Эли Макнамара - Магазинчик счастья Кейт и Клары

Запах дорогого лосьона и красного вина бьет мне в ноздри, между тем как я ожидаю услышать пространные рассуждения о качестве освещения, мастерских мазках, глубине и настроении.

– Это один из его бестселлеров! – смеется Джулиан, и я поворачиваюсь к нему. – Эта красотка дала больше мерча, чем все другие его картины.

– Мерча?

– Брендовой продукции, – он потирает большим пальцем об указательный. – А где мерч, там деньги! Куча денег!

– Понятно, – говорю я и ловлю себя на мысли, какой же неприятный тип этот Джулиан. – Уверена, ваш отец не задумывался о продажах, когда писал свои полотна. – Я снова смотрю на картину. В свете столь явного прагматизма она вдруг кажется чистой и невинной. Человек, создавший такое наивное произведение искусства, не мог быть настолько корыстным, чтобы предвидеть большой барыш.

– Вы шутите? Папаша был экстравагантным и безрассудным мотом, каких свет не видывал. Он обожал сорить деньгами. Чем больше, тем лучше – таков был его девиз.

– Неплохой у вас выходит портретец, – сухо говорю я.

– А! – Джулиан грозит мне пальцем. – Ясненько, зачем вы здесь. Вы – умная птичка, да?

– Вроде того, – вежливо отвечаю я, мечтая о том, чтобы кто-нибудь пришел и дал пинка мне или Джулиану, тем самым избавив меня от его общества. Может, кому-нибудь приспичит потолковать с ним прямо сейчас? Несколько минут назад к нему было не пробиться.

– Так что же привело вас сюда? – спрашивает Джулиан. – Насколько мне известно, среди сегодняшней публики местные бизнесмены и, разумеется, бизнес-леди, – добавляет он, делая изящный взмах в мою сторону. – Вы из числа вышеупомянутых?

– Да, у меня бизнес на Харбор-стрит, – гордо заявляю я. – Магазинчик рукоделия и творчества «У Кейт».

– Как мило, – перебивает Джулиан, которому ничуть не интересно. – У вас собственный бизнес.

– И я им горжусь.

– Не сомневаюсь. Вот, – Джулиан проворно сует руку в карман, – держите визитку. Возможно, вам захочется мне позвонить. Мы могли бы поболтать о бизнесе и о чем-нибудь еще … – он многообещающе подмигивает, и меня едва не тошнит. – Я часто бываю в Корнуолле. У меня здесь загородный дом и роскошная вилла на юге Франции, – он продолжает перечислять свою недвижимость, точно это дело обычное. – Плюс квартира в Южном Лондоне, только вряд ли вы много бываете в Большом Смоге [1] Англичане часто называют Лондон « The Big Smoke » или « The Great Smoke ». . Все же приличное расстояние.

– Нет, – говорю я, забирая визитку. Мне хочется еще много чего добавить, но я прикусываю язык – не стоит устраивать сцену. – Я и на юге Франции редко бываю. Мой предел – Тонтон в Сомерсете, а дальше у меня джетлаг [2] Расстройство сна из-за смены часовых поясов. .

– Жаль, – весело продолжает Джулиан, не особо прислушиваясь к моим словам. – Путешествия – это моя страсть… О! Очень остроумно! Джетлаг – я это запомню.

– Джулиан ! – кричит Офелия, которая, к моему огромному облегчению, спешит в нашу сторону. – Вот вы где. Вам непременно нужно познакомиться с… А, это снова вы, – произносит она, даже не пытаясь скрыть презрение в голосе при виде меня. – Ну что, вечер… удался?

– Еще как, – это прекрасная возможность их разыграть, и я отвечаю нарочито радостным тоном. – Я увидела чудесные картины и только что получила приглашение погостить на роскошной вилле на юге Франции, чтобы потолковать о бизнесе … – я небрежно постукиваю по ладони визиткой Джулиана, чтобы Офелия могла ее разглядеть, и посылаю в его сторону свою самую ослепительную улыбку. – Так что можно смело сказать, что вечер удался!

– Будем на связи! – кидаю я напоследок самодовольному Джулиану и пользуюсь возможностью удрать от этой парочки. – Пока, Офелия. Спасибо за поистине уникальный вечер.

Ошеломленная, она тупо смотрит на меня. А я поворачиваюсь и делаю ноги. Да уж, скучать я по ним не буду, а вероятность моей «связи» с Джулианом примерно равняется шансам на то, что этим летом чайка не украдет корнуоллский пирожок у зазевавшегося туриста.

– Анита, я иду гулять с Барни! – кричу я в сторону лестницы. – Кто-нибудь из вас может подняться – ты или Себастиан?

Я пристегиваю красный кожаный поводок к ошейнику Барни, он одобрительно смотрит на меня, поэтому я чешу его за белым ушком, как он любит, а он тыкается мне в руку.

– На многое не рассчитывай, – говорю я ему. – Просто ноги разомнем – мне еще шитьем надо заняться.

На верхней ступеньке появляется Анита, а по пятам за ней следует ее младший коллега Себастиан.

– Вы мне оба не нужны, – обращаюсь я к ним. – Я ненадолго.

– Перерыв на чай, – объявляет Себастиан, хватая себя за горло театральным жестом. – Мы просто умираем от жажды, да, Анита?

Анита кивает седой головой.

– Бóльшую часть мы распаковали, осталась всякая ерунда – вязальные крючки, иглы для вышивания… все в таком роде, мигом управимся.

– Ну, вы шустро, – я удивляюсь тому, как быстро они разобрались с многочисленными коробками, которые доставили в магазин этим утром. В поставке были принадлежности для рукоделия, в основном мелочи – пока повесишь их на крючки или расставишь по стеклянным полкам, состариться успеешь.

– А мы не сидим сложа руки, да, Анита? – Себастиан обнимает старушку за плечи. – Мы отличная команда!

– Особенно когда ты умолкаешь на минуту-другую, – Анита добродушно похлопывает руку у себя на плече.

Барни тянет за поводок.

– Ладно, идем, – говорю я ему. – Одна нога здесь, другая там. Если Молли вернется из школы раньше нас, скажите ей, чтобы надолго в магазине не зависала – пятнадцать минут, не больше, и сразу наверх за уроки. Знаю, Анита, ты будешь соблазнять ее своим домашним тортом.

– Но она его заслуживает, – улыбается Анита. – Она хорошая девочка.

– Это верно, но я также знаю, что ей интереснее проводить время внизу с вами, чем у себя наверху за уроками.

– Как тебе вчерашний поход в галерею? – спрашивает Анита. – Говорят, народу было пруд пруди.

– Да, не протолкнуться. Подумать только, какой ажиотаж могут вызвать халявные напитки и пирожки. Выставка, наверное, неплохая, но на любителя. Живопись вообще-то не мое. Надо было отдать билеты тебе, Себастиан.

Себастиан учится в художественном колледже в Лондоне, а на каникулы приезжает к родителям в Сент-Феликс и тогда помогает мне в магазине. В летние месяцы у нас такое оживление, что я даже могу позволить себе нанять парочку временных сотрудников.

– Да не, все в порядке. Я много раз бывал в галерее. И об этом … как его… Уинстоне Джеймсе почти ничего не знаю. Работы-то у него стоящие?

Я морщу нос.

– Ну как «стоящие»… скорее детские.

– Вы, конечно же, хотите сказать «наивные»! – всплескивает руками Себастиан. – Именно так всегда выражаются критики, когда картина похожа на мазню трехлетнего карапуза.