Евгений Манкос - Люди (и) идиоты

Всю жизнь Алексей представлялся мне открытым и радостным парнем, но в тот период сомнений, во время которого он большую часть времени сидел дома, лишь единожды приехав ко мне с бутылкой бренди, что-то невообразимое вдруг начало отталкивать от любого общения и контакта с ним, будто на его месте появилась другая, более томная личность, погруженная в свои размышления о будущем и насущном. В одиночестве он начал писать стихи, в надежде на то, что однажды сумеет их прочитать своей возлюбленной в ночи, находясь под одним одеялом, которое бы согревало их души, как согревали бы истинные строчки о любви. Редактируя их, он присылал мне примеры, ожидая критики и исправлений. Но я пытался объяснить то, что не важны строгие правила стихосложения, когда речь идет о таких серьезных чувствах. Привожу одну из последних его работ, не скорректированную мною:

Хочу построить башню до небес,

Хочу на самый пик взобраться,

И словно ангел над младенцем, вооружившись лунным светом,

Вести тебя сквозь темные леса,

.Хочу прижать к груди,

Хочу услышать запах хризантем, почувствовать твою заботу,

Не знать обид, несчастья, горя, слез.

Хочу избавить душу вечного калеки

От истязающего чувства боли, от смерти в омуте из грез .

Я эгоист! Но я люблю. Люблю душой и сердцем смелым,

Готов ради Тебя, моя царевна, успех Геракла повторить.

Мальчишкою в тебя влюбился и сам себе я сразу слово дал –

Я защищу, я не предам!

Я одарю тебя любовью и заботой,

Опорой буду, другом, мужем,

Я разделю с тобой любую непогоду, я дом построю,

Чтобы фасады в цвет твоих бездонных глаз.

Ты так прекрасна, милая моя,

Прошу, взгляни, дай знак, позволь понять, что я достоин,

Разве не видишь ты, что болен?

Неужто я безвременно угас…

Разве не чувствуешь ко мне любви той,

Что с детства ангелы в своих сонетах внушают юным сорванцам…?

Да будет так, моя царевна,

Я ждал, я жду, я буду ждать,

Прошу, запомни мое кредо,

Прошу, позволь себе не забывать…

.

Я все же считаю, что это самое успешное его стихотворение. В первую очередь, с точки зрения истины и эмоциональности, вложенной в эти строчки. Они пропитаны болью, любовью и страхом! Прелесть ведь, не так ли?

Что касается Вашего рассказчика, то он не столь лиричен в проявлении своих чувств. Я предпочитаю больше практичность и расчетливость, что позволяет сразу понять и очертить свое будущее с тем или иным человеком. Но все мы люди, поэтому это является, скорее, идеалом, к которому я стремлюсь. По секрету, это я сказал для ловкого словца. На самом же деле, я тот еще заядлый романтик…

III

В день отправления в долгожданное путешествие к северному городу нашей необъятной и прекрасной России, мы договорились встретиться около метро 1905 года из-за моей любви к одной замечательной достопримечательности в том районе. Римско-католический Кафедральный собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии – ах, как же красиво это звучит! – Всегда оказывал на меня неизгладимое впечатление высоты, силы, власти и, если быть честным, какого-то страха неизвестности, страха бездны. Я знаю одну печально известную историю этого места, которая произошла в июле 1938 года, буквально, накануне второй мировой войны: Государственная борьба СССР с религией была деспотична, трагична и недальновидна, что отразилось и на этом соборе: тогдашний настоятель церкви был расстрелян, все церковное имущество разграблено, а сама церковь закрыта. После начала Великой Отечественной войны, собор пострадал от бомбардировок, что навсегда оставило след в его архитектуре. И только в конце двадцатого века, храм восстановили в ранге, после шестидесятилетнего перерыва. Но сейчас, глядя на фактуру величественности, нельзя было и подумать о том, что всего лишь 30 лет назад это место было пристанищем отвергнутых и безутешных. Ночью же, когда московское освещение зданий выходит на авансцену, от данного вида невозможно оторвать взгляда, пусть это несколько неправильно, если брать в расчет правила и церковную этику. Меня это не сильно волновало, я приходил за душевным покоем, а не за покаянием тусклому образу.

Встреча была назначена на 15:00 часов, так как поезд отправлялся в 19:07, необходимо было собраться и прибыть на нужное место заранее, дабы точно не опоздать и не рисковать. На Ленинградском вокзале все, кроме меня, были впервые. Мне довелось однажды там находиться во время отправления на детские сборы в подростковом возрасте. Не любил я это место… Ленинградский напоминал слияние хаоса и отчаяния, атмосфера отталкивала с самого первого взгляда и обстановки вокруг, даже несмотря на чувство исторического величия и монументальности. Но веселый и живой разговор Кати с Антоном меня приободрил и заставил отвлечься и прислушаться к их бурному обсуждению. Молодой человек активно пытался доказать свою теорию о бесполезности человеческого бытия, ведь люди существуют напрасно, потому что быт и жизнь их автономна, и никто не задумывается ни о чем совершенно. На что Екатерина резко парировала тем, что аргументом является она сама. Она действительно интересовалась жизнью вокруг, это было правдой, но она задавала вопросы о жизни поверхностного характера, которые едва ли могли раскрыть всю суть происходящего с нею. Да и многие ли способны на такой, возможно, подвиг? Но несмотря на это, спустя пятнадцать минут, Тон немного успокоил свой пыл, понимая, что убедить горячую девушку сегодня не удастся, да и вряд ли он считал ее серьезным противником.

Алексей же, устремленный в свои мысли, шел позади всех, лишь изредка поглядывая вслед на людей, которые впервые познакомились друг с другом час назад, отчего и пытались узнать друг друга получше. Мой товарищ это понимал, но душа его страдала громко, это было заметно, хоть он и старался не показывать этого окружающим.

Зайдя в нужный нам павильон и проверив все необходимые документы, мы отправились на 6 путь, с которого и началось наше путешествие. Поезд под кодовым названием «Мегаполис» выглядел потрепано временем, но до сих пор внушал предвкушение приятного времяпрепровождения в пути. На платформе было не так людно, как я себе представлял, что помогло лучше рассмотреть ожидающих: Многие находились в какой-то суматохе: судорожно доставали паспорта и билеты, проверяли свой багаж в надежде, что они не забыли дома самый красивый комплект нижнего белья, а кто-то и вовсе решил перекусить перед дорогой местной шаурмы…Отчаянные люди, должен сказать. Но один пассажир, стоящий поодаль, меня заинтересовал…

На вид ему было около 45 лет, лицо его выражало проверенную опытом уверенность, пройденное временем несчастье и труд вылились в морщинистый лоб, а годы жизни оставили неизгладимый отпечаток в его взгляде – уверенный, спокойный, но будто бы пустой. Одет он был невзрачно, на голове весьма удачно сидела кепка, стилистически походившая на те, что были популярны в 20-ы годы прошлого века, плащ же напоминал героя романа знаменитого писателя Артура Конан Дойля, лишь дополняя образ вдумчивого детектива того времени. Мне удалось познакомиться с ним совершенно случайно. Когда мы с ребятами шли к своему купе, я обратил внимание на этого мужчину еще раз: он шел впереди и раньше занял свое место, положил вещи и резко сел. Взгляд его упал на меня, благодаря чему я смог переглянуться с ним. Да и не знакомство это было, а так…что позже и заставило меня вернуться к этому интересному персонажу. Что-то было в этом взгляде, что-то притягивающее, что-то приятное. Наконец заселившись в наш четырехместный номер, мы быстро разложили свои вещи, чтобы настроиться на определенную волну совместной длинной поездки. Вдоволь наговорившись, Екатерина и ее теперь новый знакомый отвлеклись от разговора между собой на другие, более актуальные для нас темы. Например, на подготовку своих мест к ужину, продумыванию более тщательного плана путешествия и к последующему сну. Только Леша выбивался из компании. Я, ощутив, что он не в своей тарелке, решил задать ему самый нелепый вопрос, который только мог тогда возникнуть у меня в голове, ведь мы пили сегодня вместе и я прекрасно знал, что он не выспался: