Ник Никсон - Сонм. Сборник рассказов

Не всем так везет.

Последние сутки, пока Марина пребывала на смене, в палате Сашки дежурила свекровь.

– Ну как он? – шепотом спросила Марина, отодвинув ширму.

– Второй час спит. Опять рвало с утра. Ты Кононова видела?

– Пока нет.

Сашка завертелся в кровати. Сквозь сон услышал мамин голос.

– Ма – а—ам.

– Привет солнышко.

Она обняла сына. В очередной раз поймала себя на мысли, как сильно он исхудал. Его когда – то густые кудрявые волосы, которыми она так гордилась, сменились на гладкую, покрытую серыми пятнами лысину. Кожа стала бледной, лицо угловатым, под глазами чернели синяки.

– Я принесла тебе кое – что.

Она достала из сумки плюшевого львенка. Сашка прижал его к себе. На лице у сына отразилась безмерное счастье. Бабушка не выдержала – заплакала. Марина аккуратно корпусом вытолкнула свекровь за ширму. Правило есть правило – при Сашке никаких слез.

– Ты говорила, мы пойдем в зоопарк, смотреть настоящих львов.

– Обязательно пойдем. Тебя скоро выпишут.

– Я уже здоров?

– Лечение почти закончено. Ты такой молодец.

– Ура – а. Баба, ты слышала?

Свекровь вернулась. Лицо у нее пунцовое, глаза мокрые.

– Да, мой золотой. Какое счастье.

– Я скоро приду.

Марина вышла из палаты. Нижняя челюсть неконтролируемо дрожала. Сжав зубы до хруста, она глубоко вздохнула и направилась к заведующему.

Павел Иванович Коненков встретил ее в ординаторской и проводил в свой кабинет. Там повесил свежие снимки на световой экран и несколько минут смотрел на них в тишине.

– Ну что там? – не выдержала Марина. – Опухоль уменьшилась?

– Выросла.

– Как же так?! Вы говорили, новый курс химии поможет.

– Я надеялся на это. Позитронная терапия тоже не дала эффекта, – он медленно собрал снимки в кучу, вложил в карту. – Опухоль слишком глубоко и чрезвычайно агрессивна. Такое бывает.

Марина молчала, не в силах выговорить ни слова. Онколог подошел к ней и аккуратно взял за плечи.

– Мне очень жаль. Иногда мы просто бессильны.

– Еще курс? – голосом робота произнесла она.

– Боюсь, он этого не переживет. Ему сейчас нужны только вы и ваша забота.

Он подошел к столу, написал что – то на бумажке. Протянул ей.

– Адрес хосписа. Я обо всем договорюсь.

– Нет…

– Я понимаю, что вы чувствуете. И знаю, сколько вы сделали для него и делаете для других детей.

– Нет.

– Марина. Иногда нужно просто принять неизбежное.

– Нет! Нет! Нет! Нет! Нееет! – закричала она.

Коненков попытался ее успокоить, но она вырвалась.

– Он еще жив, а вы ставите на нем крест! Сашка сильный, он очень сильный! Есть ещё способ. Должен быть.

– Мы испробовали всё.

– Не всё! Не всё!

– Рак – не сторонняя зараза. Организм убивают собственные клетки. Поэтому с ними так трудно справиться.

– Я прошу. Умоляю. Он – это весь мой мир.

– Простите меня.

Марина схватила его за руку, сдавила, словно цеплялась за последний шанс удержаться от падения в пропасть. Коненков не стал убирать руку, вместо этого сопроводил девушку к дивану. Они сели, долго молчали.

– Есть препарат. Экспериментальный. Основан на генетической подстройке иммунитета убивать раковые клетки. Возможно, он…

– Почему вы молчали?

– Еще не было клинических испытаний. Даже данные по животным отсутствует. Препарат непредсказуем и может сделать еще хуже.

– Мой сын умирает. Что может быть хуже?

– Препарат – или панацея или обычная афера. Я, честно сказать склоняюсь к последнему. Зря я про него, вообще, сказал.

– Я готова рискнуть. Какие бумаги нужно подписать?

Он вздохнул.

– Не так все просто. Вы когда – нибудь слышали о Дмитрии Сказочнике?

– Детском писателе?

– Он жертвовал много денег фондам. Один из них и разработал препарат. Его назвали революционным. Коллеги мои уверены, что фонд только имитировал деятельность, а по факту просто обирал писателя.

– А вдруг препарат действительно работает?

– Мы не смогли это проверить. Несколько лет назад писатель попал в страшную аварию. Все думали, он долго не протянет. Завещания он не оставил. Фонды и родственники начали борьбу за наследство. Но писатель выжил и завис между жизнью и смертью.

– Дмитрий Сказочник? А настоящая фамилия Новгородцев?

Коненков кивнул.

– Юридически он все еще жив, поэтому суд заморозил все его активы. Фонд опечатан, документация недоступна. Как хранятся готовые препараты, никто не знает. Боюсь, там уже ничего не осталось.

– У вас есть опытный экземпляр.

– Да. Мы не имеем права его вскрыть и тем более дать пациенту. Если об этом узнают, я попаду в тюрьму, а юристы оберут институт до нитки, – он прервался и продолжил почти шёпотом. – Но, если у пациента вдруг наступит улучшение, я всегда могу списать это реакцией на химию.

Марина резко встала.

– Где он хранится?

***

На северной окраине леса дорогу преграждает древняя каменная стена. Места тут дикие, опасные. Ни один житель Королевства не сунется сюда без дела. По словам мастера, Башня времени должна быть здесь. Аллора не видит ничего вокруг, кроме деревьев и кустов. Неужели мастер обманул ее?

Черные тучи поглотили небо. Колдунья не остановится, пока весь мир не падет. Времени почти не осталось.

Аллору поглощает отчаяние. Она садится у дерева и начинает плакать.

– Слезы не признак слабости.

Рядом на траве сидит рыжая белка. Из ее круглых черных глаз сквозит любопытство.

– Я всех подвела, – всхлипывая, говорит Аллора. – Королевство погибнет из – за меня. – Она вытаскивает из сумки сломанную скрипку. – Только заклинание из книги чар может починить ее.

– На что ты готова пойти ради скрипки?

– Я отдам все, что у меня есть.

– И даже совесть?

Аллора вздрагивает, утирает слезы.

– Ты хранитель?

Белка кивает.

– Где башня?

– Ты увидишь ее, если я позволю. Сначала я должна убедиться, что ты готова.

Аллора задумывается.

– Отдать совесть… Как тогда я буду жить?

– Ты более не сможешь отличать добро от зла. Потеряешь ориентиры в жизни. А куда заведет тебя новая тропа никто не может предсказать.

– Я согласна.

Посреди леса вырастает каменная башня с оконцем на вершине.

– Королевства умирают и возрождаются, – говорит белка. – Будут и другие злые колдуньи. Но войти дважды в Башню времени нельзя.

Аллора взбегает по каменным лестницам, находит на пьедестале книгу. Страница с нужным заклинанием уже открыта. Она произносит его вслух. Внезапно раздается оглушающий деревянный треск. Вспышка. Хлопок. Скрипка срастается, словно человеческая кость после зелья лекаря.

Дрожащими руками Аллора прислоняет инструмент к плечу, проводит по струнам смычком. Тонкая мелодия надежды льется во внешний мир.