Литагент АСТ - Большая волна в гавани

– Какой? – машинально спросил Михаил. Закусив губу, он с усердием выводил изящные линии ножек танцовщицы. – Океан он и в Африке океан, – добавил он.

– Не скажи, – возразил Тони. – Сегодня он был необыкновенный, какой-то непривычно спокойный, будто притих перед бурей. Это ты у нас филолог, а я юрист, так что мне сложно передать словами ту красоту, которую я наблюдал. Это надо было видеть. А хочешь, я тебе сейчас покажу? – Он вскочил с кровати, взял с тумбочки «Макбук». Вернувшись на прежнее место, Тони поставил его на колени и принялся скачивать снимки с фотоаппарата.

– Ну, давай, папарацци, посмотрим, что ты там наснимал, – улыбнулся Михаил.

Пока загружались фотографии, Тони откинулся на стену и с улыбкой посмотрел на товарища.

– Слушай, и долго ты собираешься валяться в общаге? – поинтересовался он.

– А что я, по-твоему, должен делать? – Михаил оторвал взгляд от рисунка, его левая бровь дернулась вверх. – Или ты забыл, что администрация университета устроила нам сегодня выходной?

– Конечно не забыл, – фыркнул Тони. – Все-таки молодцы японцы. Нравится мне их традиция иногда делать дополнительный уикенд.

– Согласен, круто. – Михаил кивнул. – Если бы подобное сделали в России, нам бы точно эта идея пришлась по душе, мы любим отдыхать. Такого количества праздников и выходных дней, как у нас, наверное, нет ни в одной стране мира, – усмехнулся он. – А вот японцам, по-моему, они триста лет не нужны. Я слышал, не так уж и много народа отдыхает в этот день, остальные как пахали, так и продолжают пахать. Они же трудоголики еще те, – со знанием дела заявил Михаил.

– А ты не забыл, что мы сегодня идем к Йоши на вечеринку?

– Да не забыл. – Отмахнулся он рукой с карандашом. – Вот только думаю, стоит идти или нет.

– Майкл, да ты спятил? – воскликнул Тони. – Ты когда последний раз тусил у самураев в гостях?

– Никогда, – усмехнулся он.

Между собой они по-разному называли японцев: и самураями, и панасониками, и джапанами, и нихондзинами. Но эти эпитеты придумывались вовсе не из-за неприязни к местному населению, а всего лишь шутки ради. Парни и друг друга бесконечно подкалывали. Тони, например, иногда называл Михаила Коза ностра или медведем. Он был из того числа американцев, которые до сих пор думают, что в России по улицам разгуливают косолапые, мужики носят шапки-ушанки и сутки напролéт играют на балалайке. Михаил в долгу не остался и тут же записал соседа в вожди краснокожих. Когда бледнолицый светловолосый Тони услышал свое новое прозвище – Чингачгук, – он очень удивился: «Майкл, ты посмотри на меня, я же не имею ничего общего с индейцами, мои предки были ирландцами». Михаил тут же парировал: «То есть ты хочешь сказать, что я похож на медведя?» Тони окинул взглядом высокую мускулистую фигуру товарища и воскликнул: «Конечно похож. Вылитый медведь и такой же здоровый. Гризли!»

Высокий рост и крупное телосложение достались Михаилу от отца, а мать наградила его оливковым цветом кожи, серо-зелеными глазами и волосами цвета воронова крыла. Наш герой был из тех парней, которых обычно называют грозой женских сердец.

– То-то и оно. – Тони многозначительно поднял вверх указательный палец. – Русский, когда еще у нас будет возможность побывать на вечеринке японских студентов? Да я себе вовек не прощу, если вернусь в Орегон, так и не увидев, как веселится местная молодежь. Сдается мне, что там и твоя куколка будет. После того как Йоши вчера свалил из клуба с ее подружкой, он должен их позвать. Так что сегодня вечером идем на тусовку – и точка, – подвел итог Тони.

– Ладно, ладно, – согласно закивал Михаил, – убедил.

– Скачал, – радостно сообщил Тони, он взял «Макбук» и подошел к кровати приятеля. – Подвинься, покажу, какую красоту ты сегодня проспал.

Михаил опустил ноги на пол, Тони присел рядом, поставил «Макбук» на колени и приготовился пролистывать снимки, но тут его взгляд упал на блокнот.

– Майкл, ты опять ее рисуешь? – Тони нахмурился. – Сколько у тебя уже рисунков с ней?

– Не так уж и много, – уклончиво ответил тот.

– Ага. Русский, по-моему, ты серьезно влип, – с усмешкой сказал он. – Хотя, ты знаешь, я тебя прекрасно понимаю. Такую цыпочку грех не рисовать. – Он подмигнул. – Если бы она смотрела на меня так же, как смотрит на тебя, клянусь, я бы научился рисовать только ради одного этого взгляда.

Тони, как и Михаил, тоже не был профессионалом, но он так умело выбирал ракурсы, что его снимки казались шедеврами, которыми любовались бесконечно. На многих фотографиях красовалась статуя белокаменной богини Каннон, расположенная на территории одноименного храма. Стометровую деву можно было лицезреть практически из любой точки Сендая. Когда парни выбирались на прогулку по городу, Михаил чувствовал себя будто под прицелом. Казалось, что зоркое око божества следило за каждым его шагом, и укрыться от него можно было только в каком-нибудь здании. Это нисколько не смущало местных жителей, наоборот, они очень гордились своей покровительницей. Она не только считалась одной из самых высоких статуй в мире и главной визитной карточкой города, но еще и приносила людям счастье и благополучие. При условии, если они молились в ее храме, конечно.

– А ты знаешь, как называется моя камера? – неожиданно спросил Тони.

Он прекратил листать снимки, на экране застыла богиня, снятая крупным планом. В ее правой руке была отчетливо видна жемчужина желаний, а в левой – небольшой сосуд с водой мудрости.

– Canon. – Михаил бросил взгляд на фотоаппарат, а когда посмотрел на друга, тот хитро улыбнулся. – То есть ты хочешь сказать, что они назвали свою компанию в честь богини?

– Ты смотри, какой догадливый, – усмехнулся Тони. – Если честно, я тоже об этом узнал только сегодня, после того как погуглил картинки с ее изображением в интернете. Молодцы ребята! На фига им молиться, они решили добиться ее расположения, так сказать, кардинально. Надо как-нибудь подняться на статую, говорят, с ее смотровой площадки открывается потрясающий вид на Сендай.

В отличие от друга, в океане Михаил не увидел ничего необычного. В этот день он выглядел как огромная серая лужа, сверкающая в лучах солнца. Хоть Тони и любил снимать окружающий мир, но все же иногда в его объектив попадали люди. Да и как они могли не попадать, когда порой среди них встречались такие экземпляры, мимо которых невозможно было пройти. Японцы сами по себе были народом необыкновенным, но некоторые из них выглядели будто пришельцы с других планет. Что-то в их внешности притягивало взор. Вот одного такого забавного старика Тони снял в автобусе, на котором добирался до побережья океана. Михаил всегда с пониманием относился к различного рода проявлениям человеческой индивидуальности. Но, глядя на седовласого дедулю с бородой как у Карла Маркса, одетого в ярко-розовое женское пальто, из-под которого виднелось черное платье до пола, с ярко-голубым платком на шее и дамской сумочкой через плечо, Михаил впал в глубокий ступор и несколько минут безмолвно рассматривал чудаковатого пассажира.