Мила Дрим - Любовь Султана

– Ко мне, – повторил Султан. Его взгляд стал острее.

Пришла пора подтверждать свой выбор. Я понимала это.

– Перееду, – собравшись духом, ответила я. – Только мне пока еще 17, Султан. Через месяц – я буду совершеннолетней. Ты сможешь подождать?

– Смогу.

– Хорошо, – я улыбнулась и обняла его. Прижалась носом к шее, понюхала родной аромат. Поцеловала. И следом Султан, сжав меня так сильно, что мне показалось, что мои ребра не выдержат, завладел моим ртом. Поцелуй был такой силы, что я обмякла в руках любимого. Султан, усмехнувшись, чуть отстранился от меня и спросил:

– От голода ноги не держат?

– Не от голода, – я потерлась щекой о колючую щеку Султана.

– Яры (татар. – ладно), пошли, накормлю тебя.

Кухня оказалось просторной и оборудованной всей необходимой техникой. Комбайн, кофеварка, электрический духовой шкаф, имелась даже посудомоечная машина – настоящая роскошь. Серебристые шкафчики, темное стекло, плавные линии, все со вкусом – на мгновение, мне показалось, что я попала в квартиру где-то в Нью-Йорке.

– Если не нравится, можем обставить по твоему вкусу, – извлекая из стального гиганта-холодильника коробку молока, произнес Султан.

– Ты что! – я округлила глаза, так была удивлена предложением любимого. – Все очень красиво! Просто я первый раз такое вживую вижу, обычно все по телевизору, да в магазинах мебели каталог, которые мама регулярно приносит оттуда. Мои затеяли ремонт грандиозный, только никак не могут определиться.

– Наверняка, нам нужно будет что-то еще докупить, – Султан насыпал из пачки хлопья и залил молоком. Подвинул ко мне тарелку:

– Ешь, быстро и вкусно.

– А как же конская колбаса? – игриво поинтересовалась, и следом, запихнула в рот хрустящие хлопья.

– Будет тебе колбаса. Заказ сделал, – он поймал мой взгляд. – И не только колбаса.

– А еще что? – не унималась.

– Пиши список, что там тебе надо. Будет чем заняться этот месяц, – Султан сел напротив. Вытянув вперед правую ногу, прижал её к моей ноге.

– Мм, – я расплылась в довольной улыбке и начала озвучивать:

– Тапочки, фен для волос, зубные щетки, кастрюлю большую. У тебя есть большая кастрюля?

– Есть, – с усмешкой в потемневших глазах, ответил Султан.

– Кастрюля отпадает, значит, – я окинула взглядом кухню. Так красиво! Сразу представила, как совсем скоро буду готовить здесь завтрак.

– Лучше список напиши, – Султан поднялся из-за стола и налил в прозрачный стакан воды. Осушив его до дна, сказал:

– Давай, иди в спальню.

Я, отодвинув в сторону тарелку, вышла из-за стола.

– Спасибо, все было очень вкусно, – обернувшись, сообщила Султану и, ощущая очередную порцию волнения, направилась в спальню.

Затаив дыхание, я перешагнула порог. Прислушалась к своим ощущениям. Нравится. Большая, светлая кровать. Над ней – два изящных бра. Вся левая сторона стены – огромный, белый шкаф. На полу – пушистый ковер, молочного цвета. Напротив кровати – небольшой столик и два мягких кресла. На столике – светильник в виде канделябра.

Слезы обожгли мне глаза. Я понимала – Султан обставил так спальню исключительно ради меня. Вряд ли мужчинам важны такие мелочи, как изысканный канделябр или вон та мягкая подушечка в углу кресла.

Где-то позади меня что-то упало на кровать. Испуганно дернувшись, я обернулась. На кровати, распластавшись, как звезда, лежал Султан.

– Чего ревем? – спросил он, заметив слезинки в уголках моих глаз.

– Это от счастья, – как есть, сказала.

– Иди сюда, – Султан постучал ладонью по кровати.

– Иду, – я аккуратно легла рядом.

Султан стиснул меня в объятиях. Я засмеялась – во-первых, мне стало щекотно, а во-вторых, вновь волнительно. Любимый уперся твердым подбородком в мою макушку. Вздохнул – протяжно так, и изрек:

– Давай пять минут еще – и домой отвезу тебя.

– Почему? – мне совсем не хотелось уходить.

– Потому, – он еще сильнее сжал меня, и я почувствовала напряжение в его теле. Стыд покрыл мои щеки жарким румянцем. Неужели, это то, о чем я подумала?

– Поняла? – дразняще-недовольно вопросил Султан.

– Еще как, – я помедлила. Собравшись с духом, спросила:

– А это – больно?

– Ты про что? – Султан приподнялся на локте и окинул меня пристальным взглядом.

– Про, кхм, – мне стало душно, – чувствовать возбуждение и ходить с этим…

Я накрыла лицо ладонью и выдохнула:

– Забудь.

Султан убрал мою руку и, усмехаясь, сказал:

– Привыкаешь.

Я глядела в его глаза и понимала – мне еще многое предстоит узнать. И учителем в этом станет Султан.

Все выходные я провела дома. На мамины вопрошающие взгляды отвечала – «устала, хочу поваляться в постели». Но это была только одна из причин. Я подошла к той черте, которую мне только предстояло переступить. Я должна была сообщить матери и отчиму о своем решении, ни никак не могла этого сделать.

Десятки раз за день я прокручивала в голове, как это сделать. Сесть за стол и сказать, мол, я повзрослела, у меня есть парень, перееду к нему. Легко сказать, но так трудно сделать! Я тут же представляла, какая реакция последует за этим. Истерика мамы, грозный взгляд отчима. Недопонимание, крики, нежелание услышать меня – и все, прощайте, теплые отношения! Меня пугало именно это – что наши прежде дружные, родственные связи порвутся.

Из-за меня.

Но и молчать, я понимала, было не лучшим вариантом.

Вот так и мучалась я – весь день субботы, и половину воскресенья, и, наконец, разозлившись на себя, я, собрав всю свою решительность, пошла на кухню. На часах было ровно семь вечера, когда я нарушила уединение мамы и дядь Саши. Они, попивая травяной чай вприкуску с мармеладом, о чем-то приглушенно беседовали. Мне даже стало неловко, что своим появлением я потревожила их милое общение. Я нерешительно замерла на пороге.

– Айгуль, давай присоединяйся, – дядь Саша тепло улыбнулся мне, и мама, подняв на меня блестящие глаза, одарила любящей улыбкой:

– Да, дочка, мармелад вишневый, вкуснющий!

Я, кивнув головой, села за стол. Получилось так, что слева от меня оказалась мама, а справа – отчим. Только я открыла рот, чтобы сообщить о своем решении, как на кухню ворвался Пашка, а за ним, конечно же, и Матвейка.

– Мармелад! – словно он прежде никогда его не видел, воодушевленно выдохнул Павел, хватая горсть темно-вишневых желейных фигурок.

– Дай! – пытаясь отнять у старшего брата мармелад, потребовал Матвей. Пашка, естественно, не хотел делиться своей добычей, и возникшее сопротивление грозило перерасти в очередную драку, если бы мама не повысила свой голос.

– Дети! – громко выдохнула она, и две пары мальчишеских глаз уставились на неё. Мама пересыпала часть мармелада в пластиковый контейнер (я понимала, что она намеренно выбрала такую емкость, чтобы братья ничего не разбили) и вручила его Пашке: