Дамир Меркадер - ДАДЖАЛЬ. Том 2. День как год

– Понимаешь… – замялся Максим, – у меня проблемы… ну, с этим делом…

– В смысле? Дисфункция одноглазого змея?

Парень грустно усмехнулся:

– Да нет. Как раз наоборот. Функционирует с превышением оборотов. А применения аппарату, так сказать, найти не могу. Думал, ты поможешь.

– Кутак баш 1 1 * Кутак баш (татар.) – просьба отвязаться, выраженная в нецензурной форме. ! Я не по этой части, – возмутился Вагиз, – даже и некого тебе порекомендовать: с голубцами не общаюсь.

– Ты не понял. Я насчёт баб.

– А! – засмеялся тот. – Не дают, что ли?

Максим, густо покраснев, кивнул.

– Ну, тут всё просто. Главное, корочку-то сковырни, а там оно – как по маслу.

– Вот я и хотел узнать. Может, познакомишь с кем, дабы, так сказать, влиться в ряды бойцов сексуального фронта?

Вагиз задумался, налил себе ещё рюмку и, выпив, закусил далеко не халяльным сервелатом. Прожевав, задумчиво изрёк:

– Будь ты урыс 2 2 * Урыс (татар.) – русский. , я бы подогнал какую-нибудь шмару, которая раздвинет ноги за бутылку ликёра. Но ты, хоть и полукровка, а всё ж таки татар 3 3 * Татар (татар.) – татарин. . Поэтому скажу, как родному: никогда не поздно начать. Сложнее потом соскочить. Я вот с героина слез, а с женской дырки не могу. Мой тебе совет, чувак: поступи в институт, потом в аспирантуру, и вот там уже, когда будешь заниматься научной работой, среди молоденьких студенток подыщи себе подходящую девочку. Чтоб и не дура набитая, и целка не сломана.

Подобное, хоть и в иных выражениях, Максим регулярно слышал от матери, но от Вагиза не ожидал. А тот, налив очередную рюмку, продолжил:

– Ты парень башковитый – далеко пойдёшь. Главное – не сорваться. Для тебя сейчас главные враги – это наркота, алкашка и бабы.

Проводив гостя, Максим уселся на табуретку и глубоко задумался. Подозревать Вагиза в том, что тот просто не хочет делиться своими многочисленными кокотками, было так же глупо, как считать, что продавщица, за спиной которой стоит целый ряд бутылок водки, не продаёт алкоголь, поскольку собралась его выжрать в одну наглую рязанскую харю. Так что Максим вылил в раковину остатки выпивки, проветрил кухню и, забрав в комнату недоеденную колбасу, отправился учить уроки.

Вагиз оказался абсолютно прав. Главное – перетерпеть. Пока остальные сверстники таскались за каждой юбкой, в перерыве стирая до мозолей в ванной потные ладошки, Максим усердно готовился.

Без особого труда поступив в геологоразведочный, он быстро набрал вес среди педагогов как неординарный и дотошный студент. Уже к третьему курсу молодой учёный получил недвусмысленный намёк, мол, пора бы озаботиться и кандидатской. Полностью поглощённый наукой, юноша без отрыва от спектрометра плавно сменил статус на аспиранта. А дальше, как у Пушкина…

Итак, она звалась Татьяна. Тоненькая, словно былинка, молодая первокурсница с восхищением ловила каждое слово угрюмого, плотно сбитого преподавателя, умевшего разложить по полочкам не только свой предмет, но и объяснить задаваемые вопросы, касающиеся иных областей, заодно едко и метко подкалывая студентов. И стала напрашиваться на дополнительные занятия.

Через месяц в однушке, подаренной Максиму родителями, появилась хозяйка.

Он сразу поставил условие: никаких детей, пока Таня не закончит институт. Да и ему требовалось время для защиты кандидатской. Семейная жизнь, как и предсказывал Вагиз, оказалась идеальной в сочетании с научной деятельностью. Теперь можно было чувствовать себя счастливым и на работе, и дома.

Диплом Тани был уже написан, а кандидатская Максима готова к защите. Летом пара собиралась пожениться и отправиться в гостеприимное зарубежье на медовый месяц. Но однажды тёплым майским днём раздался телефонный звонок, разрушивший все планы.

Деньги – это пустота, достающаяся тяжёлым трудом.

К таким выводам пришёл Максим, пережив и кошмар девяносто второго года, и кризис девяносто восьмого. Поэтому не тратил финансы попусту даже на собственные нужды. Одевался скромно, преимущественно на рынках, продукты покупал самые качественные по наиболее низким ценам, ежемесячно устраивая обход всех местных магазинов: скрупулёзно записывал на бумажку, что почём.

Он не был скрягой, отнюдь. Вместе с Таней минимум раз в год ездил погреться у моря, и не в банальную Турцию или в Египет, а туда, где по-настоящему интересно. Себе права Максим получать не стал, понимая: не пройдёт комиссию у психиатра. Зато верной подруге приобрёл новенькую иномарку, за которой, конечно же, тщательно следил. Побывав в Питере, стал откладывать деньги на квартиру в северной Пальмире – так понравилась мертвенно-холодная аура колыбели революции. Но вот помогать знакомым или родственникам считал бесполезным расточительством, если только не видел перспектив получения в дальнейшем солидной выгоды.

Поступивший телефонный звонок сперва не посулил ничего, кроме пустых трат:

– Максим Николаевич? Тебе привет с того света. От Вагиза, – раздался в трубке голос с лёгким кавказским акцентом. – Жду в хинкальной напротив райисполкома. Покойный просил кое-что передать.

Если русских Максим считал своими подданными, то кавказцев искренне ненавидел, называя не иначе как «черножопыми мразями». Недоумевал, откуда такая реакция: никаких видимых предпосылок к этому не существовало. Среди знакомых и коллег имелись евреи, русские, прибалты и даже один нигериец, только ни к кому из них никогда не появлялось столь ярых негативных эмоций. Этот феномен объяснял себе тем, что кавказцы выглядели наиболее возможными соперниками на исконно татарской земле.

Поэтому огромного желания встречаться с неизвестным не возникло. Но Вагиз таинственно исчез около семи лет назад во время второй чеченской войны и с тех пор числился пропавшим без вести. Возможно, как и многие солдаты в те годы, несчастный угодил в рабство, и теперь его новый хозяин ищет покупателей. Сам Максим, конечно, не стал бы платить ни копейки. Зато выступить посредником между башибузуком и безутешными родителями было вполне разумно. Это если и не выгодно финансово, то хотя бы даст огромный плюс к репутации.

В ресторане оказалось пусто. Лишь за одним столиком, накрытым белоснежной скатертью, сидел молодой мужчина с кофейной чашкой и небольшим свёртком на столе. Выглядел кавказец весьма презентабельно: аккуратная стрижка, рубашка поло явно из брендового магазина, ничего вроде стереотипного спортивного костюма и полного рта золотых зубов. Хотя лицо казалось несколько неестественным, словно на него наложили целый слой грима. Максим даже немного смутился, поскольку надел затрапезный жилет цвета хаки, шорты и старую майку, в которых обычно прогуливался в тёплую погоду до ближайшего магазина.