Магдлена Тихомирова - Звёздный путь. Сборник произведений участников III Большого международного литературного онлайн-проекта

Россия – страна вдохновенья и тайн,
Искусства и света божественный край.
Здесь муз воспевали Есенин и Фет,
Тургенев и Пушкин оставили след.
Художники кистью своей сберегли
Красоты и честь легендарной земли.

И нет, и не будет прекрасней земли,
Уж сколько по странам другим ни ищи!
Мы помним, Россия – наш дом и наш щит,
В сердцах навсегда о ней песня звучит!

Монохром несбывшихся иллюзий
Посчитает годы не по пальцам.
Подражая незамысловатым танцам,
Он утонет в старом добром блюзе.

Я сегодня снова стала старше.
Расцветают годы золотые.
Ветер унесёт слова пустые.
Каждый час ведёт меня всё дальше.

И теперь привычно холодеет
Сердце от предательства любого.
Слышен зов приспешника живого,
Что людские души дальше тлеют.

Что преподнесёт мне нынче время?
Мудрость женскую оно мне дарит.
Только в прошлое назад не отпускает
И затягивает туже стремя.

Нечем разрубить мне этот узел,
Потому шагаю по тропе свободно.
Знаю, годы разукрасят вольно
Монохром несбывшихся иллюзий.

Горячий чай уже не согревает душу,
Перебивает крепость сладкий шоколад.
Запреты времени сегодня я нарушу,
Отправлюсь в лабиринты мыслей наугад.

Петляющие перекрёстки лабиринта
Меня то вдаль ведут, то в близкие часы.
Дрожащая струна мелодии инстинкта
Затронет мои чувства взлётной полосы

Воспоминаний. Глупой болью отзовутся
Медовый час и горечь от иных минут.
Но почему-то тонкой паутинкой льются
Слезинки, строя незатейливый маршрут.

Прошу, душа моя, ты не играй на скрипке
И не буди до срока утренний рассвет.
Но не замрут опять минуты на простынке,
Как не замрёт опять дыханье прошлых лет.

Играет память позабытые спектакли,
Мелькают чьи-то лица в бликах фонаря.
Остыл забытый чай. С усталостью обмякли
Речь смутных образов и месяц в якорях.

Не упрекает время. Втайне посчитает
В оковах тишина все тучи на холсте.
Давно остывший чай уже не согревает
Воспоминания, зажатые в руке.

Связались перекрёстки в элегантный узел,
Всплывают наугад пустые миражи.
И только одичавшей ныне где-то музе
Я рассказать смогу по чётным актам жизнь.

У обелиска в ряд лежат гвоздики.
В гранитном небе – отражение огня.
Лучи искрятся; солнечные блики
Застыли грустно в потускневших именах.

Раздался гул и взрыв пехотной мины,
И чей-то долгий хрип доносится с полей.
А это ветер трогает рябины
И над землёй идёт течение дождей.

Награды на груди у ветерана
Дрожат, как молодые листики берёз.
Под орденами бьётся покаянно
Измученное сердце с петлями из слёз.

А хроника встаёт в глазах героя,
Где монохромный цвет стирает жизни грань.
Не обретёт душа его покоя
И после смерти будет чувствовать туман.

Чуть поодаль – солдаты и матросы.
Их командир стоит с поникшей головой.
Не видели кровавые покосы,
Но точно знают: мир добыт большой ценой.

Вперёд с гвоздикой девочка выходит:
Косички в бантиках, по виду – лет пяти.
К могиле не спеша она подходит,
Труся немного, ветерану говорит:

«Спасибо, дедушка, вам за Победу».
Цветок протягивая, обняла ладонь.
Впервые радость боль сменила эту.
Ведь ради детских глаз жестокий враг сражён.

Слезу теперь улыбка сотворила,
Как в давнем сорок пятом в майском светлом дне.
Гвоздики, что завяли на могилах,
Вдруг ожили в ладошках маленьких детей.

Звездой стремится сердце в высь,
В которой тонет ветра свист
И где среди иных планет
Теряются хвосты комет,
Где нет ни туч, ни облаков,
Есть бесконечности покров.

Дрожит на космодроме пыль.
Направлен вверх ракеты шпиль.
Пошёл отсчёт и ключ на старт,
Охватывает землю жар.
Встаёт ракета на дыбы
И тает в недрах голубых.

Вот перед ней открыт простор.
Ткут звёзды путевой узор.
На лёгких длинных виражах
И на невидимых крылах
Ракета отпускает в даль
Космический кораблик. Шаль

Из млечных звёзд охватит дух.
Замрёт в восторге сердца стук.
Сбылась мечта! В ладонях вся
Вдруг умещается земля.
И снова космос покорён
Под цвет Гагаринских знамён!

Нам завещал один герой
Своей улыбкой неземной
Не разрушать, приумножать
Планеты нашей благодать
И звёздочками отправлять
Сердца, чтоб космос покорять.

Мы чтим наш долг! Скорей смотри,
Как в космос человек летит!

Этот мир, покрытый пеплом перламутра и печали,
Расцветает над обрывом, где мечты не одичали.
Где поётся песня жизни в унисон шальному ветру
И где каждый шаг приравнен своему земному метру.

Ночь сменяется зарёю новой жизни, новых целей,
И выращивает поле нежных розовых камелий.
Позабытые мотивы бередят чужие мысли,
И в зеркальном небосклоне стаей бабочек повисли.

Непорочная природа не прощает здесь повинность,
Равновесие – опора, красота – её невинность.
Здесь в блаженстве воскресают те нетленные творения,
Что ласкались палачами без минуты сожаления.

И в угоду чьей-то воли, чьих-то мыслей и желаний
Без научной парадигмы и без твёрдых оснований
Расцветает над обрывом, где мечты не одичали,
Этот мир, покрытый пеплом перламутра и печали.

Погостье – чёрные болота, вода, берёзы и ольха.
В самом названье мрачно что-то, здесь до сих пор идёт война.
Поднялась рота, пехотинцы, гранаты связками в руках,
Идут цепочкою балтийцы, в бушлатах, ленты в якорях.
Прошли и тихо, ровным строем,
Лежат, раскинувшись пластом,
А пулемёт немецкий роем кладёт шеренгу под кустом.
Пришло назавтра пополнение,
В траншеях говор вятский, речь,
Какое божие смирение, чтоб просто так на мины лечь.
Зима, в овчинных полушубках, на смену рвётся на прорыв
Полк из Сибири, прибаутки, навечно пал, снега укрыв.
День, ночь, зима, гнилое лето,
Дивизий сколько здесь прошло?
Пехоты скорбно, безответно под нож слоями полегло.
Как будто в жерло мясорубки кусками брошены в огонь,
Лишь цифры, винтики, обрубки
Слепой машины, только тронь.
Раздавлен, смят, разорван в клочья,
Без дат, без почестей, пустой,
В сырой могиле общей молча солдат убитый, молодой.
Убит-то он, но я ведь тоже убит мог быть, как он тогда,
Жизнь оборвать на смертном ложе судьбы могла легко рука.
Солдат на фото неизвестен, Алёша имя есть, и всё.
Погиб в Погостье, с ротой вместе,
Забыт и стёрт с земли совсем.
Быть может, там, лежа в траншее, стихи он тоже сочинял
Под гром немецкой батареи, себя от страха отвлекал.
Быть может, он мечтал о доме, смотрел на звёзды, мира ждал.
Глаза открыты, в буреломе, сражённый пулей, он упал.
Как будто чувствую родство я с солдатом, сгинувшим тогда,
Что думал там он, перед боем, и где теперь его душа?
Погостье, ночь, скрипят берёзы, с шоссе мелькают блики фар,
Смола на елях, словно слёзы, плывёт над топью белый пар.
Там бродят призраки и тени ушедших в вечность поколений,
И не закончилась война, хотя сгорело всё дотла.