Вера Пчелинцева - Поле солнышонков

– Как скажете.

«Чайный домик» закрывался в одиннадцать вечера, но Юлия работала до семи. Разумеется, первые дни она тоже уходила лишь после закрытия, однако всё понемногу устаканивалось, и администратор старалась делегировать полномочия на старшую по смене.

В своем маленьком и очень уютном кабинетике Юля переобувалась в кроссовки. Не было ни времени, ни возможности купить какие-нибудь деловые сапожки, да особо и не хотелось. Так приятно после трудового дня дать возможность ногам комфортно разместиться в кроссовках и не спеша идти домой.

Ровно в девятнадцать ноль-ноль заиграла мелодия мобильного.

– Да, Павел Петрович, – Юля так надеялась, что утреннее предложение окажется просто шутливым замечанием.

– Юлия, я вас жду около входа.

Девушка застегивала курточку и пыталась ответить хоть на один из ста роившихся в голове вопросов. Потом не выдержала и нажала клавишу «2» – автонабор номера телефона тети.

– Да, Юленька, ты уже домой?

– Теть Надь… Я что-то не поняла. А ты не идешь праздновать? – Юля окончательно растерялась.

– Что праздновать? Солнышко, я не понимаю, – тетя Надя, несмотря на всю свою столичную представительность, иногда не к месту повышала голос. Она почему-то думала, что по телефону всегда нужно чуть ли не кричать.

– Ну, мой день рождения…

– В смысле? – по голосу стало ясно, что тетя – главный бухгалтер, совершенно не в теме.

– Теть Надечка, я перезвоню.

Юля уже всё поняла. Значит, последнюю неделю ей не казалось. Значит, ей не привиделось, что Павел Петрович как-то поменял свое отношение к ней. И дважды заезжал в чайную, так и не объяснив четко причины своего визита. И какое-то срочное совещание образовалось, на котором была только она. Нет, совещания были. Но общие. И она, как администратор «Чайного домика», на них обязательно присутствовала. Но тут – срочно и лично. Она еще напугалась, что к ней появились какие-то претензии. Однако генеральный директор рассеянно выслушал ее внеплановый отчет и отпустил, так и не сказав ни слова.

– Ой, Наташа, у меня столько для вас новостей!

Октябрь зачастил дождями, и Юля насквозь промокла, пока добежала от метро до дома Натальи Николаевны.

– Подожди с новостями, девочка моя, давай, держи вот полотенце, суши волосы, – хозяйка ловко подхватила мокрую Юлину куртку, протянула взамен большое полотенце и пошла в ванную, повесить куртку на сушилку. – И ноги обтирай. Насухо! А то, не дай бог, простудишься. Я даже и не думала, что ты придешь сегодня.

Наталья взяла у гостьи кроссовки, прислонила к батарее и уже наливала чай на кухне.

Юля с удовольствием расположилась в мягком кресле, вытянула ноги в вязаных тапочках, специально выделенных для нее, и блаженно улыбнулась.

– Наталья, как же у вас хорошо!

Квартира у Натальи Николаевны была однокомнатная, но огромная кухня и лоджия, на которую можно было выйти как из кухни, так и из комнаты, создавали ощущение столь необходимого порой простора.

– И что ты на этот раз принесла? – будто любопытная девочка, Наталья заглянула в белую коробку, которую Юля поставила на кухонный стол.

– Это мы, вернее я, экспериментирую. Давайте пробовать?

– Давай, давай. Но и новости не забудь, которыми ты меня заинтриговала прямо с порога, – лукаво улыбнулась хозяйка.

– Ну, вот пирожные, это первая новость. Мне Павел Петрович дал добро на эксперименты. Он тоже считает, что у нас должна быть своя какая-то фишка, – Юля откусила кусочек от своего сладкого эксперимента. – М-м-м-м-м, а ничё так, да?

– Очень ничё! – засмеялась Наталья. – Не видишь, я уже съела?

– Надо еще с формой поработать, – Юля задумчиво крутила в руке кусочек пирожного, рассматривая его с разных сторон.

Потом, словно вспомнив о чем-то очень важном, решительно отложила вкусняшку и, наклонившись к собеседнице, произнесла:

– Я – любовница!

– Кх-кх-кх, – закашлялась Наталья, встала, резко подняла руки вверх, снова откашлялась, постучала себя кулаком в грудь, отпила большой глоток чая и только после этого села и серьезно посмотрела на Юлию. – Кто?

– Я любовница Павла Петровича. Уже четыре дня. И мне нравится. И он мне очень нравится. Я не знаю, зачем я это сделала, – отмахнулась Юля от срывавшегося с губ Натальи Николаевны вопроса. – Вы тоже меня осуждаете? – Юлина решимость вдруг сникла, и она, ссутулившись, глубже задвинулась в большое кресло.

– Юленька, девочка моя, кто я такая, чтобы тебя осуждать? – искренне воскликнула Наталья, встала, подошла к Юле и легонько приобняла ее. – Нет и еще раз нет. Просто я не ожидала. А почему «тоже»?

– Не поняла, – Юля подняла глаза на свою немолодую подругу.

– Ну, ты спросила: «Вы тоже меня осуждаете?».

– А-а-а-а, это теть Надя. Она не то чтобы осуждает. Она очень недовольна. В общем, мы три дня не разговариваем. Вернее, сперва серьезно побеседовали, а теперь «да – нет». И всё. При этом, Наталья, она же сама мне говорила, что брак Павла Петровича и его жены – это сплошные формальности и договоренности. Она же и помогала составлять брачный контракт. – Юля опять вся встревожилась и, сдвинувшись на краешек кресла, отчаянно жестикулировала. – Три года назад они решили не разводиться, потому что общие дети, бизнес и так далее. Лилия Викторовна в отпуск ездит со своим любовником, все это знают. Да! – ответила девушка на вспыхнувший огромный знак вопроса в глазах Натальи. – Но это их дело, не мне судить. Я не знаю. – Юля грустно вздохнула, опустила плечики и снова задвинулась в кресло, словно ища у него защиты.

– Юленька, ну и ладно. В чем проблема? Ты же не уводишь его из семьи и от малолетних детей. Не уводишь? – Наталья заглянула в глаза собеседницы.

– Нет. Я всё понимаю. Я даже не скажу, что влюбилась и тем более, что люблю. Просто… Если выразиться грубо – для секса. А если не грубо – чтобы не быть одной. А тетя Надя говорит, что надо мужа искать. А не растрачивать себя на пятидесятилетнего мужика.

– Ему пятьдесят? – искренне, чисто по-женски заинтересовалась собеседница.

– Да, через четыре месяца. Но, Наталья, вы бы его видели. Ему не дашь столько. Он высокий, подтянутый. Немного седины, но так красиво. Да дело не в этом. Я не хочу замуж. Я не готова к каким-то отношениям, серьезным отношениям, – уточнила Юлия. – Семья – это дети. – Губы девушки задрожали, она резко встала, отвернулась к окну. – Я хочу заниматься только работой. – Вздохнув, снова села в кресло и повторила как заклинание: – Я люблю свое дело и хочу работать. Мне очень нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Павел Петрович приветствует все мои идеи, он сам предложил мне экспериментировать с ассортиментом…

Наталья слушала и слушала. А сердце кровью обливалось за сидящую напротив, почти прозрачную девочку. И неважно, что девочке уже двадцать три.