Ангелина Харди - Смерть. Месть. Любовь

На третий день после нового года состояние Сэма резко ухудшилось. Поднялась высокая температура. Ночью появилась рвота, почему-то выходили сгустки крови из него. Я вызвала дежурную медсестру и попросила позвонить лечащему доктору. Она осмотрела Сэма, дала ему лекарство от температуры и ушла. Сэм ненадолго уснул. Мне тоже удалось немного поспать. Во сне я видела доктора Араки, это худенькая женщина в очках с короткой стрижкой похожая на мужчину, потому что она все время носила брюки и в белом халате непонятно было какого она пола. Она руководила операцией Сэма в самом начале, когда ему устанавливали катетеры. Это было в госпитале имени святого Луки. Проснувшись, я подумала: «Почему мне сейчас приснилась эта женщина? К чему бы это?»

Тем временем Сэму становилось все хуже и хуже, рвота повторялась все чаще и содержала все больше крови. Мне становилось страшно. Рано утром приехал его лечащий врач и сразу же назначил ему рентген. Эту процедуру ему сделали прямо в палате. Сэм начал задыхаться, ему трудно было дышать. Подключили аппарат, подающий кислород и я одной рукой держала Сэма, в другой – трубку с воздухом. Ребенок как будто таял у меня на глазах. Это приводило меня в ужас.

Медсестра и врачи подходили каждые 20 минут, чтобы осмотреть его состояние. Я не понимала, что происходит. Вдруг в палату вкатили устройство для реанимации со множеством трубок и других приспособлений для откачивания тяжело больных, это была экстренная ситуация. Весь медицинский персонал забежал в палату, меня вывели в коридор и оставили там одну. Все врачи и медсестры боролись за жизнь моего ребенка. Я стояла одна в коридоре и плакала так сильно, как я не могла себе позволить ранее, я просто не могла больше сдерживать этот поток эмоций, этот водопад, который обрушился на меня, и я не могла долго остановиться. Я не знала, что происходит с моим сыном сейчас. А вдруг он уже умер? А что, если мне сейчас выйдут и скажут об этом? Лечащий врач Сэма пробежал мимо меня, чтобы что-то еще принести, и когда он возвращался обратно, остановился рядом со мной на секунду и приказал мне строго: «Держись, тебе еще надо подумать о своем будущем ребенке, которого ты носишь.» Он убежал снова в палату. Я начала уговаривать себя успокоиться, доктор был прав: у меня будет еще один ребенок, о котором тоже надо позаботиться уже сейчас. Другая медсестра подошла ко мне со стаканом воды, и я начало жадно пить, глотая слезы и понимая, что это первый стакан воды у меня за сегодняшний день.

Солнце шло на закат. За окном начинало темнеть. Из палаты вышла молодая женщина-врач и подошла ко мне чтобы поддержать. Я со страхом в глазах спросила ее тихим волнующим голосом: «Он жив?» И я боялась услышать ответ на свой вопрос…

«Да, да, он жив» – сказала она ободряющим тоном и погладила меня по плечу. Из меня снова вырвались слезы, они без остановки текли по щекам огромными ручьями, словно горная река неслась вниз с большой высоты. Это было невыносимо осознавать, что твой сын на грани жизни и смерти, что ты стоишь в коридоре одна и рыдаешь, никого рядом нет, одна в чужой стране, один на один со своим горем.

Вышел лечащий врач, остановился напротив меня, и я поняла, что надо успокоиться. Он готовился сказать мне что-то очень важное. Увидев, что я уже настроилась воспринимать информацию, он начал объяснять: «Состояние у ребенка критическое. Агрессивное лечение, как мы предупреждали, негативно отразилось на лёгких, и он не может самостоятельно дышать. Мы временно подключили экстренную систему вентилирования лёгких, необходимо перевезти его в палату интенсивной терапии в госпиталь имени Святого Луки. Я уже связался с доктором Араки, она нас ждет. Быстро собери вещи надо ехать как можно скорее.»

Сэма переложили на носилки. «Его усыпили с помощью медикаментов, чтобы можно было принудительно очистить от крови лёгкие и подключить его к искусственному вентилированию», – пояснил мне доктор. Я прошла в палату, быстро оделась и собрала сумку, обычно я ее даже не разбирала полностью.

Целая бригада врачей и медсестер шли вместе с нами к машине скорой помощи. Сэма на носилках погрузили, потом зашли врачи и следом я. Водитель включил сирену и сигнальные огни на крыше автомобиля и понесся по вечерним улицам Токио как сумасшедший. Одна женщина-врач постоянно повторяла в рупор одну и ту же фразу на японском. Скорее всего это обозначало: «Уступите дорогу!» Лечащий врач Сэма поддерживал вручную систему вентилирования лёгких. Я сидела не двигаясь, дрожа от страха и волнения. Все это было далеко не кино про врачей и скорую экстренную помощь, это было со мной и моим ребенком! С той поры я долго не могла слышать сирену скорой медицинской помощи, каждый раз мне напоминало это тот самый день.

Нас привезли в госпиталь Святого Луки. Доктор Араки встречала нас у подъезда. «Так вот к чему мне приснилась доктор Араки», – подумала я. Новая бригада персонала подхватила носилки с Сэмом и повезла на 4 этаж в отделение интенсивной терапии. Там его переложили на кровать, оборудованную специально для таких случаев, подключили множество датчиков к маленькому тельцу Сэма, чтобы отслеживать температуру, пульс, давление и много всего, чего я даже не знаю. Мед. брат должен был постоянно находиться около кровати Сэма и следить за монитором. Подключили аппарат искусственного вентилирования лёгких, автоматизированные инъекции, чтобы необходимые препараты четко дозированно поступали в вену.

Все врачи и медсестры по очереди подходили ко мне и спрашивали, как я себя чувствую. Вдруг появилась Хидеко и начала обнимать меня, она искренне интересовалась моим состоянием и жалела меня. Оказывается, ей позвонил лечащий доктор Сэма и еще доктор Араки, они рассказали, что произошло и предположили, что мне понадобится поддержка с ее стороны, а может быть даже помощь. Хидеко позвонила Крису и порекомендовала им с женой навестить меня, так как ситуация вышла из-под контроля, случится может всякое как с ребёнком, так и со мной. Не получив от Криса внятного ответа, она решила приехать сама.

«Сегодня у меня день рождения и мы с другом ужинали по этому поводу в красивом ресторане, – рассказывала Хидеко, – Когда позвонили врачи один за другим, я сказала своему другу, что мы должны ехать, мы не можем сидеть спокойно ужинать, когда с Сэмом такое произошло. Мы сразу же попросили счет и мигом сюда, в госпиталь.»

Я не уставала благодарить ее за столь трогательное внимание. Это было для меня действительно важно.

Подошел лечащий врач Сэма и представил меня главному врачу отделения интенсивной терапии. Затем он предложил всем нам выйти и обсудить сложившуюся ситуацию. Мы разместились в столовой: я, Хидеко, врачи ракового центра и госпиталя имени Святого Луки. Мы все сидели полукругом, человек 7 или 8. Это было похоже на собрание.