Данил Арасланов - Сквозь время

– Но… помимо всего этого кошмара, мне снится и хорошее.

Сказал Денис, что бы успокоить мать.

«Может быть, это вовсе не сны». Задумался Денис, после, резко улыбнулся и отправился в сторону своей кровати, синхронно перебирая обоями руками два колеса своего инвалидного кресла.

Все началось с того момента, когда незнакомец дал Денису не обыкновенную записку, в которой было написано. «Наш разум безграничен, а границы это лишь только то, что мы сами себе создаем» проникнувшись смыслом этой записки, Денис захотел разрушить границы разума и увидеть весь мир, посмотреть на него своими глазами. Он до такой степени жаждал этого, что однажды освободил свой разум из этой клетки, в которой держал себя, и когда он погружался в сон, мог путешествовать по всему земному шару. Он был не чем, без форменным, как вода и в тот же момент всем. Огнем, водой, ветром, снегом, теплом, холодом. Всей землей и всей вселенной. Он слышал много разных голосов, зовущих на помощь, скорбящих, напуганных, злых и веселых. Это были не объяснимые чувства, в начале он радовался, и ели сдерживал себя в руках, это было прекрасно, он мог все, увидеть что творится на другом конце земли, побывать в Египте, посмотреть на пирамиды, и на другие достопримечательности, больше всего он любил находится в теплых кроях, у моря, хоть и не ощущал этого яркого солнца, не мог прикоснуться к горячему писку, или окунуться в это бескрайнее море. И чем больше он всматривался в эти уголки мира, чем дальше забирался в эти темные переулки, тем больше встречал людей которые бесцеремонно, и беспощадно избивали и хуже того убивали не виных, ради каких то пяти или даже тысячи рублей. Грабители, убийцы, сутенеры, проститутки, алкаши, наркоманы. И к тому-же, его все чаще начали посещать сны, в котором вся земля тонет в хаусе. Это начало сводить его с ума. И если раньше он засыпал и просыпался с улыбкой на лице, то теперь он засыпает со страхом и просыпается в ужасе. Все те переулки, что раньше освещались яркими лучами падающие на блестящий асфальт, отбиваясь об мокрые после дождя машины, превратились в темные улицы, покрытые серыми оттенками этого мрачного мира, и только один лишь ржачь, мат и унижение можно было услышать сквозь мрак пропитанный болью, ненавистью и состраданиям. Проснувшись утром, Денис выглядел загруженным и с легка уставшим. Его не покидала мысль, как встать на ноги и избавится от кошмаров. Он продолжал сидеть все у того же окна, и беспрерывно смотреть на эту безлюдную, детскую площадку, которая была окружена деревьями. Пришла осень, деревья не были уже такими пушистыми и ярко-зелеными как раньше, все было усыпано желто-красными листьями. Но недолго думая. Денис подорвался к компьютерному столу и начел хватать собранные в кучку листки и незамедлительно рвать один за другим, разбрасывая клочья бумаг в разные стороны. Это были те самые листки с записями, в которых часто упоминалось… «до осени встать на ноги» «осенью я выйду на футбольное поле» «через месяц я буду бегать» «через неделю я выйду на кухню, обниму маму и сам приготовлю завтрак» Это были его пожелания.

– Черт! Со злостью произносил Денис, натирая правой рукой свои щеки. – Ага, запишите на листочке, мечтайте и все получится, рак они так вылечивают! Но что-то резко остановило его пыл, это был торчащий уголок того самого листка, который ему дал незнакомец.

– Как давно это было, я уже и забыл.

Он не спеша достал листок из-под груды книг, лежавших впритык к стене. На листочке было написано «наш разум безграничен, а границы это лишь только то, что мы сами себе создаем». Как сразу же он вспомнил образ того самого незнакомца, в костюме циркача. Мужчина высокого роста, примерно метр восемьдесят. Волосы длинные и густые, которые расползались по самим плечам и были плотно прижаты не большим цилиндром, на которой была странная переливающаяся разными цветами повязка. Его зеленые глаза казались добрыми, но больше всего в нем, привлекала широкая чуть-ли не до самых ушей улыбка, которая давала возможность разглядеть вставленные золотые коронки на месте клыков. Из под розового плаща виднялись белые штаны в клеточку, мокасины что были на его ногах, блестели как новые.

– Да, точно, я баран, надо же было поначитаться всякой хрени! Из-за которой я еще больше запудрил себе мозги. И уже более спокойно продолжил Денис. – Я знаю как решить эту проблему, все эти годы я лишь создавал границы подсознания, пришло время их разрушить.

Летели дни, недели, наступила глубокая осень. Улицы этого не большого городка «Циленска» опустели, за окнами уже не было слышно этих детских смехов, веселых криков со-дворов. Денис уже не сидел у окна и не смотрел на тот безумно красивый закат. Вместо которого грубые темные тучи, затянувшие будто весь мир, все продолжали висеть не в подвижном состояние, заливая город проливным дождем, не давая возможности не одному лучику этого прекрасного солнца пробиться в этот темный мир. Многие прилавки были закрыты, продолжали работать только самые не обходимые, такие как продуктовые магазины, аптеки, и табачные ларьки. Да, в этом городе было много и других продовольственных точек, которые продолжали работать, с боязнью потерять бизнес от безделья, но их упорство было бессмысленным, так как люди не выходили на улицу без надобности, и не шатались по разным прилавкам или кафешкам. И только работяги заводов, и других предприятий не смотря на погодные условия, продолжали ходить на работу, промокая до ниточки, дабы заработать и прокормить свои семьи.

Но нашего героя это не беспокоило, он окончательно утонул в своем мире, не замечая окружающий. Денис понимал то-что вся проблема в нем, за все эти долгие годы он только и делал, что укреплял свое подсознания мыслями о том, что он инвалид, который не может ходить, наступать ногами на землю, бегать, прыгать и просто передвигаться как все люди что его окружают, он чувствовал себя изгоем этого мира. И он окончательно пришел к выводу, что нужно в это поверить, чувствовать себя таким. Полон возможностей, может идти куда хочет и прикасаться ко всему что видит, иметь свой выбор, а не просто быть бездействующем наблюдателем, странствующий по миру бездумно попадая в разные уголки земного шара и наблюдать за живностью обитающих там. Видеть страхи и боли людей, которых как будто уничтожает сама вселенная. Тем самым разрушить этот плотный не рушимый, нажитый временем слой границ, и освободить себя от этих кандалов подсознания, что до сих пор сдерживают его в этом инвалидном кресле. День за днем пролетали не заметно, из-за плотных непроглядных туч, уже трудно было отличить утро от вечера. На протяжение двух-трех недель, не чего не менялось. Каждое утро теть Настя приходила к девяти часам, преподавая Денису обыкновенные школьные задания за девятый класс и уже к десяти часам удалялась, забирая у Марии почасовой оклад, если Мария уходила раньше преподавателя, как и происходило чаще всего, то она оставляла деньги на маленькой тумбочки что стояла у самого выхода из квартиры. Теть Настя почти в одиночку растила двух детей, восьмилетнею красавицу дочку с красивыми глазами, и жизнерадостного пятилетнего сына, их отец был беспробудный алкаш, после ее не справедливого увольнения из школы, она хваталась за все возможные работы и подработки, в конце концов прибилась тут у Марии обучая Дениса. Ей было безразлично на погоду, творившуюся на улице, она всегда строго приходила к девяти, раскладывала все свои педагогические принадлежности, после часового проведения урока она спешила на следующую подработку. Поскольку теть Настя преподавала уроки математике и геометрии в старших классах и иногда подменяла других учителей, ей не сложно было обучать Дениса, единственное что ее волновало это воспитания своих детей. Сома она была низкого роста, метр шестьдесят может и ниже, с закругленной талией, пухленькими губками, красивыми карими глазами, что украшали маленький нос, и всю окружность лица. Фирменной прической у нее было каре, темного оттенка, переливающий в более красные цвета. После ее ухода, Денис перебирался на кровать, вставлял наушники в свой старенький телефон «ZTE» включал спокойную музыку или хип хоп по желанию и на протяжение долгих часов лежал почти не в подвижном состояние, размышляя о том как ему нравится ходить, и все чаще убеждая себя в этом. Ночные кошмары продолжались, и он предпочитал вздремнуть днем после занятий, и смотреть на мир в красках радости, веселых людей, в лучах солнца и синего неба, нежели видеть падаль, отбитых от светлого мира в кромешную тьму.