Юлия Флёри - Маша и её друзья

– Маш, ты не волнуйся, я тебя слушаю. – Подбодрил как верного пса добрым словом Самсонов.

От неприятного сравнения Маша попыталась спешно отделаться и благодарно улыбнулась.

– Да, да, хорошо. – Замялась, сбившись с нужной мысли. Такое непривычное волнение занимало большую часть сознания. – Так вот, мне уже почти тридцать, – грустно улыбнулась, опуская потухший взгляд, – и я хочу семью. – Выговорила, дыхание затаила, а как только Самсонов губы приоткрыл, желая ответить, едва не подскочила от нахлынувшего азарта. – Настоящую, – заверила. – Чтобы жить вместе, чтобы собираться за одним столом, чтобы дети были и… вообще, семью, понимаешь?! – Вскинула взгляд, полный надежды, а в ответ получила холод, от которого пришлось поёжиться.

– Семью. – Утвердительно поддакнул Самсонов. – Настоящую. – Вытянул он губы трубочкой, к сказанному прицениваясь, а потом неприлично и неприятно засмеялся. Успокоившись, сделал два крупных глотка, закусил коньяк заранее подготовленной долькой лимона и уставился на Машу своим прямым, невозмутимым взглядом. – Маш, ну, вот, правда, о чём ты говоришь, а? – Скривился, будто с отвращением. – Какая настоящая семья, что за детский сад? Да ты ведь, по сути, и не знаешь, что это такое. Ну? Как ты себе это представляешь? Как? Стол, дети… бред какой-то… У тебя ведь и семьи-то этой никогда не было. Что для тебя семья? Мать, что родила, но никогда тобой не занималась? Брат, что старше тебя на полжизни, со своими интересами, проблемами… Тот самый, которому ты всегда была словно соседская девчонка: вроде и знакомы, но не до того? Или, может, отец? Ты хотя бы знаешь, кто твой отец?

– Представь себе! – Проглотив обиду, только лишь и смогла вымолвить. Накатившее возмущение Маша вовремя погасила и продолжила уже спокойнее. – И ты прав, прав во всём. – Эмоционально кивала, сглатывая набежавшую слюну. Вздохнуть уже не могла, грудную клетку неведомая сила сдавливала со всех сторон. – Я не знаю, что такое семья, но я знаю, как быть не должно! И-и… и всё равно я их люблю… И Марата, и маму, да и не в них дело. Я с тобой семью хочу. Мы… мы так давно знаем друг друга, что, кажется, больше знать просто невозможно, столько всего вместе пережили, столько сделали на общее благо…

– Но это не повод принимать такие серьёзные решения, согласись.

Примирительно, спокойно так, начал Дима. Отставив в сторону свой бокал, обошёл стол со стороны, стал за Машиной спиной, принялся мять плечи, убаюкивающе нашёптывая свою версию.

– И ты права, моя крошка. – Коснулся губами макушки. – У нас много всего было и, поверь, будет ещё больше, но жениться… – Выдержал паузу, позволяя уловить оттенки, тонкие намёки. – К тому же я тебе этого никогда не обещал.

– То есть? – Маша, не веря услышанному, обернулась, неудачно попыталась поймать плавающий взгляд, на что Дима рассмеялся.

– А то и есть. – Чуть отстранился, выпрямляясь. – Ты прекрасна, очаровательна. Не девушка, а мечта. Ты достойный собеседник и честный компаньон, но… как бы тебе объяснить, – во время тяжкого мыслительного процесса, что отображался на лице, Дима не пытался снова прикоснуться к ней, теперь опирался на спинку кресла. – Маш… ты не та женщина, с которой я хотел бы связать свою жизнь.

Сказал, выдохнул, и даже попытался улыбнуться.

– То есть? – Потупилась Маша, напрягаясь сильнее. Странное понимание, которое обычно нет-нет, да и мелькнёт на горизонте, теперь застилало разум, блокировало его, не позволяя логической цепочке выстроиться вновь.

– Маш, ты только не волнуйся. Хорошо? – Прозвучало над ухом, а, казалось, что звук идёт из другого измерения.

Дима отошёл к бару, налил стакан воды из графина, всунул его в похолодевшие ладошки и присел на стол с её стороны, успокаивающе поглаживая по свободной руке.

– Свадьба – это такой ответственный шаг, к которому нужно подойти обдуманно.

– Ты хочешь сказать, что тех десяти лет, которые мы вместе, тебе не хватило, чтобы это обдумать?! – Эмоционально хмыкнула и сделала пробный глоток. Тут же раздражённо поморщилась и отставила стакан в сторону.

– Нет, я не это имел в виду. Я говорю о смысле, о расстановке приоритетов. Нам хорошо вместе, это бесспорно. Нам удобно, мы привыкли быть рядом друг с другом и логично предположить, что иного для себя и не видим, но…

– Но?..

– Но это не значит, что я должен на тебе жениться.

– Ты повторяешься. – Прозвучало на удивление ровно, и Самсонов поджал губы, понимая, что Маша успела опомниться, и сейчас перейдёт в наступление. – Воды много, а ни единой причины я так и не услышала. Ты мужчина и можешь думать ещё лет, этак, десять, и ничего от этого не измениться, но я не ты. И у меня нет столько времени. Я детей хочу. Детей, любви… уважения, в конце концов!

– Ты впадаешь в крайности, дорогая.

– В крайности? Ты издеваешься?! – Выдернула свою ладонь из-под его горячей и скрестила руки на груди. – Ты единственный мужчина, который меня интересует, с которым я встречаюсь и живу всю сознательную жизнь, и сейчас говоришь о какой-то крайности?

– Да, нам вместе удобно, нам вместе хорошо, мы с тобой создали отличный тандем…

– Значит, так это называется? – Подскочила она, отдаляясь на приличное расстояние. – Тандем?! – Едва не взвизгнула от разочарования. – А мне казалось, что я твоя невеста. – Перебила Маша, не желая слушать этот бред.

Возвела глаза к потолку, пытаясь провести хоть малейший анализ. Обычно это помогало, но сейчас… Какой-то бесхребетной себя почувствовала. Как рыба, выброшенная на сушу. И эта выраженная беспомощность… Плакать не хотелось, скорее… скорее, ударить. Если была бы мужиком, точно бы ударила, а так… Кто она напротив Самсонова?..

– Маш, Маш, давай ты не будешь сейчас повышать тон, хорошо? Не забывай, что я всё ещё твой начальник.

– Кто? Начальник? – Скривилась и от его интонации, и от выражения лица: непроницаемого, безучастного. – А, знаешь, что, начальник? – Посмотрела с вызовом. – Если всё так просто, как ты говоришь, то мне здесь больше нечего делать. – Обвела руками кабинет, но имела в виду всё в целом. Да. Всю его жизнь, его работу, его место в социуме.

– Что?

– Что слышал. Если я для тебя удобна, если мы с тобой только хороший тандем, то мне в твоей компании больше делать нечего. – Повторила отчётливо, без толики шутки. Подбоченилась, высоко задрала подбородок и… да, наверно, она чего-то ждала. Но Самсонов удивил: умасливать её не торопился. Ладони только потирал. Как-то странно. А после криво ухмыльнулся и глянул исподлобья.

– Ты сейчас так ультиматум мне ставишь? – Догадался и широко оскалился.

– Ты просто не оставляешь мне выбора.

Проговорила Маша, а у самой сердце из груди вырывается. Он просто не может ей отказать, не может отпустить и не отпустит! Он боится, боится серьёзных отношений. И Маша готова его понять… Уже поняла, но не отступится. Только не сейчас, уже поздно и обратного пути просто нет. Смотрит на него и не понимает, почему тот молчит, почему не пытается оправдаться, взять время для раздумий, попросить прощения, в конце концов!