Алла С - Тайна святого Рамона. Легенда о «Красном Звере»

– Да иди ты, – Онорио отмахнулся от назойливой жены, вышел на крыльцо, приложил ладонь ко лбу и посмотрел в небо.

Действительно, надо было поторапливаться, иначе сено намокло бы под дождем.

Онорио Рохос вышел за калитку и заспешил к дороге, ведущей вдоль полей.

Впереди, метрах в десяти перед собой, Рохос увидел девушку с точеной фигуркой, распущенными, по пояс, волосами и в длинном прозрачном легком платье. Голову юной прелестницы украшал цветочный венок.

Рохос облизал губы, посмотрел по сторонам и ускорил шаг в надежде догнать красавицу.

Начавшийся дождь намочил платье путницы, обнажив ее прелести.

Рохос занервничал и решил, во что бы то ни стало воспользоваться создавшейся ситуацией. Дорога была пуста, и ему ничего не мешало исполнить свои желания.

Красавица свернула с дороги к заброшенному озеру. Рохос похотливо осклабился – птица сама загоняла себя в силки.

Когда девушка зашла по пояс в воду, Рохос догнал ее, схватил за талию, чувствуя, как страсть наполняет низ его живота и закричал от ужаса, теряя сознание и падая в воду. Обернувшееся к нему чудовище с лошадиной горящей головой – последнее, что Рохос увидел перед тем, как испустить дух, оставляя на поверхности озера пузырьки воздуха.

– Сигуа… Ты заманила меня, – сказал он напоследок и скрылся под водой.

Когда тело крестьянина достали из воды, руки его крепко связывал цветочный венок, а рот был забит бумагой, по виду похожей на ту, из которой год назад печатали листовки о поимке государственного преступника.

……………………….

Лоцетти

Полковник Лоцетти гнал по шоссе, надеясь, как можно быстрее добраться домой, выпить коньяку и отключиться. Последнее время слишком много говорили об этом «вожде мировой революции».

Странный звук, похожий на собачий вой, казалось, преследовал его.

Трасса была абсолютно пуста, и полковник придавил педаль газа.

Звук нарастал.

Раздражаясь все больше и больше, бывший гестаповец включил радио. Сквозь помехи до него донеслись отрывки фраз.

– …легендарного команданте… Помимо «Боливийского дневника» в рюкзаке была обнаружена тетрадь с его любимыми стихами…

Полковник прорычал от злости и отключил аппаратуру.

На миг ему показалось, что на дорогу выбежал черный лохматый пес.

Лоцетти изо всех сил нажал на тормоза. Прямо в лобовое стекло летел с рогами и копытами дьявол в облике собаки. Дорога завертелась серпантином, машина со страшным скрежетом врезалась во взявшийся ниоткуда грузовик и, оставляя за собой горящие осколки, отлетела на обочину, где через секунду взорвалась.

………………

Консул

Рабочий день подходил к концу. В тишине было слышно, как тикает маятник настенных часов. Последние солнечные лучи, прощаясь, скользили по стене кабинета, с расположенной на ней коллекцией холодного оружия. Блеснув напоследок в инкрустированных ножнах штык-ножа, солнце ушло на покой.

Консул сидел за рабочим столом, считая минуты. Он не мог думать ни о чем другом, кроме дня рождения своей новой секретарши, знавшей толк в любви. К тому же девица отличалась не только сексуальным мастерством, но и внешними данными.

Консул вспомнил о сидящей в соседнем кабинете жене и поморщился.

Тут же раздался стук каблуков.

– Дорогой, по-моему, ты засиделся…

Когда супруга прижалась к его спине грудью, консул раздраженно сжал губы.

– Иди, дорогая… Иди…

– Не «Черная ли вдова» соблазняет тебя вечерами?

– Что ты, любовь моя? У меня слишком много дел, чтобы крутить интрижки с посторонними женщинами…

Консул нарочито передвинул бумаги на столе и сделал вид, что ищет пропавший документ.

– Ладно… Ухожу… Как всегда одна…

Консул торопливо нажал на кнопку вызова секретарши, как только за его женой закрылась дверь.

Офелия и правда была хороша: точеная фигурка в черном атласном платье, шелк темных гладких, затянутых в узел волос, спрятанных под крошечной черной шляпкой с вуалью, чувственный рот, обведенный красной помадой, длинные пальцы рук в тонких черных кружевных перчатках.

Консул сорвался с места.

– О, Офелия… Ты сводишь меня с ума, – хрипел он, покрывая ее поцелуями с головы до ног.

Платье шуршало под руками сгораемого от страсти любовника.

– Пойдем… Пойдем… – шептала красавица, увлекая консула за собой к подоконнику.

Потянувшись к девушке для поцелуя, любовник почувствовал жгучую боль под левой лопаткой и услышал звон разбитого стекла.

Утром тело консула с обезображенным от удара об асфальт лицом обнаружили под окнами его кабинета.

…………………..

Старик Маркос ждал телевизионных новостей.

Вернее сказать, он просто сидел в кресле и смотрел на висящий на стене экран.

Слышал он плохо, видел и того хуже, руки его беспрестанно тряслись, пучки седых, по плечи, волос давно оставили надежду быть подстриженными, желто-парафиновый цвет лица говорил о том, что старик сильно задержался на этом свете.

Под стать видавшему виды креслу была и одежда Маркоса. Линялые камуфляжные штаны дополняли клетчатая старая, с прорехами, рубаха, надетая поверх майки цвета хаки и домашние тапочки с напрочь протертой подошвой.

Маркос не сдавался. Он изо всех сил напрягал слух, чтобы, если не увидеть, то хотя бы что-нибудь услышать.

За окном гудел яркий солнечный день, пели птицы, горланила новые песни жизнь. Свежий ветер, заигрывая и смеясь, трепал оконную желтую занавеску.

На телеэкране девушка диктор, одетая в красный вызывающий пиджак, читала новости дня.

– Ровно пятьдесят лет назад в Ла Игера был казнен известный во всем мире легендарный революционер, латиноамериканский государственный деятель, команданте кубинской революции Эрнесто Че Гевара.

В 2000 г. журнал «Time» включил Че Гевару в списки «20 героев и икон» и «Герои и кумиры XX в.» В 2013 г. его рукописи были включены в число документального наследия ЮНЕСКО, в рамках программы «Память мира»…

Неожиданно звук телевизора заглушил мерный гудящий шум. Но Маркосу уже было все равно. Он «клевал носом», собираясь уснуть.

Когда гул утих, диктор продолжила читать новости.

– Имя знаменитого на весь мир лидера кубинской революции Эрнесто Че Гевары овеяно легендами. Наибольшее их количество связано с его последними днями: долгое время считалось, что он погиб в бою, однако, оказалось, что на самом деле, он был схвачен боливийскими солдатами и расстрелян без судебного разбирательства. В поселке Ла-Игера, где это произошло, его почитают, как святого, и рассказывают о том, что всех, кто был причастен к смерти революционера, преследует проклятие…