Елена Набережнева - Сказки Рода

С уважением к читателю,

Елена Набережнева

Жила в одном маленьком северном городе молодая женщина. Звали ее Елена Ивановна, но сейчас все друзья, да и сослуживцы зовут ее Алмаз. Или Алмазик, в зависимости от степени симпатии…

Жизнь у Алмаза была нелегкой. Папа, которого она очень любила, рано умер, мама была властной, деспотичной женщиной. Елена, как только окончила школу, выскочила замуж и ушла жить в семью мужа.

Родился первенец, потом второй сын, и заботы так ее поглотили, что закрутилась она, ничего вокруг не замечая.

Прозрение настигло, когда муж признался, что его «подруга» ждет от него ребенка, и «надо что-то решать»… Вот тут и стала наша Елена Алмазом…

Оформив развод, Алмаз собрала детей и уехала в Санкт-Петербург. Практически в никуда. Устроилась на работу, растила детей, со временем купила квартиру… Всего добивалась сама. Как алмаз, была твердой и самостоятельной. А вот с личной жизнью никак не получалось.

То ли обида на мужа не проходила, то ли не верила она теперь мужчинам, то ли характер ее алмазный расслабиться не давал, но к сорока годам никаких длительных отношений не возникало, да и романы все реже случались.

И вдруг — влюбилась наша красавица! Неожиданно и сильно.

Старший сын уже окончил институт и жил отдельно, квартиру с девушкой снимал, младший в школе в последних классах, а Алмаз на свидания бегает. Все бы хорошо, да и этот на поверку женатым оказался. Через полгода только признался. Тут Алмаза нашего и накрыло. Проревела всю ночь над долей своей бабьей, сыну денег оставила на хозяйство, записку написала, что в командировку уезжает, села в свою машинку любимую и поехала, куда глаза глядят.

Слезы иногда сами на глаза набегали, и она не всегда видела, куда едет. Поворот пропустила, потом свернула куда-то… Так несколько часов и ехала, сама не понимая куда и зачем. Понемногу стала Алмаз отходить от шока горестного, равномерная езда успокоила, и она стала посматривать по сторонам. Природа была уже совсем не такая, как за городом, в привычных местах. И сосны высокие появились, и огромные валуны вдоль дороги, и указатели все незнакомые. Стала Алмаз приглядываться к ним и вдруг увидела надпись: «Васильево — 3 км» и указатель направо.

«А ведь это мамина фамилия, — подумала Алмаз, — она же Васильева была от рождения. Странно». И она решительно повернула направо.

Проезжая между склонившимися над дорогой зелеными соснами, Алмаз заметила впереди дорогу, уже не асфальтированную, которая, изворачиваясь, упиралась в лесок, сплошь заросший березами и кленами, которые в лучах заходящего солнца блестели желтыми, красными, оранжевыми красками. У самого леса стояли небольшие домишки. Это, видимо, и была деревня Васильево.

— А ведь сейчас осень, — грустно подумала Алмаз. — Красиво. А я и не заметила…

Конечно, в городе тоже были желтые и красные деревья, но газоны регулярно чистили, и на них ярко зеленела трава, да все опавшие листья тут же убирали, поэтому вид был совсем другой. А здесь — осень.

Алмаз подъехала к домику у самого леса, остановилась и подошла к калитке, у которой, опершись на клюку, стояла старушка в цветастом платке и безрукавке с меховой оторочкой.

— Здравствуйте, бабушка! — склонив голову в приветствии сказала Алмаз. — Заплутала я. Не подскажете, где можно переночевать?

— Так здесь и можно, — с улыбкой ответила старушка. — Проходи, погости у меня. Давненько никто не приезжал, гостей не привечала. Рада буду.

И Бабушка радушно отворила перед гостьей калитку.

Алмаз прошла к дому, присела на скамеечку, сделанную из нескольких сложенных друг на друга бревен, и машинально погладила кошку, которая откуда-то появилась и стала тереться о ногу.

Старушка тем временем хлопотала в доме, выходила и заходила несколько раз, пока Алмаз сидела и вдыхала этот неожиданно пьянящий воздух, наполненный такими необычными и родными ароматами.

Оказалось, что банька уже стоплена и ужин накрыт. Гостья с удовольствием похлестала себя березовым веником, выпила чаю из большого чугунного чайника, да с травками, с медом, с вареньем и плюшками, которые гостеприимная хозяйка поставила на стол рядом с красивыми чашками с нарисованными маками…

И неожиданно для себя Алмаз стала рассказывать Бабушке о своей жизни. Спокойно и медленно тек разговор, Бабушка внимательно слушала, иногда задавая уточняющие вопросы, и Алмаз рассказала о себе так, что вспомнила некоторые давно забытые эпизоды жизни. Сама себе удивлялась, когда из глубин памяти всплывали картинки из самого раннего детства, из юности, зрелости…

Ничего не тая, спокойно и по-деловому, но как на исповеди побывала. Такое облегчение она испытала вдруг, как будто груз с себя сняла.

— Тяжело тебе пришлось, девонька, — отозвалась старушка. — Ты вот даже имя свое не пользуешь, на кличку откликаешься…

— Откуда вы… — начала было Алмаз, но Бабушка ее перебила.

— Да ведунья я. Не пугайся. Много вижу, много знаю, много людям помогаю. Беды твои от того происходят, что не чувствуешь ты Покров Рода своего. Место поменять не проблема. Живи, где хочешь. Но от Рода отрываться не следует.

— Покров рода… — произнесла Алмаз. — Я о таком и не слышала. Расскажи, Бабушка.

— Покров Рода как невидимая защита над всеми, кто в роду твоем нарождался, — начала рассказывать ведунья. — Чтобы основательно разобраться со своей жизнью, силу Рода вернуть, важно запастись терпением. Прошлое нельзя изменить. Его важно понять, принять, простить и исправить ошибки. Легче всего осудить родственников и отрезать себя от Рода. Но помочь Роду таким образом невозможно. Подарить исцеление можно, только постоянно общаясь с родными, не повторяя ошибок предков, помня о корнях.