольствием смотрел на него.

– Да, я знаю, что тебе всегда нравился серый цвет, жизнь – это кисть, опущенная в серую краску. Неважно, какого цвета ты был раньше, она в конце концов всех выкрасит в единый, серый цвет… – задумчиво проговорил он, устремив на Женю долгий взгляд и Женя что-то пролепетал ему в ответ, на самом деле он не любил серый цвет и в его гардеробе не было ни одной вещи серого цвета, этот цвет всегда казался ему слишком безжизненным и блеклым… Но он покорно переоделся. Адольф отвез его на работу, казалось, с самого утра он напряженно думает о чем-то, изредка по его красивым пухлым губам пробегала тень улыбки, и он бросал на Женю быстрые взгляды. В обед к Жене подошел секретарь и сообщил, что его вызывают, этот официальный тон совершенно сбил Женю с толку. Он замешкался перед дверью и неловко постучал, вдруг он подумал, что ранее это не вызывало у него никакой робости, Адольф с легкой улыбкой кивнул ему на кресло напротив, ободряюще улыбнувшись. Он равнодушно расспросил Женю о его новом рабочем месте, понятны ли ему его обязанности, Женя односложно отвечал, что все хорошо, он был совершенно сбит с толка холодностью Адольфа и неловко теребил рукав своей рубашки, не смея поднять глаз. Адольф задумчиво постукивал ручкой по большому столу из натурального дерева и искоса поглядывал на Женю, Женя совсем смутился:

– Ты что-то хочешь мне сказать? – наконец выговорил он.

Адольф смотрел на него с теплотой и нежностью:

– Да, Женя, – тепло улыбнулся он, – я хочу сказать, что очень-очень рад, что теперь ты со мной, иногда тебе может показаться, что я чересчур холоден, но это лишь оттого, что у меня слишком много дел и забот. Ты добрый, честный, хороший. Ты очень отзывчивый и всегда стараешься поставить себя на место другого. Это очень хорошо, он был таким же… Но вместе с тем ты достаточно непостоянный, ветреный и легкомысленный малыш… Ты не преодолеваешь препятствия, а пытаешься спрятаться от них за тюлевой шторкой…

Он замолчал и усмехнулся.

– Ты считаешь, что я не справлюсь? – Женя пронзительно посмотрел на него, Адольф видел, что он расстроен, на его лицо словно набежала тень, как тучка на мгновение закрывает ласковое весеннее солнышко.

– Конечно, справишься, ты мой племянник. Моя кровь. Но я боюсь, что ты можешь бросить учебу, не закончив университета, – очень серьезно сказал Адольф, – тебе будет тяжело. Тебе будет сложно. И на тебя будут давить твой дорогой Рома и все твои многочисленные друзья и подружки, чтобы ты скорее вернулся… Я не хочу этого… Ты должен получить диплом. Не ради меня. Ради себя.

Женя поднял на него взгляд, в его глазах отразилась мука.

– Не нужно ничего говорить, – остановил его Адольф, – я знаю, что ты очень совестливый и теперь будешь переживать, боясь меня разочаровать. Тем более, я уже нашел решение. Ты оформишь кредит на обучение у меня в банке. Если ты получаешь диплом, твой долг сгорает. Но если ты захочешь бросить учебу, будь любезен, выплати все сполна. Долг – это ведь отличный стимул. Что скажешь?

Женя практически сразу кивнул:

– Я думаю, это справедливо, – неуверенно улыбнулся он.

Адольф довольно улыбнулся и протянул подготовленные бумаги. Женя взял послушно взял их в руки, он потянулся за ручкой чтобы поставить подпись, когда Адольф жестом остановил его.

– Внимательно прочитай, – медленно произнес Адольф, – это первое правило, которое тебе нужно выучить. Никогда не подписывай бумаги не читая. Знаю, что ты скажешь, ты доверяешь мне. Не стоит. В этой жизни нужно доверять только себе…

Женя смущенно кивнул и закусил губу:

– Большая сумма, – наконец проговорил он, – может быть, мне тогда не стоит учиться…

Но Адольф строго посмотрел на него, и он продолжил:

– Тут сказано, что мне нужно что-то предоставить в залог, какое-то имущество или лицо, которое станет моим поручителем, – и он неуверенно посмотрел на Адольфа, – но ведь у меня нет никакого имущества, собственник квартиры Рома, у меня только доля, и машина тоже оформлена на него, и поручителей у меня тоже нет…

Он в замешательстве поднял глаза на смеющегося Адольфа.

– Неужели у тебя нет родственника, который сможет стать твоим поручителем, Женя? – со смехом спросил он и Женя с улыбкой ответил:

– У меня есть дядя…

– Отлично. Впиши его имя в бланк… Я подготовил за тебя липовые справки о твоих якобы доходах. Тебе осталось только поставить свою подпись….

Женя бегло ознакомился с договором, когда Адольф вновь остановил его.

– Не спеши, подумай, – медленно, как бы раздумывая проговорил он, – ты, наверно, не знаешь, но мы сейчас заключаем не совсем законный договор, Женя. Как ты думаешь, почему?

Женя задумался:

– Наверно, потому что я буду полностью в твоей власти… – тихо проговорил он.

Адольф довольно кивнул.

– Верно. Я же говорил, что ты умненький мальчик. А теперь подписывай. Если хочешь быть со мной. На четыре года…

И Женя, смеясь, кивнул и поставил свою подпись, Адольф забрал у него документы и довольно их просмотрел.

– Все хорошо, Женя, ты можешь идти, – уже совершенно другим, равнодушным тоном произнес он. И Женя, неловко ему улыбнувшись, осторожно вышел из кабинета.

Итак, это случилось, он переехал, начал новую жизнь, как давно этого и желал, но только вкус этой новой жизни неожиданно оказался совершенно не таким, каким Женя себе представлял. Он горчил одиночеством холодного кофе, который Женя пил по утрам один, сжимал сердце ледяным ветром промозглого Петербургского климата. Холод и одиночество, вот чем отдавала эта новая жизнь. Теперь же никто не собирался с ним возиться, тут он был полностью предоставлен самому себе, Адольф из самого близкого и родного человека вдруг превратился в совершенно постороннего, но Женя не жаловался. Он просто не привык жаловаться.

Адольф очень редко появлялся дома, и Женя не мог понять, был ли это его обычный ритм жизни или же он просто избегает его, порой они не видели друг друга по нескольку дней. В такие дни Женя звонил ему и спрашивал, появится ли он сегодня дома, пока Адольф с благожелательной улыбкой попросил его не делать этого. И Женя послушался, он теперь не смел звонить ему и лишний раз досаждать, хотя это было ему так странно, ведь они в данный момент жили вместе. Он с грустью подумал, что раньше Рома знал, как проходит его день с точностью до минуты… Несмотря сумасшедший график, все вечера Женя проводил преимущественно в одиночестве, Адольф приезжал с работы, быстро переодевался и снова уезжал. Он редко возвращался раньше двенадцати, иногда он не приходил совсем, он никогда не рассказывал о том, куда он уходил, а Женя ни о чем не спрашивал, все что касалось его личной жизни, было покрыто мраком. Каждый из них жил своей жизнью и Жене это было непонятно и больно, ощущение собственной ненужности душило его. Женя никак не мог понять, как за такой короткий срок можно было так отдалиться друг от друга, он робко посматривал на Адольфа, когда они случайно пересекались в его большой квартире и не верил, что еще совсем недавно он был самым близким для него человеком и Женя рассказывал ему свои самые сокровенные тайны, которые не рассказывал никому. Сейчас он чувствовал себя лишь досадной помехой в его тщательно распланированном образе жизни, недоразумением, которое в данный момент времени приходится терпеть рядом.