Самуил Бабин - Полковник Покрышкин против

– Чего звонишь, – вечно недовольным голосом Нюры ответила трубка.

– Слушай Нюр, меня тут Прошкин в областной центр по работе отправляет, – начал заискивающим тоном Витя.

– На выходные? Я сейчас ему перезвоню. Узнаю, что за необходимость – перебила его Нюра и трубка отключилась.

Витя подождал некоторое время и отошел к стоящей у обочины старенькой «копейки», подарок тестя на свадьбу, закурил и включил зажигание. Тут же зазвонил телефон и раздался тот же недовольный голос жены: «Ну и что ты хотел мне сказать?»

– Я насчет гусей. Может с соседом договорюсь. Он присмотрит.

– Да, ты что. Он же их завтра пропьет, -возмутилась Нюра.

–Ну, тогда может папа приедет, заберет на своем Уазике?

– У папы радикулит, он еле по огороду ходит, – отвергла предложение Нина. – Давай сам вези.

– Я не могу отъехать. Мне здесь надо быть постоянно.

– Ну, придумай, что ни будь. Ты уезжаешь, ты и решай, – отрезала Нюра и отключилась.

–Только если расстрелять их из табельного пистолета, – вздохнул Витя, пряча телефон и в это время из-за угла выехал желтый полицейский Уазик, за рулем которого сидел сержант Козлов, с которым Витя до перехода в органы, работал в райцентровском техникуме. Витя, преподавал физкультуру. Козлов, труд.

– Стой, – выбежал на дорогу Витя.

– Ты чего, выпивший что ли, – резко затормозил Уазик и из кабины появилась удивленное лицо Козлова в форменной фуражке.

– Козлов, друг, выручи, – бросился к нему Витя, – Меня шеф в область отправляет. Отвези моих гусей в деревню к тестю. С меня бутылка.

– Как же ты Витя за долбал со своими гусями, – сделал страдальческое лицо Козлов. – Это служебная машина, а не птице возка. Да и пора уже тебе завязывать с этим гусиным проклятием.

– Последний раз прошу. Вернусь, сарай сожгу, – прижал руки к груди Витя.

– Триста. И деньги вперед, – неохотно согласился Козлов.

– Ну, не наглей Козлов, – возмутился Витя.

– Как хочешь, – пожал плечами Козлов и включил поворотник.

– Подожди, – Витя сунул руку в карман и достав деньги, отсчитав триста, протянул их Козлову.

–Только грузить сам будешь, – зевнув, забрал деньги Козлов.

Они доехали до Витиного сарая. И он сначала упаковал недовольно шипящих гусей в корзины из ивовых прутьев, а потом перенес их в багажное отделение Уазика, туда куда обычно сажают задержанных правонарушителей.

«Не засрут они мне тут», – придирчиво оглядел испуганно замолчавших гусей Козлов. – «Ладно, вечером после дежурства отвезу». – И он, сев за руль и включив проблесковый маячок уехал, а Витя, закрыв дверь сарая на замок, поднялся в квартиру, перекусить и собрать кое-какие вещи в дорогу.

Он успел только вскипятить чайник, налить в чашку, засыпав растворимого кофе, как позвонил Прошкин и недовольным голосом спросил: «Почему не звонишь. Как дела?»

– Нормально. Гусей пристроил. Сейчас поужинаю и на вокзал, – обжигаясь, отхлебнул из чашки Витя.

–Снова ты со своими гусями, – застонал майор, – Ты учти, Витя, упустим Покрышкина, прикроют нас с тобой, понял? Мне генерал из области каждый час названивает. Бросай все и дуй на вокзал.

– Уже еду, – выскочил из-за стола Витя и вытащив из кладовки старый туристический рюкзак, с котором он ездил в командировку, зашел в комнату и стал собирать вещи. Побросав в рюкзак комплект сменного белья и пару футболок, он в задумчивости остановился у стоящего в серванте фотографии президента Уткина, в каракулевой форменной фуражке, на мостике военного корабля. Это фото подарил ему майор Прошкин на день чекиста. А Витя вставил его в красивую рамку со стеклом и держал теперь на видном месте, в серванте, среди хрустальных фужеров. Витя в душе очень уважал Уткина. Он был для него примером для подражания. Ведь тот, как и он, начинал когда то, младшим оперативником в каком-то забытым богом райцентре на севере страны. Это очень грело Вит и придавало надежду, что и ему может выпасть счастливый случай, он сможет отличиться и уехать из опостылевшего райцентра и сделать хорошую карьеру. «Может быть эта история с Покрышкиным, как раз и есть тот самый счастливый случай», -подумал Витя и перекрестившись на портрет президента, подхватил рюкзак и побежал к выходу.

***

К вокзалу, он подъехал, когда уже начинало смеркаться. Припарковав копейку, Витя отзвонился Прошкину и опустив стекло, остался сидеть в машине, наблюдая за происходящим на привокзальной площади. В это время площадь уже совсем опустела. Сам вокзал был закрыт до утра. Иногда лишь по тротуару пробегали дворовые собак и редко проходили запоздавшие, подвыпившие прохожие. И только один небольшой торговый ларек светился в темноте перрона. Витя вышел из машины и дойдя до ларька купил бутылку пива и сев на лавочку автобусной остановки, с удовольствием отхлебнул из бутылки.

Ему нравилось это место. Здесь, раньше, раз в неделю останавливался проходящий с юга скорый поезд. Он стоял всего минут десять, но жизнь вокруг закипала. Тут же перрон заполняли всякого рода торговцы- бабушки с горячими пирожками в больших эмалированных кастрюлях; пацаны с холодным пивом и лимонадом; местные рыбаки с вялеными лещами и даже две-три ночные бабочки, успевающие каким-то образом продать за эти минуты свою доступную любовь. Витя, тогда еще только принятый стажером в отдел безопасности, приезжал сюда на своей «копейке», наблюдая за происходящим на перроне и вокруг, составляя потом еженедельные отчеты для майора Прошкина. Эти отчеты никуда, дальше не шли. Просто Прошкин таким образом обучал Витю секретам оперативного мастерства. А еще Вите удавалось иногда подзаработать копеечку, подвозя сошедших с поезда пассажиров, вернувшихся с юга. Но, года три назад южный поезд отменили и жизнь на привокзальной площади пришла в упадок. Теперь только раз в день приходил рабочий поезд, составленный из трех плацкартных вагонов, собирающий с отдаленных районов редких, небогатых пассажиров, направляющихся в областной центр. Витя тяжело вздохнул, вспоминая те счастливые годы и сделав последний глоток, покрутил бутылку в руках, задумываясь, а не взять ли еще одну, как на площадь негромко тарахтя въехал мотоблок с тележкой и подъехав к входу в здание вокзала, остановился. Из кузова тележки вылез крупного телосложения мужчина и подойдя к двери вокзала, подергал за ручку.

– Закрыто, – произнес мужчина и на всякий случай постучал кулаком в дверь.

– Я же тебе говорил, утром надо было ехать, – недовольным тоном ответил сидевший за рулем мотоблока.

– Может такси где-то попробовать найти, – оглянулся по сторонам высокий, – и увидев Витину копейку, воскликнул, – А это чья машина?

– Моя, -отставив бутылку вышел из тени автобусной остановки Витя. Он сразу узнал в подошедшем к его «копейке», полковника Покрышкина, фотографии которого раньше часто печатались в газетах, а портреты иногда даже выносили на первомайские демонстрации.