Алексей Яшин - Рубеж апокалипсиса. Часть 1. Знамение

Гарманов относился к числу тех журналистов, кому ни в коем случае нельзя приказывать или даже советовать отказаться от какой-то идеи. Подобные попытки действовали на него с точностью до наоборот. Обычно после таких советов он удваивал, а то и утраивал свои усилия, из-за чего имел постоянные конфликты с главным редактором. В данном случае он уже видел себя разоблачителем глобального заговора против всего человечества.

Прибавляя скорости, Константин вслух перечислял, по его мнению, весомые аргументы по этому материалу – бомбе. «Люди имеют право знать, и я расскажу им правду», – он повторял про себя эти слова, словно мантры, и даже не заметил, как постепенно почти в пол вдавил педаль газа. Быстро мелькающий в свете фар дорожный пейзаж не особо волновал водителя, исчезающие в зеркале заднего вида деревья не успевали взмахнуть ветвями на прощанье мчащейся с предельной скоростью «восьмерке». Сейчас за рулем сидело как бы два человека: один контролировал или делал вид, что контролирует автомобиль; второй мысленно набрасывал абзацы своего фундаментального расследования, одновременно с этим участвуя в кровопролитной битве со своим редактором, за право освещать то, что он считает важным и интересным.

С каждым, жадно проглоченным колесами, километром, водитель все меньше и меньше присутствовал в теле Гарманова, ненасытный журналист отвоевывал ячейку за ячейкой возбужденного мозга, вытесняя шофера на периферию сознания. Статья уже обретала твердый скелет, местами на голых костях начинали нарастать волокна мяса и сухожилия. У Константина периодически появилось желание остановиться и начать работать немедленно, благо ноутбук лежал на заднем сидении. От этого шага журналиста отговаривал водитель, шепотом умоляя нависшего над ним репортера продолжить движение до дома. Занятые борьбой за человеческий разум сущности все меньше внимания уделяли контролю дорожной ситуации и практически перестали смотреть в зеркало заднего вида на безлюдной ночной трассе. Если бы кто-нибудь из них все же удосужился глянуть в зеркало, то заметил быстро приближающуюся сзади тень с выключенными фарами. Сильный толчок в бампер «восьмерки» вынудил маленького водителя истошно заорать и мгновенно вырасти до неимоверных размеров, прижав ногой съежившегося журналиста к самому уголку сознания. Но было поздно…

В боковом зеркале мощной иномарки было хорошо видно, как автомобиль Гарманова, словно брошенный в жерло мощнейшего урагана, сделал с десяток смертельных переворотов, засыпая трассу битым стеклом и кусками кузова. Последний переворот получился особенно эффектным: прежде чем окончательно рухнуть на асфальт, машина вспыхнула и, уже полностью объятая пламенем, замерла у обочины, разбрызгивая горящие молекулы металла и человеческой плоти в ночное небо. Водитель иномарки не стал дожидаться финала дорожной драмы: все было понятно и так. Черный дым от пылающего автомобиля постепенно уменьшался в размерах, стрелка спидометра неумолимо двигалась к отметке 170. Магнитола на некоторое время замолчала и, издав ряд металлических звуков, как блестящий язык, выплюнула краешек компакт-диска. Рука с отсутствующей фалангой безымянного пальца сменила диск, и удаляющуюся от места смертельной аварии машину наполнили звуки классической музыки…

Похороны Гарманова прошли без лишнего шума и были весьма немноголюдными. Присутствовали немногочисленные друзья Константина и часть редакции сайта, где трудился журналист. Главный редактор смог уделить всего несколько минут прощальной церемонии, произнеся короткую и весьма сухую речь, он не стал дожидаться окончания ритуала и, оставив на месте своего заместителя, быстро удалился, сославшись на важную встречу. Вернувшись через пару часов в свой кабинет, он вызвал зама к себе.

– Как там все прошло? – главный редактор включил монитор и ввел пароль, – долго все были?

– Нет! Все достаточно быстро закончилось. Истерик ни у кого не было, – заместитель придвинул к столу руководителя стул, приготовившись сесть, – ты же знаешь Костю, он был весьма своеобразным человеком. К нему даже ни одна из его «бывших» на похороны не пришла.

– Мы все в чем-то своеобразные люди. Не садись, не садись, – руководитель жестом остановил мужчину, – принеси мне все его бумаги, я буду ждать.

Папки и исписанные тетради Гарманова почти полностью заняли коробку из-под монитора. Сгибаясь под тяжестью груза, заместитель главного редактора спиной открыл дверь в кабинет шефа. Тот поднялся с места и показал, куда поставить бумаги, жестом попросив вошедшего задержаться. Вынимая из коробки тетради и папки, он пролистывал несколько первых страниц, закрывал и откладывал в сторону, а на довольно толстой папке задержался, разглядывая первую страницу. На листе бумаги в клетку черным маркером были написаны девять фамилий, обведенных красными кружками. Пролистав несколько исписанных страниц вперемешку с вклеенными газетными вырезками, главный редактор вернулся к первому листу.

– Было девять! – мужчина смотрел сквозь буквы, словно пытаясь рентгеновским взглядом проникнуть через толщу страниц в поисках истины. – Теперь уже десять! Прямо как в считалочке про негритят, которые полезли вдесятером туда, куда не надо, и никого не стало… А знаешь что, – повинуясь знаку руки, заместитель подошел ближе к столу, – возьми эти бумаги, увези отсюда и сожги их на хрен!

Толстая папка перекочевала в руки исполнителя, тот вопросительно взглянул на шефа, в прямом смысле ощущая в руках тяжесть кропотливого труда покойного журналиста. Глядя прямо в глаза подчиненному, главный редактор несколько раз утвердительно кивнул головой, подтверждая твердость своего решения. С каждым кивком головы папка становилась все тяжелее и тяжелее и как будто начала нагреваться, угрожая прямо в руках вспыхнуть испепеляющим пламенем и сжечь всех, кто к ней когда-либо прикасался.

– Ну что, как всегда: я направо, ты налево. Или сегодня поменяем расстановку? – Андрей стоял у открытого багажника и вытягивал оттуда большую сумку с рыбацкими принадлежностями. Обычно, когда они с Сашей приезжали на рыбалку и распределяли места на берегу, следовала именно такая расстановка.

– Не вижу смысла что-то менять. Мне привычно, когда ты от меня справа, – Саша уже успел достать из чехла стойки для удочек и теперь накручивал на них электронные сигнализаторы, – напомни мне, чтобы я новые батарейки вставил, когда домой вернемся.

– Что, совсем сдохли?

– На эту рыбалку хватит. Не думаю, что они будут орать без умолку. Хоть бы три-четыре раза сработали, и то хорошо.

– Да ты, я смотрю, оптимист, – Андрей начал доставать из своего чехла карповые спиннинги, – хоть бы разок пискнули!