Михаил Елизаров - Бураттини

Гностический миф с небольшими отклонениями и вариациями утверждал следующее: творец существующего мира Демиург заблуждается, думая, что он единственный Бог и нет другого, кроме него. Он сам лишён знания о своих высших родителях: Невыразимом Начале – Отце, Тишине – матери, о высших мирах-эонах – Уме и Истине, Логосе и Жизни (всего двенадцать эонов). Демиург – плод страха своей матери Софии (или Мудрости), когда-то покинувшей Плерому (мир Высших Разумов, Полноту). Этим и объясняется убожество земного мира: его создатель сам несовершенен, он плод страха, страстей и печали. Дьявол или Архонт, созданный Демиургом, предстаёт у гностиков просветителем – сам порождение Демиурга, и ему доступно «знание», что Демиург не «альфа и омега».

Все эти ереси Василида и Карпократа и прочих гностических школ были успешно побеждены на заре христианства. Европейские очаги рецидива в виде сект катаров, богомилов и прочих также удалось ликвидировать. Но в гуманистическом XIX веке Церковь уже не могла воспользоваться прежними карательными методами.

Начало сказки о Снежной королеве – предыстория о главном Тролле, или Дьяволе, который создал зеркало, «в котором всё доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой». Но именно так, по словам троллей, можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете. Желая посмеяться над Творцом и его ангелами, тролли решили добраться со своим зеркалом до неба, но кощунство не удалось: зеркало разбилось на «биллионы» осколков. Причём каждый сохранял свойство зеркала – искажать, уродовать. Тот человек, которому осколок попадал в глаз, начинал «видеть всё навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны ‹…›. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда» [3] Здесь и далее цит. по: Андерсен Х.К. Снежная королева. М.: Эксмо, 2009. .

Чтобы развенчать гностический миф, Андерсен создаёт свою сказочную версию появления идей гностицизма. Несовершенство мира обуславливается «оптическими» происками Дьявола. У Кая поражены две человеческие оптики – глаза и сердце. Из верующего мальчика, что подпевал Герде псалом о розах: «Розы цветут, красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа», он превращается в гностика – выходит из мира чувств и Веры в ледяную область Знания. Этим объясняется его предельная рациональность. Ему уже не интересны розы («роза» – символ Христа), Герда, бабушка, люди вообще – всё вызывает презрение и насмешку. Ведь всё нелепо в сравнении с Гнозисом. По Андерсену, знания гностика – это всего лишь дьявольская способность видеть мир уродливым.

«Правильное» гностическое восприятие мира делает адепта холодным и чёрствым. Каю противен живой и эмоциональный человеческий быт. Его прельщают снежинки – строгие правильные формы.

Снежная королева – иронический образ Софии (Мудрости). Андерсен подчёркивает её нехристианскую суть. В прекрасных глазах Королевы «ни тепла, ни кротости». Кай, прицепивший свои санки к саням Королевы, в страхе пытается прочесть «Отче наш», на ум же ему приходит лишь таблица умножения, которая, разумеется, не выручает.

Гностик Кай, увидев Снежную королеву, поражается её «умному и прелестному лицу». (Снежная королева нематериальна и потому прекрасна. Герда, состоящая из живой плоти, для Кая уродлива, как и все люди.)

«Он совсем не боялся её [Снежную королеву] и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да ещё с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало, и он устремил свой взор в бесконечное воздушное пространство».

Кай, точно признание в любви, выкладывает все свои Знания – смехотворные, как, собственно, все другие знания (это всегда в той или иной степени «таблица умножения»).

Андерсену вообще претит всякая «правильность» мира Ледяного Разума. Ведь даже северное сияние во дворце Королевы имеет свой чёткий предсказуемый алгоритм.

Мир Снежной королевы, куда попадает Кай, – мир Льда. По сути, место, где находится Кай, – это Ад. У Данте девятый круг Ада – ледяное озеро с предателями. В середину озера вмёрз сам Люцифер. Кай и есть предатель христианской веры – отступник.

Вот как описывает Андерсен чертог Снежной королевы: «Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замёрзшее озеро. Лёд треснул на нём на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нём она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума».

По Андерсену, Кай оказывается в Аду, а Снежная королева, гностическая Мудрость, София, предстаёт Смертью. Знание (лёд, холод) в сердце Кая – приметы трупа. Бессмертие Кая – это глубокая заморозка, криобессмертие, то есть подделка под вечную жизнь.

Кай занят «ледяной игрой разума», типичной алхимической задачей. Из первоматерии Ада – льда – он складывает слово «Вечность». Вот что говорит Каю Королева: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». Она обещает Каю свободу, но второй подарок – коньки, средство передвижения в мире льда, – говорит о том, что Каю отсюда не выбраться; его свобода ограничена пределами ледяного ада – дьявольские силы Кая заранее обманули.

Не случайно и расколотое Озеро – «зеркало Разума» во дворце Снежной королевы – сюжетно перекликается с кривым зеркалом Тролля, разбившимся на осколки. «Лёд» и «стекло» – равноценные вещества. Это одно и то же зеркало, и оно существует только в разбитом варианте. «Зеркало Разума» (пространство Гнозиса) не может быть целым ввиду своей изначально «лживой» сути. Разбитое на осколки, оно успешно отражает негативные нюансы бытия (а что ещё может отразить осколок?) – но ему никогда не представить полной картины мироздания. Мало того, что «зеркало Разума» – дьявольская прелесть, оно даже не способно удержать свою целостность. Зеркало расколото, и ледяная забава со словом «Вечность» так же нелепа, как если из обломков стола складывать фразу «целый стол».

Представительница христианской парадигмы – Герда. Она олицетворяет мир человеческих чувств, детской искренней веры. Перед христианской кротостью Герды склоняются монархи (принцесса и принц), звери и птицы (вороны, голуби, северный олень). В сказке разыгран также библейский мотив раскаявшегося разбойника. У Андерсена это Маленькая Разбойница, помогающая Герде добраться в Лапландию.

Христианская простота, детское восприятие бытия Герды побеждают ледяную мудрость Снежной королевы. Кай, обретя Знание, смеётся над нелепостью окружающего мира. Герда охотно плачет по любому поводу (слёзы, скорбь – спутники христианина). Эти детские горючие слёзы Герды способны растопить Лёд Разума.