Mike The - Избранные рассказы

«Наверно, всё-таки зря», – пронеслось где-то там запоздалым напутствием. А теперь…

«Закусить-закуси-и-ить!!!» – и – «Ура – макароны!»

Прямо так. Прям руками.

Повезло, что не выбросила.

Теперь отдышаться… Да, ядрёная штука.

Хотя, четвёртая «рюмка» легла тёплым бархатом.

Четвёртая…

Блин.

Или пятая? Как же так получилось?

– А и пускай увольняют. Пусть только посмеют! – гримасничала продавщица, вертясь перед зеркалом. Болтать с собственным отражением её научили подруги: такие же «нарасхват» и такие же благополучные в своём одиночестве. По чуть-чуть, день за днём, это стало привычкой. А вскоре, после развода, – болезненной необходимостью.

– Такая маленькая, такая пушистенькая… Да разве ж с такой ми-ми-ми что-то можно? Я им в Гринпис напишу. Им. На них. Всем на всех. Скажу, спасала планету. Закрыла грудью котёнка, хотела вскормить… – на последних словах Антонина притронулась к своему «победному» лифчику под первым номером. Непроизвольно. И словно споткнулась. Сколько раз уже было, и вот опять началось.

Помолчав, женщина отошла чуть подальше, отбросила волосы и медленно, как на экзамене, потянула подол. Оцепеневшее отражение словно сопротивлялось, но всё же повторило движение.

Сперва до колен, обнажая проступившие венозные сеточки. Затем выше и выше, постепенно, словно торжественно преподнося наслоения жира, целлюлита, полоски растяжек… И дальше, вплоть до седалища: нещадно утянутого специальными шортиками, но всё равно расползавшегося; с желеобразной податливой складкой, перевалившейся через резинку.

Две ссутуленные фигуры напротив друг друга, две помрачневшие тётки… В нелепом, необъяснимом ожидании, что это всё не про них. Что раз – и отменят. Что надо лишь подождать.

Наверно, они бы так и стояли, но колбаса, блюдце, кошка… Антонина едва не вскрикнула, ощутив щекочущее прикосновение к правой ноге. К самой стопе, к самым пальчикам, для которых зеркала не хватило чуть-чуть.

– Ах ты!.. – и осеклась, расплывшись в улыбке.

Отпрыгнувший было зверёк притормозил, приосанился и вскоре продолжил исследование. От ног вдоль стола, потом к холодильнику. Осторожным прыжком на подоконник. С подоконника… ладно, пускай – один раз можно даже на стол.

– Так ты не наелась, – прошептала Тонька, не спуская глаз с любопытствующей мордочки. – Чего же тебе ещё…

Одёрнув платье, женщина осторожно присела напротив и, разбив скорлупу, выковырнула на скатерть немного белка.

Ах, как она ела. Глотала на вдохе. С остервенением, с хриплыми, нервными придыханиями. Хам-хам… с урчаньем, с подрыкиванием. А Тонька подкладывала, пододвигала поближе. И в эту минуту женщина чувствовала, что уже давно не была так близка к абсолютному счастью. Помнится, кто-то шутил, что счастье – это так просто. Ну да, ненасытная киска и бутылка спиртного. А разве нужно что-то ещё?

Вот только Антонина смотрела на кошечку не как на питомца. Даже не как на ребёнка или игрушку. Сейчас она видела свой идеал. Идеальное воплощение, перерождение. Цель, ради которой не жалко и умереть. С самого детства играла с котятами, но почему-то не замечала. А сейчас – вот. Словно прозрела.

И природная гибкость, и лёгкость, и талия. Ешь сколько хочешь – всё равно не поправишься. А даже поправишься – всё только на пользу. И шёрстка… чёрная, гладкая. От рождения и навсегда. Никаких тебе непрокрашенных поседевших корней. А морщины? Для кошек их просто не существует.

Ни один человек, никто из живших или живущих, не мог бы тягаться с таким совершенством. Даже точёные античные божества – всё равно терялись на фоне истинной грации. Та, кого любят все. Без исключения.

Между тем кошка уже не боялась. Раздобрев от тёплой умиротворяющей сытости, она с мурчаньем вылизывала дружелюбные руки.

«Сейчас кончу», – подумала Тонька и, чтобы прогнать наваждение, потянулась к бутылке. Её нестерпимо влекло приблизиться к абсолюту. Прямо тут и в эту минуту. Фальшиво? Пускай. Надо только начать.

– Жди здесь, я сейчас, – хихикнула женщина и, позабыв обо всём, выбежала в общий зал.

С меховыми изделиями в магазине было не густо – всё-таки не основной профиль. Но Антонина знала, где поискать… Четыре песцовые шубки: две на складе, две на витрине. Одна жилетка – пушистая память о несчастном еноте. Или даже о двух. Десяток шапок разной мохнатости, муфточки, варежки, аксессуары. С размерами не фонтан, но если до конца не натягивать да пуговиц не искать… А ещё колготки с начёсом – китайский ответ русской зиме. Синтетика, да, зато на любую фигуру.

Последней деталью стали сапожки. Замшевые, с рыжеватой опушкой и большими помпонами. Не то чтобы по ноге, зато без каблука. Хоть дома ходи – никогда не устанешь. Вот только пьяные ноги… С непривычки запутались, и Антонина грохнулась, уткнувшись носом в паркет.

Удивительно, но оказалось не больно. Всё-таки падать в шубе куда безопаснее, чем на кирпичи. Вот только встать… с первого раза не получилось. Вторая попытка. И тут женщина сообразила, что уже давно поднялась, но почему же… Почему весь остальной мир не поднялся вслед за ней?

Бред. Не бывает. И, похоже, стоит она на четвереньках. Так естественно, так привычно, но всё-таки… куда делись руки? Лапы? Теперь только лапы. Необычно-широкие, толщиной с целый хвост. Хвост?! А действительно. Полный комплект, и вовсе не страшно. Не боялась же она своей рядовой повседневности – с чего пугаться теперь? Побежать.

Последний раз Тоня бегала… наверное, в школе. Как это было, почти и не вспомнить. Сухая одышка, долбёжка в висках, невыносимая, ненасытная жажда до каждого глотка воздуха. Теперь же тело вспорхнуло словно само. В два прыжка пересекло зал, под диван и дальше по коридору. Восхитительное приобретение. Настолько, что женщина всё ещё не могла поверить: это вовсе не ОНО, это – ОНА. Несущаяся промеж стульев да подбивающая углы развихлявшимся задом. И пусть на паркете коготки безбожно проскальзывали, зато в остальном – настоящее «Вжжжоууу!», «Рум!», «Рум!», «Бада-бздыщь!»

Она просто не могла остановиться, как не может притормозить ребёнок в магазине игрушек.

Опомнилась Антонина только на улице. Пряный, промытый дождём воздух холодил чуткий нос. Мокрый асфальт лип к подушечкам лапок. Как выбралась? Да через дыру. Теперь любая щель словно открытая дверь. Свобода и счастье. Вот только внезапное «Мрр…»

Чёрная кошечка? Нет, не она. Нечто косматое, напряжённое, со слипшейся, скатавшейся шерстью. Чудище бомжеватое. Словно всю жизнь в подворотнях. Подступало, нарезая воздух хвостом.

Зашипев, женщина бойко попятилась, но и с противоположной стороны к ней уже приближалась грязная морда. В голове мелькнули мысли про течку… Да не, ну, хотя… Хотя да. Последние годы течка у Антонины была стабильной до зуда. Но нет. Нет-нет-нет! Ни за что! Не до такой же, блин, степени?!