Михаил Карс - Кровавая песня Донбасса

– Возможно! – загадочно произнесла мать, не отводя взгляда с дочери. – Главное, я поняла, что вчера ты была не одна. И кто же он?

– Молодой офицер! Зовут Сергей! А больше я ничего о нём не знаю! – произнесла отрывисто Марина. На последней фразе она и сама поняла, что ничего не знает о своём провожатом. Разговаривая весь вечер, она даже не удосужилась спросить, где он живёт, в каких войсках служит.

– Так прямо и ничего? – выдернув Марину из размышлений, спросила мать.

– Ничего! – категорично заявила Марина и, развернувшись, пошла в дом.

На этом разговор был закончен. Как ни удивительно, но мать больше не спрашивала Марину о Сергее. Зато сама Марина вспоминала молодого человека довольно часто и в тайне ждала, когда он позвонит и предложит руку и сердце. По прошествии нескольких лет Марина вышла замуж, так и не дождавшись звонка от своего ухажёра.

Первый муж девушки оказался парнем весёлым, что подкупало не только Марину, но и её родителей. Он знал много анекдотов, всегда старался поддержать Маринину мать, помогал отцу по дому, когда тот возвращался из Москвы. Своей незатейливой непосредственностью Александр смог влюбить в себя всю семью. И спустя полгода они сыграли свадьбу. Лишь через несколько месяцев совместной жизни Марина узнала своего мужа с истинной стороны. Он начал пить, поднимать на девушку руку. Какое-то время Марина терпела. Надо было поднимать ребенка, которому исполнился год. Родители Александра жили в Москве и каждый месяц присылали сыну небольшую сумму денег. Если Марина успевала, а чаще всего она успевала изъять половину денег, пока Александр их не пропил, то этой суммы хватало почти на две недели скромной жизни. Марина так же продолжала принимать своих клиентов и зарабатывать на жизнь. В целом они не бедствовали. Но постоянные скандалы сделали своё дело: Марина ушла от Александра. Дом, в котором они жили, купили родители Марины, чтобы молодые могли строить свою семью. Еще полгода Марина пыталась выставить из него своего несостоявшегося мужа. Тот грозил судом, мол: «Половина дома моя!» Но то, что дом был записан на мать Марины, он не знал, а когда девушка принесла ему ксерокопии документов, Александр понял, что ничего не получит, с угрозами в адрес самой Марины и её родителей собрал сумку и исчез из их жизни…

Александр проснулся ближе к полудню от противно трезвонящего звонка. Он вообще в последнее время редко вставал утром. Долгие, за полночь, посиделки с друзьями, которые расходились уже ближе к 4—5 часам утра, не позволяли выстраивать распорядок дня. Родителей он схоронил ещё два года назад и с тех пор жил в своё удовольствие.

– Ну, кого еще принесло так рано? – роптал Александр, пытаясь найти правый тапок. Плюнув на очередную попытку нащупать его под кроватью, он, шатаясь, направился к двери. Посмотрев в глазок, он увидел участкового.

– Опять соседи нашептали! – открывая дверь, в голос сказал он.

Но в квартиру вошел не только участковый, но и еще два полицейских и несколько человек в штатском.

– Вы чего? – пятясь спиной, спросил Александр.

– Гражданин Иванко? – задал вопрос один из тех, кто был в штатском. – Вчера в три часа утра был избит и ограблен некий гражданин Аварский Геннадий Николаевич. Что вы можете сказать по этому поводу?

Александр на какое-то время задумался.

– Во сколько вы сказали? – переспросил он.

– В три утра.

– Ничего не могу сказать, я был дома, – заплетающимся языком проговорил Александр. Он пытался вспомнить события этой ночи, но головная боль не давала такой возможности. Память явно спала.

– Правильно ли я понял, что вы не помните, что делали в это время? – настаивал мужик в штатском.

– Правильно! А можно я немного поправлю память, глядишь что-то и всплывёт? – просительно произнёс Александр, показав полицейскому знак двумя пальцами, понятный любому человеку в мире, что надо немного выпить.

На удивление мужик в штатском подошёл к подоконнику, на котором у Александра стояла заначка для утренней опохмелки, и, взяв стакан со стола, на котором с ночи красовались грязные тарелки и недоеденная закуска, плеснул живительной жидкости на четверть стакана и протянул Александру. Буквально через две минуты голова вновь прояснилась, и Александр попытался вспомнить, как он мог оказаться на улице в такое время.

– А вы точно уверены, что это был я?

– Так говорят свидетели.

– Какие? – удивился Александр.

Мужик начал называть фамилии всех тех, кто часто появлялся у Александра. Но вчера их не было.

– Этих я знаю, они бывают здесь, когда есть деньги купить бутылку, но вчера я их не видел.

– То есть свидетели вам знакомы? – уточнил мужик, хаотично расхаживая по комнате и рассматривая всё, что попадало в поле его зрения.

– Эти-то знакомы, но вчера их не было здесь! – повысив голос, возмутился Александр.

– А вы не кричите… не кричите… – спокойно сказал мужик. – Это еще ни о чём не говорит. Здесь их, может быть, и не было, а вот того, кто был на месте преступления, они видели и в один голос указывают на вас.

– А может, они сами все это совершили, а на меня показывают. Такое может быть? – заглядывая в глаза мужику в штатском, спросил Александр.

– Такое может быть, но тогда у вас должны быть свидетели, что в это время вы находились дома, – ответил, по-видимому, следователь в штатском, которого Александр именовал для себя как «мужик в штатском». – У вас такие свидетели есть?

– Конечно! – радостно крикнул Александр и перечислил всех, кто вчера находился у него в квартире.

– И во сколько все разошлись?

– Так… около четырёх утра… по-моему, – неуверенно произнёс Александр.

– Так «около четырёх» или «по-моему»? – уточнил следователь.

– Около четырёх, – категорично заявил Александр.

– Ну, что же, проверим, а пока собирайтесь и поедете с нами!

– Куда? – удивился Александр. Голова вновь начала напоминать о себе. – Можно мне еще…? – указывая на бутылку, спросил Александр.

– Нет, больше нельзя! – категорично произнес следователь и добавил: – Собирайтесь!

Александр поплёлся в спальню, чтобы переодеться. Дальнейшие события развивались словно в тумане. Переодевшись и посмотрев на открытое окно, он бросился к нему и выпрыгнул во двор, благо, жил всего на втором этаже типичной московской хрущёвки. Превозмогая головную боль и одышку, он помчался куда глаза глядят.

Рос Сашка отъявленным сорванцом. Сразу, еще с первого класса, его внесли в список школьных хулиганов. Дрался он на каждой перемене. Родители буквально прописались в школе и ходили на выговоры чуть ли не каждый день. Правда, ходила лишь мать. Отец работал токарем на заводе и посещать школу отказался сразу из-за отсутствия времени. Он действительно приезжал с работы к восьми часам вечера, а в это время в школе его уже никто не ждал. Поэтому мать периодически отпрашивалась с работы и являлась к классной руководительнице на беседу.