Глеб Сафроненко - Виртуальная терапия

– Это очень хорошо, а бодрости пока и не будет это нормальный эффект от препаратов. Надо уметь переключаться от отдыха к активности безо всяких препаратов, так чтобы не утомлять и не травмировать своей психики, адекватная реакция на происходящее и на возникающие проблемы и потребности это и есть нормальное состоянии психики. И хорошо, что ты сам решил поговорить о проблемах. Но сразу хочу предупредить, быть может я повторяюсь, я не психоаналитик в распространенном сейчас понимании и не Господь бог – не могу исцелить, сотворить чудо, решить проблему. Но поговорить надо. Уж извини за банальность – хочешь поговорить о детстве?

– В общем-то и нет. Что о нем говорить? Детство как детство. Сами помните, естественно, какие были времена. Да, и что значит были, сейчас немногим лучше, в чем-то даже хуже. Раннее детство так и вовсе связано исключительно с положительными воспоминаниями, так что хорошее было детство. Проблемы у меня сейчас и как их решать я не знаю. Я, вообще, мало что понимаю в нашей жизни. Если честно, то совсем ничего не понимаю.

– Ну что же? На самом деле корни всех наших бед часто лежат именно в детстве. Но в твоих словах есть здравый смысл. Я понимаю, о чем ты говоришь. В нашей новой жизни действительно больше непонятного. Попробуем пойти по твоему пути, – согласился доктор. – Ведь не могу же я тебя заставить говорить о том, о чем ты говорить не хочешь.

– Наверное, можете. Например, ввести меня в гипноз, – с улыбкой сказал парень.

– Шутишь. Это хорошо. Единственный способ в наших условиях, и при моих возможностях, ввести тебя в состояние гипноза – это ударить по голове, вот этим светильником. – сказал доктор, указывая на настольную лампу и сделал паузу, для того чтобы собеседник смог оценить шутку. Максим усмехнулся, но правда не сразу. – Очень надежная вещь, – продолжил Андрей Сергеевич. – Много лет уже работает безотказно. А некоторые говорят, что в Союзе не было качества – качество было, мало было красоты и эстетики в вещах, но точно было качество. А я смотрю препараты действуют, ты немного заторможен и положение тела не меняешь ежесекундно как при первой нашей встрече. Ну излагай, какие, все же, ты видишь проблемы и препятствия для их решения, что мешает тебе нормально и счастливо жить?

– Ой, – тяжело вздохнул Максим, – даже и не знаю с чего начать.

– Начни с последних событий, – посоветовал доктор, – опиши нынешнее положение своих дел.

– Положение так себе. Во-первых, я в настоящее время безработный, а это само по себе плохо влияет на душевное состояние, если можно так выразиться. И без работы я остался не потому, что меня уволили или сократили, или пришлось уволиться потому что не справлялся со своей работой. Наоборот я очень даже неплохо справлялся со своей работой, я очень хорошо знаю свою работу и постоянно повышал навыки. Уволиться пришлось именно потому что мне не давали работать. Всех раздражала моя грамотность, моя сообразительность, а еще больше всех стали раздражать реальные результаты работы, когда они появились, конечно.

– В общем-то мысль ясна. Но можно ли чуть поконкретнее? – попросил Максим Сергеевич.

– Если говорить конкретнее – мое последнее, на сегодняшний день, место работы – это администрация Вольненского района.

– Наслышан, – подтвердил доктор. – Это само по себе уже звучит как диагноз. Между нами говоря, ты не первый мой пациент пострадавший там от геноцида здравого смысла.

– Вы так говорите, чтобы поддержать меня и придать мне больше уверенности, а моим словам больше смысла? – с недоверием спросил Максим.

– К сожалению, нет. Действительно наслышан, – убедительно сказал доктор, разведя руками. – Вот кого бы, действительно, следовало направить на принудительное лечение, так это руководящих работников администрации Вольненского района, но боюсь им уже ничем не поможешь, там просто не за что будет зацепиться.

– Извините, в каком смысле зацепиться? – поинтересовался Максим.

– Как бы это проще и нагляднее объяснить. Ну вот представь, что ты хочешь зашить носок. Представил?

– Вы тоже зашиваете носки? – утонил зачем-то Максим.

– Да, но речь об этом, – ответил доктор. – Представил?

– Да, – ответил Максим, на мгновение прикрыв глаза. – Представил и очень даже хорошо.

– Что ты делаешь?

– Ну что? Беру иголку, вставляю в нее нитку и начинаю зашивать.

– Как шьешь?

– Как обычно – делаю стежок и после каждого стежка петлю, – показал парень жестами рук.

– Хорошо. Представь, что края ткани не выдерживают и рвутся. Что тогда будешь делать?

– Можно заплатку пришить. Но нужно ли? – спросил Максим перестав зашивать визуализированный носок.

– Можно, а если и заплатка не держится? Если вся ткань износилась и обветшала.

– Выкинуть его, да и все! Толку с ним возиться. О подобном еще Христос говорил.

– Да говорил о том, что только неразумный человек пришивает к ветхой одежде новую заплатку, – согласился доктор. – Также и с этими неразумными людьми, если в их сознании, в их разуме не осталось совершенно ничего светлого за что можно было бы зацепиться, то как им можно помощь? Нельзя им помощь. Да они в этом и не нуждаются, они упиваются своим безумием и собственной бесчеловечностью. А теперь продолжай, где работал? Как работал?

– Работал я директором, как бы громко это не звучало, «Центра по развитию физической культуры, спорта и молодежной политики». Но это полный, как бы так сказать? – задумался Максим. – Полный финиш, проще говоря. Я сам действующий спортсмен – любитель естественно, такой уверенный середнячок, среди среднего уровня любителей. Кроме того, спорт для меня – это хобби, как и педагогическое образование – дополнительное, а основное образование – экономическое, причем не просто экономическое, а факультет управления и экономики в строительстве. Опыт работы у меня разнообразный и технический, и экономический, и немного бухгалтерский. А в администрации я столкнулся с беспрецедентной глупостью. Это для меня была какая-то дикость, до сих пор мозг отказывается воспринимать такую реальность. Например, начальник финансового управления всю жизнь проработав в финансовом отделе – ничего не понимает ни в финансах, ни в экономике. Как!? Как это возможно!?

– Вполне возможно, не забывай о носке, – задумчиво сказал доктор.

– Помню, помню. И так почти в каждом отделе, – добавил парень с чувством, но почти без эмоций – нервная система была очень сбалансирована действием препарата. – Самое удивительное, что я там раньше работал, проработал почти четыре года, ушел от этого абсурда, в прошлом году меня позвали обратно, вроде бы как хорошего специалиста, обещали, что все будет по-другому и не обманули, все стало еще хуже и абсурднее, чем было. Мало того, что они глупые и без меры вороватые, так они еще и бесчестные, беспринципные, бесчеловечные, они постоянно врут, постоянно глупо и откровенно хитят, уже настолько глупо и нагло хитят, что, мне кажется, даже с другой планеты этого невозможно не заметить. И чем больше и глупее они хитят, тем настойчивее они пытаются найти того, кто хитит, но никак не могут и начинают подозревать всех подряд, иногда даже тех, кто у них и не работает. Помимо прочего они еще и извращенцы через одного. Да что там через одного? Двое из трех, если не больше, извращенцы. Вы, конечно, мне не поверите, но это все правда. Малая часть ужасной омерзительной правды.