Кристина Григорьева - Неоконченное дело

– Я услышала ужасный грохот и шум, подумала, вам нужна помощь. Вот и поднялась к вам. – Ее взгляд стал более проныристее после того, как я ей дала понять, что здесь не на что смотреть.

– Вот оно что. – Пробормотала я себе под нос. Теперь все ясно – это соседка снизу.

– Что-что простите? – сузив глаза, она еще пристальнее посмотрела на меня.

– Ой, а, простите за шум, я просто затеяла ремонт и небольшую перестановку, вот и пришлось пошуметь. – Да уж, врать видимо мне придется теперь чаще.

Я ей улыбнулась, пытаясь намекнуть, что разговор окончен. Мои намеки были поняты верно, после недолгого разглядывания меня, она извинилась и направилась к лифту.

Я закрыла дверь после того, как она вошла в лифт, и повернулась в холле, рассматривая устроенный мной бардак. Дневник! Надо его изучить. Я поспешно вернулась в спальню, дневник лежал там, где я его и бросила. Я взяла его и устроилась вместе с ним на диване в зале, не обращая внимания на разбросанные вещи. Сейчас важно знать, что таит в себе этот дневник. Возможно, он поможет мне разобраться со странностями, происходящими со мной во сне и наяву.

Я открыла дневник, взгляд вновь упал на инициалы. Интересно, что они значат? Я еще раз просмотрела написанные тексты. Заметки были сделаны небрежным почерком, местами текст обрывался, буквы были написаны коряво. И как я узнаю содержимое, если не знаю на каком языке оно написано? Тут нужен был эксперт.

Всю ночь я пыталась вспомнить хоть одного моего знакомого, который был способен перевести содержимое найденного дневника. Искала в интернете подходящие паблики, пыталась сама вбить в онлайн переводчик, но все мои попытки были тщетны. Поняв, что сегодня мне эту задачу не решить, я бросила это занятие и пошла спать.

Ночь была беспокойной, сны снились обрывками: то я снова на знакомом незнакомом кладбище, то опять вижу эти светящиеся глаза в темной яме на месте гроба, то этот призрак вновь явился. Утром я проснулась совершенно разбитой, чувствовала я себя так, словно по мне проехал танк.

Последующие несколько дней прошли как в тумане, я плохо помню те дни. День сменялся другим, голова все время болела, чувство тошноты не покидало, уроки вела кое-как, дома все такой же беспорядок. Получила несколько замечаний от администрации. Ночами плохо спала, обрывками снились сны. Даже с Таней не в состоянии была связаться. Подруга оставила кучу сообщений, бесконечные пропущенные звонки. Но я не могла с ней говорить, мне было стыдно перед ней, что не могу справиться со своим состоянием. Она так верит в меня, столько переживает за меня, а я попросту предаю ее доверие и веру в меня.

В очередной из дней, в школе было шумно, впрочем, как и всегда. Один урок сменялся другим, все проходило в тумане. К четвертому уроку я почувствовала себя неладно, голова резко закружилась, желудок свернуло от спазмов.

Четвертый урок был урок математики. Ко мне на открытый урок должна была прийти завуч. Раздался звонок на урок. Ребята забежали все в класс и приготовились к началу урока.

– Итак, ребята, начинаем наш урок с математического диктанта. – Голос мой звучал неуверенно и слабо. Головокружение увеличилось, меня начало тошнить.

В этот момент дверь открылась, в класс вошла завуч по учебной работе. Надменно взглянув на меня, она вопросительно уставилась на класс, ожидая заученного детьми приветствия администрации школы. Ребята встали, молча кивнули головой, в знак приветствия, и, после взмаха рукой завуча, сели на свои места. Завуч, Наталья Сергеевна, педагог высшей категории, как она любила напоминать об этом при удобном случае, прошла в конец класса, громко стуча своими каблуками в тишине, выбрала свободную парту, с гордым видом заняла ее, и приготовилась внимательно следить за процессом обучения на уроке, предварительно разложив свои бумаги.

После ее тяжелого выжидающего взгляда, я продолжила урок. Чем дольше длился урок, тем больше мрачнело лицо Натальи Сергеевны, жабе, как выражались дети старших классов, что-то не нравилось. Об этом я отчетливо поняла по тому, как она часто поднимала брови, изображая удивление, поджимала губы, в знак недовольства, и периодически что-то записывала в своих бумагах.

Тем временем мое состояние все ухудшалось, меня все больше тошнило, головокружение увеличилось, теперь еще и возникло желание упасть в обморок.

Вдруг я резко замолчала, боялась открыть рот, мне казалось, что если я буду говорить, то меня стошнит прямо здесь, в классе. Я подняла глаза, всматриваясь в лица детей, ребята смотрели на меня с интересом, в глазах читалась озадаченность, все ждали продолжения. Жаба напыжилась еще больше, казалось еще немного, и она взорвется от злости.

Мой взгляд задержался в углу класса, какой-то непонятный сгусток черного цвета образовался за спиной Натальи Сергеевны. Еще минута и я поняла, что значил этот сгусток. В конце класса стояла та самая женщина-призрак, одета она была в те же лохмотья, на голове тот же беспорядок. В классе резко стало холодно, электролампы замигали, колонки компьютера внезапно начали издавать шум, словно кто-то хрипел.

Я с ужасом уставилась на нее, завуч, заметив это, резко повернула голову. Никого там не увидев, она откашлялась, и попросила меня продолжить урок.

Тем временем полупрозрачная женщина, продолжала смотреть на меня. В ее взгляде я прочитала призыв о помощи. Вглядевшись повнимательнее, я заметила черную полосу на ее шее, словно след от глубокого пореза. Она подняла руку и указала за мою спину. Повернувшись, я замерла от увиденного еще больше, дыхание перехватило, на доске вдруг появилась надпись «Помоги мне!», красными буквами.

Мне стало хуже. Последнее, что я запомнила, как все потемнело перед глазами, и я потеряла равновесие.

Голова гудит, во рту пересохло, тело затекло. Чувство, как будто лежу на чем-то неудобном. Еще с закрытыми глазами я стала прислушиваться к шуму вокруг: тихо гудела сплит-система, где-то в соседней комнате зазвенел телефон, гулко доносились голоса, стрелки часов не спеша тикали. Я открыла глаза, и уставилась в потолок, с минуты две пыталась понять, где я нахожусь, и что со мной произошло.

– Уже очнулись. – Рядом раздался знакомый противный голос.

Повернув голову налево, я наткнулась на презренный взгляд завуча, Наталья Сергеевна сидела за своим столом, сложив руки перед собой. Она смотрела на меня так, будто я нарушила сразу все законы мира. Ее стол был завален бумагами, приказами, классными журналами, папками с документами.

– Если вы плохо себя чувствуете, советую вам позаботиться о своем здоровье на выходных. Падать в обморок на уроке совсем не обязательно. – Ее голос звучал так, словно она вложила в него всю свою ненависть, разговаривая со мной.