Максим Кустодиев - Фальсификация

Любовь Григорьевна аккуратно развернула платочек и промокнула глаза.

– Вот, плачу, – сказала она.

Оля выслушала Любовь Григорьевну не перебивая, теперь, понятно, следовало задать вопросы, но вначале, конечно, произнести слова сочувствия. Хотя, возможно, ничего страшного все же не случилось.

– Дорогая моя, понимаю, вы переживаете, – сказала Оля, накрыв ладонью безутешно застывшую на столе руку Любовь Григорьевны, – но, возможно, ничего страшного все же не случилось.

– Случилось.

Оля и Лидка росли вместе, жили по соседству, сидели за одной партой, но уже пять лет, даже больше, Лидка в Финляндии, замужем, а ее мать, Любовь Григорьевна, позвонила вдруг, вся в слезах, и просила непременно зайти, ну как тут откажешь, и вот теперь приходится сидеть на кухне, смотреть на нее, пить убогий чай «Липтон» в пакетиках, а чего собственно случилось…

– Случилось, – повторила Любовь Григорьевна. – Материнское сердце чует беду.

Младшая сестра Лидки, Варвара, пропала 19 сентября, то есть позавчера. Ушла вечером, и нет ее. Не позвонила, ничего. Ну и что? Варвара учится в девятом классе, но выглядит вполне половозрелой девицей, Оля не раз встречала ее на улице, живут-то они рядом. Мальчики, пиво, винишко, закружилось, поехало, дело молодое. Оля помнит, что они с Лидкой творили в последних классах школы, да и сама Любовь Григорьевна – низкорослая, расплывшаяся, с седыми неряшливыми волосами – не всегда же она была такой, тоже могла бы кое-что вспомнить. Сиди тут, слушай ее шарманку. Заметно, что ей очень даже нравится роль убитой горем матери, двоих вырастила, без отца, легко ли, и тут такое… А что, собственно, такое?

– Так вы и в полицию обращались?

– А как же? Вчера еще сходила. Да толку от них! Это Лидка надоумила меня к тебе позвонить.

– Да? – удивилась Оля.

– Ну, конечно. Ты же в газете работаешь. Ты же журналистка!

Слишком громко сказано. Журналистка! Да, она числится в штате ничтожной газетенки, но по сути это ошибка, сплошное разочарование. Никогда она не мечтала о подобной работе, но почему-то так сложилось. Конечно, она достойна лучшего. С ее-то вкусом, образованностью, с ее внешностью. Но увы, что-то не находится желающих по достоинству оценить это совершенство.

– А что же говорят в полиции? – вежливо поинтересовалась Оля.

– Понятно, что. У них одно на уме – загуляла, мол, через день-другой вернется. Хорошо хоть заявление приняли. Большое спасибо.

– Но вы не думаете…

– Если бы загуляла, я бы не волновалась. Все куда хуже. Эта секта, от нее жди беды.

– Секта? Варвара попала в секту? Вы в полиции рассказали?

– Все рассказала. Почти все.

Любовь Григорьевна замолчала, оценивающе глядя на Ольгу. Несомненно, несчастная мать понимала толк в драматической паузе.

– Про дневник я ничего им не сообщила. На вот, сама почитай!

Тяжелая серая тетрадь оказалась в руках Ольги.

– Здесь почитай, с собой дать не могу.

Оля без энтузиазма раскрыла фолиант, толщина его пугала, должно быть, это будет скучное занятие. Но к счастью мелким разборчивым почерком было исписано всего несколько страниц.

"12 июня. Сегодня я была на «Курсах» в четвертый раз. Почему не записывала ничего раньше? Наверное потому, что не было подходящей тетради. Итак… Здесь принято опаздывать, особенно к началу. Первые 10–15 минут – вводная часть. Каждый раз приходят новые люди, и Дионис рассказывает о «Курсах». Повторяется, конечно, но умеренно, не слово в слово, не то стошнило бы. Начало в 19–30. Я ни разу не опоздала. Я и в школу никогда не опаздываю – если прихожу, то вовремя. (Нина Давыдовна, она же «математика», она же «мать-и-мачеха» приучила к дисциплине). Четыре раза я слушала про то, зачем мы все здесь собираемся. "Курсы самопознания и саморазвития". Откуда берутся новые прихожане? Здесь их называют курсистами и курсистками. В инете рекламы нет, сама проверяла. Передают инфу из рук в руки? Наверное. Мне, например, про «Курсы» рассказала Инга, сама она редко ходит, говорит, одни мол старые тетки, не интересно. Однако, неправда. Мужчины есть, и все на меня пялятся, это приятно. Хотя не удивительно. Я моложе и лучше качеством.

26 июня. Дионис признался, что по правде его зовут Денис. Он, конечно, интересный, хотя немножечко старый. Еще мне нравится Рыжий Клоун, он часто задает вопросы, его имя Юра. Другие мужчины очень сосредоточены, хотя некоторые ничего, симпатичные.

1 июля. Вот темы занятий: 10 заповедей, Фанатизм и религиозность, Смерть. Интересно.

10 июля. Все развивается стремительно. Сегодня Дионис предложил задержаться на дискуссию. Все разошлись, осталось несколько человек, и пришли новые. Среди них, кто бы мог подумать – Инга. Одета как проститутка. Еще несколько молодых мартышек – руки, ноги, шеи, даже лица – все в татуировках. Надо, наверно, и мне украситься, только в таком месте, чтобы маманя не видела.

14 августа. Снова дискуссия. Рыжий Юра говорил много, непонятно, но интересно. В этой большой квартире, где мы собираемся, есть сауна с бассейном. Дискуссии проводят у бассейна.

28 августа. Дискуссия затянулась. Курим, пьем шампанское, чудесный белый порошок – "на дорожку", так это называется, но никто не уходит. Больше писать ничего не буду.

4 сентября. Денис сказал мне, что в его гареме есть одно вакантное место…"

Борис Колесников служит в полиции, чином не вышел – он старший сержант, невелика птица, прямо скажем. Но это пока, вот получит диплом (он учится на юриста), тогда посмотрим.

Четыре года назад Борис ушел из университета, с третьего курса. Решил вдруг, что все это не его. Занялся бизнесом, не пошло, попал в армию, отслужил как положено, затем оказался в рядах полиции. А что, в качестве временного пристанища неплохо. Какое-никакое жилье, и где – в Питере, работа не сильно парит, есть время для учебы, а главное – он, Борис, на особом счету у начальства. Подполковник Семенцов явно выделяет его, дает ему деликатные поручения, доверяет. А почему бы и не выделять? Парень толковый, грамотный, энергичный, за плечами спецназ, с высшим образованием (незаконченным). Этот не подведет. Так, наверное, думает Олег Владимирович Семенцов, и правильно думает.

– Как тебе заявительница? – вопрошает Олег Владимирович. На столе у него заявление о пропавшей дочери и лаконичный рапорт Бориса.

– Обычная история.

– А сама-то несчастная мамаша, как она тебе показалась?

– Выглядит так себе, – Борис пожал плечами, – но не сказать, что трахнутая на всю голову, этого нет.

– Вот именно!

Подполковник Семенцов нацепил очки и принялся перечитывать пространное заявление. Борис спокойно ждал. К чему гадать, куда клонит начальство, оно само все скажет.