Василий Аксёнов - Пламя, или Посещение одиннадцатое

Они нам – напиток, мы им – деньги. По-честному.

Три рубля – ведро. По-божески.

Могли б и даром нам отдать. В знак благодарности. Мы тут, не покладая рук, в поте лица, в земле и в древнем навозе, который по сохранившимся качествам, запаху и консистенции и свежему фору даст, копошимся, благородное происхождение их выясняем и чем их боевые предки в стародавние времена на этой территории занимались, какие великие подвиги совершали, выведываем. Потом всю их славную родословную на белом блюдечке с синей каёмочкой преподнесём им. Гордитесь, знайте. Но им, как кажется, до этого нет дела. Одно только и спрашивают: «Честно скажите, золота нарыли много?!» Честно и отвечаем: «Чего-чего, а золота здесь нет». С этим не к нам, мол, а к геологам. И на Чукотку, Колыму. Туда вот им, дескать, не надо, им и тут, мол, хорошо. Хоть и нашли бы мы вдруг золото, в виде монет, изделий ли, но сообщать нельзя об этом. Категорически. Такая установка. Вечером скажешь, утром на раскоп придёшь и не узнаешь – всё будет перерыто, перепахано, загублен будет уникальный памятник. Золота и иных драгоценностей нет, и интересу у местного населения никакого. Живут не прошлым и не будущим, а настоящим.

А настоящее-то – оно есть? А если нет его, то можно ли им жить?

По первой.

Вместе с ребятами – за сделку. Вроде как принято. Кем и когда принято, не знаю. Они, ребята, так сказали. По староладожской традиции, наверное. Чтобы мы не подумали, что собираются они, как ненавистных иноземцев, нас отравить. Как собирались греки отравить Олега, князя Новгородского и великого князя Киевского, убийцу Кира и Аскольда.

Свои законы, что поделаешь. В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом…

Мы и не лезем.

По второй.

За вечный нерушимый мир и нерасторжимую никакими стихиями и политическими потрясениями дружбу между сельскими и нами, «кладоискателями-гробокопателями», как между викингами и славянами.

Нет, правда, веры этим «викингам».

Бывали в Старой Ладоге, когда-то Альдейгьюборге, старожилов её видели?.. Ну шведы шведами. В отличие от нас с Серёгой, русопятых, то есть «мордвы». Обмануть и обидеть нас, простодырых, каждый варяг может.

Наведывались позавчера, в обеденный перерыв, на почту, проверить, нет ли писем «до востребования». Рядом баня и пивной ларёк напротив. Возле ларька, отстояв короткую очередь, парень лет двадцати пяти, не тянет на «мужчину», белобрысый, не в будничное одетый, в «выходное», с пол-литровой кружкой пива в руке, ещё не приложился – предвкушает. Белобрысая же, натуральная скандинавка, девушка, на «женщину» не тянет, жена, похоже, этого парня, с такой же, 0,5, кружкой. Сдув ритуально пену и глядя друг дружке понимающе в глаза, не замечая окружающего, отпивают. Момент свершился. В лёгкой коляске, что стоит между ними, стянут по поясу страховочным ремнём белоголовый ребёнок, по виду мальчик лет трёх или четырёх. Сидит смирно, даже ногами не сучит. И у него в руках маленькая кружка пива, 0,33. Крепко вцепился и не кренит – не проливается из кружки, – не первый раз помогает родителям, такой вывод напрашивается. На маму с папой смотрит преданно и неотрывно, к пиву не тянется губами. Возможно, пробовал, по вкусу не пришлось. Семья из бани вышла только что – по красным, распаренным лицам и по мокрому берёзовому венику, торчащему из сумки, вывод можно сделать.

Был бы у нас с собой, рассуждаем, фотоаппарат, запечатлели бы. И снимок бы послали в Швецию. Признали бы там, нет, в этих молодых ладожанах своих? А на лицо вот вылитые свеи… хоть и обрусели.

Есть шведская музыкальная группа ABBA. Два парня и две девушки. Так вот этот староладожский муж, если это муж, очень походит на одного из парней этой группы, клавишника, а жена, если это жена, – на одну из девушек, блондинку.

Гены – века им нипочём, веник берёзовый им не помеха.

– А для чего им маленькая кружка пива? Одна к тому же, – я, не догадываясь, озадачился. – Ведь не ребёнку?

Серёга тут же разъяснил:

– Значит, чекушка есть у них в запасе. Водку пивом разбодяжат.

Так и случилось.

После, подумав, я сказал:

– Снимок не стали бы мы шведам посылать.

– Почему? – спросил Серёга.

– Опять решат, – ответил я, – как Карл Двенадцатый, что это их законные владения, полезут.

– Пусть только сунутся, – сказал Серёга.

Я согласился:

– Огребут.

– Не сунутся, конечно, – сказал Серёга, судя по интонации, как будто огорчённо.

– Почему? – спросил я.

– Сытые. На полный-то желудок… В пивную только и на стадион.

Я:

– Ну, не знаю. А если скопом, всей Европой, как они обычно делают…

Серёга:

– Не полезут. Хоть и скопом. Получали по зубам и рёбрам – забоятся.

Аналитик. Самородок. Успокоила меня его уверенность.

«Викинги», обеспечившие нас вином:

Пустые вёдра тут, на этом месте – перелить пока их не во что, – когда опорожнятся, мол, оставите.

Мы:

Без базара.

Ну, не забудьте.

Не забудем.

– Торговать лучше, чем воевать, – сказал Серёга. – Да?

Я согласился.

Но это после.

И по третьей.

После, когда ребята ладожские нас покинули, ещё по кружке одолели мы с Серёгой. Не ради пробы – чтобы распробовать, хватило по одной, – даже не ради удовольствия, нам с этим некуда спешить, всё впереди, ещё успеем. Традиция заставила: так я его, Серёгу, без лишних процедур и церемоний посвятил, имею право, в археологи. Как он был рад! О, как был рад. Даже попрыгал. Тоже, подумал я, азартный юноша. А не рыбачит ли, спросил. Ответил, нет, мол, в речке у них только лягушки да головастики, дескать, водятся. Ну, пусть исполнится его мечта – стать настоящим археологом, и в скором будущем, затягивать не стоит.

Чуть пригубили и за это, на этот раз уж чуть на донышке – мечты трусливые, не отпугнуть бы.

«Русский подучишь?.. Письменный».

«Конечно».

«Калинин даст тебе рекомендацию».

«Отлично».

«Ну, вот, считай, что поступил».

«А на какое, на вечернее?»

«Зачем вечернее?.. Дневное».

«Вот это здорово… Ох, ёлки-палки!.. Я же про армию забыл».

«Если мечта, Серёга, не умрёт, и после армии поступишь. Я вот, к примеру… Скажу тебе, как говорил нам наш мичман: “Сдохни, но сделай”».

«И вы делали?»

«А ты как думаешь?»

«Сдохну, но сделаю».

«Ну, вот, и ты уже почти что археолог».

«Я – археолог!»

Мы – как коллеги – обнялись.

Одно ведро, полное, доставили в лагерь. Другое, початое, накрыв его валявшимся рядом куском толя и тщательно замаскировав, припрятали в кустах. И не из алчности, не для себя – на всякий случай. Знаем, как оно бывает, не вчера на свет явились. У всех закончится, а тут и мы: вот вам, нуждающиеся, вот, мол, утешьтесь! О, как ликуют люди – как тувинцы, так и финны, так и те, кто «из Орловых, из дворян», – в таком случае, известно. Даже назавтра. Назавтра – вовсе. Как восхищённо смотрят на тебя. Аборигенами на белого первопроходца.