Олег Ивик - Трещина

Он подумал, что впервые в жизни с ним происходит настоящее приключение. То, что было до сих пор, все эти перевалы и горные вершины с грамотно организованными страховками и опытными руководителями групп – на приключение не тянули. Он вспомнил прочитанную недавно книгу Славы Курилова «Один в океане». Слава провел в океане трое суток, прыгнув с корабля в восьмиметровые волны, чтобы сбежать из Советского Союза. Ему не на кого было надеяться. Его искали, но этих ищущих он боялся больше, чем волн и акул, – они хотели вернуть его в совок и судить за побег…

Провести ночь в открытом море… Это же безумно интересно. А потом волны рано или поздно утихнут, и его, конечно, найдут. Красное море маленькое, течения известны и нанесены на карту. Вот и Ахмед показывал эти течения на планшете… Потом он вспомнил, что примерно половина несчастных случаев с дайверами происходит не на глубине, не от кессонной болезни и не от акул – они попросту теряются в море. Вот как он сейчас… Да нет, он сильный и выносливый. Он сможет обходиться без пресной воды дня три-четыре – за это время он выплывет к какому-нибудь берегу, или острову, или судну. Красное море нашпиговано судами и островами. Он прекрасно может спать на воде. Слава спал в океане, не имея ничего, кроме маски и трубки. А у него есть надувной жилет… Надо будет стравить воздух из баллона, чтобы он стал легче, а набитый свинцом пояс можно сбросить. Солнечные ожоги ему не грозят, потому что он затянут в гидру с головы до ног. Акулы – это вообще сказки для чайников, они очень редко нападают на человека, и уж во всяком случае не в Красном море. А когда он окажется на острове, он соорудит пирамиду из камней и коралловых обломков и водрузит на вершину алюминиевый баллон – кто-нибудь обязательно заметит блеск металла. Пока его не найдут, он сможет питаться сырой рыбой – ловить ее гидрокостюмом, как сетью, точнее как мешком. Из жилета, наверное, нетрудно соорудить простенький дистиллятор, работающий от солнца… А свинцовый пояс, пожалуй, лучше не сбрасывать: мало ли для чего пригодятся на необитаемом острове брезентовый пояс с кармашками и шесть слитков свинца… Он выживет! Это обалденное приключение, посланное ему судьбой…

Думая так, он греб, и греб, и греб… Потом он обернулся и увидел, что на палубе, которая была так далека, как будто он смотрел на нее в перевернутый бинокль, стоит человек…

Матрос облокотился о перила и курил, стряхивая пепел в воду. Он глядел в другую сторону, и парень видел только его спину в светлой майке и черный затылок. Изо всех сил работая ластами, он высунулся из воды почти по пояс и, взлетая на волны, стал кричать и размахивать включенным фонариком. Это было глупо, потому что матрос не мог ни видеть, ни слышать его. Потом матрос бросил в воду окурок и развернулся. Парень продолжал отчаянно размахивать фонариком. Матрос остановился, вглядываясь в морскую даль. Он не понимал, что за огонек маячит среди волн. Тогда парень догадался и направил луч фонарика себе в лицо. Матрос свесился через леер, потом неспешно пошел в сторону носа и исчез. Идиот! Прошла минута – никто не появился.

Ну и черт с ними со всеми! Парень плашмя упал вперед, волна ударила его по лицу, наполняя водой нос и легкие. Он отпрянул, согнулся в кашле, а потом обессиленно откинулся на воду. Будь что будет. Он расслабленно лежал на спине, и волны кидали его вверх и вниз. Теперь, когда он не сопротивлялся, они обращались с ним мягко и он мог нормально дышать, тем более что надувной жилет держал его на поверхности. Он смотрел на звезды. Надо принять это как очередное приключение. Даже если через несколько суток он погибнет, надо хотя бы сейчас, пока его не мучают жажда и голод, получить от этого приключения максимум удовольствия. Не всякому выпадает такое… И тут он услышал шум мотора. Он развернулся и увидел, что прямо на него идет «зодиак» с двумя матросами на борту. Луч мощного фонаря шарил по воде. «Зодиак» резко затормозил, и один из матросов протянул ему руку, помогая взобраться на борт.

– Спасибо! – пробормотал парень, падая на дно лодки. – Вы все-таки увидели мой фонарик? Вы испортили мне приключение, но все равно спасибо!

Матросы засмеялись, сказали что-то по-арабски, и один из них хлопнул его по плечу.

…В кают-кампании муж и жена, не пошедшие на ночное погружение под предлогом морской болезни, пили чай. Его бадди сидел на диване с бутылкой коньяка и смотрел фильм о дайвинге на Мальдивах. Он удивленно поднял голову:

– Вот как! Ты тоже не пошел на погружение? Я не захотел идти. Все-таки ночь, да еще течение… Хотел тебя предупредить, а ты куда-то делся. Где ты был?

– Курил на верхней палубе.

Парень сел на диван, взял чужую бутылку и хлебнул коньяк прямо из горлышка. На экране очаровательная девушка в голубом гидрокостюме извивалась среди пронизанных солнцем кораллов.

…По-настоящему он испугался того, что произошло, только на следующий день, точнее, на следующую ночь. Он снова пошел на ночное погружение, предварительно починив свой октопус. Едва он опустился на дно и присоединился к группе, его фонарик погас. Он подплыл к инструктору, жестами объяснил ситуацию, и инструктор велел ему и его бадди плыть рядом с собой… Двух фонарей вполне хватило на троих… Это было похоже на полет во сне… Нет, это вообще ни на что не было похоже – невесомость, тьма, мягкие пятна света, в которых колыхались гибкие тела людей, рыб, актиний… И все это время он думал: а что, если бы фонарик погас не сегодня, а вчера, всего на одну минуту горения раньше? С тех пор он всегда брал на ночные погружения два фонарика, и новички смеялись над ним, но ему было все равно. Сам он с этого дня себя новичком не чувствовал.

Эта история случилось с Женькой во время его первого дайв-сафари по Красному морю. Он рассказывал мне ее, сидя ночью у костра на берегу реки Индрюкой. Этому приключению посвящены первые строки его романа, и я решила рассказать о нем подробнее, потому что сам Женька упомянул его лишь вскользь… А теперь слово Женьке.

Мне снился сон: я плыл по ночному морю, пытаясь догнать корабль. Волны кидали меня, я проходил сквозь них и почему-то мог дышать прямо в воде, но до корабля добраться не мог. Вокруг было темно и страшно, а на палубе горел свет, и я знал, что там меня ждут друзья. Но как я ни старался, судно уходило все дальше и дальше… А потом я проснулся.

Мне часто снится этот сон в разных вариантах, потому что однажды такое со мной и вправду случилось. Это было моим первым по-настоящему опасным приключением. И обычно, проснувшись, я вдруг пугаюсь того, что засиделся в Москве, что приключения теперь вижу только во сне, и что где-то ветер треплет паруса, и волны бьются о рифы, и лавины сходят, и горные реки ревут, а я сейчас выпью кофе, спущусь в метро и поеду на работу.