Гришин Константин - Life must go on

– У нас теперь нет машины! – крикнул отец. – Радиатор оторвался нахрен, так что придется остаться здесь, в этом проклятом городе!

– Возьмите мою. – предложил Маркус, – Она всего навсего потеряла заднее крыло, но все же способна увести вашего ребенка к жизни.

Мужчина, который хотел недавно накинуться на Маркуса, услышав это предложение, посмотрел на него, как бездомный котенок на человека. Во истину, мужчины беременных женщин, как сами женщины.

– Это щедро, но разве так можно? – ответила Маркусу женщина, – А как же вы будите без машины?

– Разве этот роскошный автомобиль может мне сейчас чем-либо помочь? Не думаю, – ответил на свой же вопрос Маркус, – вам он нужнее, вы ведь человека пытаетесь спасти. – делая акцент на живот женщины, договорил он.

– Все же… – попыталась возразить она, но Маркус взял её под локоть и медленно подвел к машине, открыв дверь и галантно приглашая воспользоваться его машиной.

– Ключи в замке зажигания. – обратился он к ошеломленному отцу, который не мог поверить, что поменял свой разбитый, недееспособный седан, на великолепный автомобиль с одним разбитым задним крылом. – Надеюсь этот немец вам поможет.

– Слушай, ты это, прости меня… – почесывая облысевший затылок, невнятно проговорил отец не рожденного сына.

– Я всё понимаю, а значит не осуждаю.

Смущаясь и благодаря, молодые родители, множество раз извинившись напоследок, продолжили покидать город на машине Маркуса, надеясь, что, их ребенок успеет увидеть этот свет, если ему предоставить ещё один день. Маркус остался стоять на тротуаре, он ни капельки не переживал об утрате своей машины. «На кой черт она мне сдалась теперь!» – подумал он.

– Почему вы так невозмутимо повели себя, когда сбили меня? – напомнил о себе пожилой человек.

– Что, простите? – переспросил Маркус, так как из-за собственных мыслей не услышал рядом стоящего человека.

– Я говорю, что вы совершенно не переживали о том, что сбили живого человека. Почему?

Маркус хотел сначала ответить по мягче, но никак не мог подобрать слов, поэтому выпалил то, что первое пришло в голову:

– Вам собственно говоря не все ли равно умирать сегодня или завтра?

– Если честно мне уже всё равно, я своё отжил несколько лет тому назад, но все же вам, как человеку молодому, негоже думать так равнодушно о смерти. Вы должны жить, тем более в свой последний день! Не тратьте его на меланхоличные мысли – мой вам совет! Время сейчас как-никогда дорого!

– Что толку от этого времени, если я не знаю, на что его потратить!? – возразил Маркус, – Если вам ненужна моя помощь, – намекнул он на ушибленную руку старика, – то я, с вашего позволения, побреду доживать свой последний день. – Маркус, не став ждать ответа, сунул руки в карманы брюк, и пошел прочь от старика, понурив голову, под лучами, в последний раз для этого города, восходящего солнца.

– Молодой человек! – окликнул его старик.

Маркус полуобернулся, приготовившись слушать.

– Если не знает, как потратить своё время, найдите себе женщину. С нею появляется смысл.

«Прям как моя бабушка. – думал Маркус о старике, неспешно шагая по узкому тротуару, вдоль городских дорог. – Она тоже говорила мне, чтобы я нашел себе женщину, иначе жизнь не обретет смысл. А потом она умерла на шестьдесят пятом году жизни. Не сказать, чтобы это было неожиданно, ведь она умерла от рака легких, потому что выкуривал по две пачки сигарет за день, но смерть всегда ошарашивает своим визитом, даже если она забирает больного и пожилого человека. К ней никак нельзя подготовиться. Мне тогда было двадцать и я уже не стесняясь выкуривал пачку в день, но сразу же после её смерти бросил. Найди себе женщину! Что за бред! Человечество молча сговорилась передавать эту глупость из поколения в поколение? Женщина – это ведь не потерянная кем-то связка ключей! Как можно найти женщину, ведь её никто не терял, вот они все передо мной, как на ладони! Сколько их было за мою короткую жизнь? Пять, семь, десять? И ни одна из них не принесла в мою жизнь смысла! Хорошо хоть скоро всё это кончиться…»

Размышления Маркуса прервала молодая девушка, которая решительно приближалась к нему, оставаясь незамеченной, пока подойдя вплотную, она не обвила руками его голову и не впилась в губы. Несколько мгновений от неожиданности Маркус ничего не мог поделать. За это время язык незнакомки успел бегло познакомиться с языком мужчины, но вскоре Маркус отстранил её от себя, отмечая то, с какой силой она повисла на нём:

– Вы с ума сошли? Что вы делаете?

– То что мы оба хотим! – Быстро проговорив эти слова, она вновь прильнула к нему, чтобы продолжить изучение его ротовой полости, но он снова воспротивился.

– Да кто ты такая, черт возьми! – отклеивая силой её от себя, выражался Маркус.

После того, как её штурм обернулся неудачей, девушка осталась стоять на расстоянии одного шага от Маркуса и, тяжело дыша, смотрела ему в глаза. Она смотрела на него так, словно умоляла его не останавливать её, но он остановил, и вот они молча стояли друг напротив друга. Вскоре её взгляд сменился с умоляющего на ненавидящий, а ещё через мгновение она заплакала, закрыв личико с острыми скулами и впалыми щеками, тонкими ладонями.

– Неужели я недостаточно хороша? – она говорила сквозь ладони, так что звук получился глухой, словно она говорила в бочку.

Она была молодой, не старше двадцати. Высокая для девушки, но все же ниже Маркуса. Плоская грудь, плоский живот, небольшая попа, тонкие ноги. Черные и прямые волосы слегка не доставали до хрупких женских плеч, которые сейчас вздрагивали от её слез. На ней была темных тонов майка на размера четыре больше, чем требовалось девушке, и узкие зеленые джинсы, подвернутые внизу трубочкой, оголяя белоснежную кожу её голых щиколоток. На босых ногах красовались красные кеды. Вольнодумное поколение воспитанное Америкой, не стесняющееся в самовыражении.

– Что с тобой? – осторожно спросил Маркус, сохраняя дистанцию.

– Ничего! – рыдая, выдавила она.

«Наверное, она под наркотиками.», – решил он, и попытался осторожно оставить её одну, мелкими шажками, отступая назад, как будто испытывая шаговое напряжение.

– Обнимите меня, пожалуйста. – жалобно попросила девушка.

Маркус остолбенел. После этих слов, вернее после интонации, которой они были произнесены, он чувствовал, что не вправе оставить её одну, и уж тем более не обнять девушку – это настоящее преступление. А она продолжала говорить ломающимся от слёз голосом:

– Если вы меня не обнимите, я покончу с собой!

На самом деле Маркуса не сильно взволновал её ультиматум, но она вызвала в нём прилив какой-то непонятной для него самого слабости. Так же медленно, как и отступая недавно, он зашагал к ней. На этот раз она на него не бросилась, когда он оказался рядом. Маркус сам плавным движением обнял её, оставив свои руки на уровне её лопаток. При соприкосновении с жаром её тела, Маркус ничего не почувствовал. Даже запаха её духов он не уловил, правда было странное ощущение, что он слышит слабый запах хлорки, но он в это не поверил, так как это было очень странным в нынешней ситуации. А вот девушка почувствовав себя в его объятиях, так же быстро, как и напряглась недавно, обмякла и, прижавшись щекой в его грудь. Затем она ловко и быстро поправила своими руками его руки, оставив их на уровне своей поясницы. Сразу же после этого, она перестала рыдать, и глубоко вдохнула воздух, успокаиваясь, словно маленький ребёнок, который получил желаемое.