Римма Кульгильдина - Выпей смелость. Психологические сказки

Корректор Алексей Леснянский

Иллюстратор Елена Онюшкина

© Римма Кульгильдина, 2021

© Елена Онюшкина, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4493-1861-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я люблю писать небольшие истории, где герои живут обычной жизнью, но чувствуют, что где-то рядом сказка. Сказка может скрываться в полёте бабочки, в рассвете, в черно-белой фотографии, найденной в мамином студенческом альбоме, в обычном глиняном горшке. С одной стороны – мимолетно, но с другой стороны – всегда оставляет в памяти яркий след. Давайте знакомиться.

Пряные. С дымком сигареты, с ароматом трав и ветром с улиц, сказки для взрослых. Для тех, которые выросли и поняли, что единственное, что ценно в этой жизни – быть самим собой. Обожаю)

Эти сказки – ничему не учат, но они рождают отклик в душе, помогают понять, себя в первую очередь! А еще – это очень красивые сказки, они подобны изысканным гравюрам, столь тонкой работы, что сколько – не рассматривай, каждый раз увидишь новую деталь!

«Хуп, хуп, хуп», – пели странные птицы со смешными хохолками. А мне слышалось: «Худо тут, худо тут!»

Я сидела где-то на краю географии на поломанной скамейке старой остановки и ждала рейсовый автобус. Пыль одинокой дороги смешивалась с горьким запахом степных трав.

Разгоралось солнце.

Начинался новый день…

«Сначала она даже не была знакома с ним.

О да, даже не была знакома, так бывает.

Но все вокруг говорили,

Как он хорош,

Чертовски хорош, детка,

Тебе и не снилось.

Слушая, как он прекрасен,

Она понимала – он ей уже надоел.

Зачем ей самый умный, добрый и красивый?

Зачем ей самый уверенный, надёжный и смелый?

Да, детка, зачем он ей?

Не интересен.

Да, совсем не интересен, детка.

Но потом

На одной из вечеринок

Он сам подошёл и сказал:

«Давай сделаем что-нибудь этакое…

Ты со мной?»

Что она могла ответить?

Когда он сам подошёл.

Подошёл и спросил: «Ты со мной?»

«Меня зовут Нежность, – сказал он. – Хотя и странно звучит моё имя на твоём языке,

Но меня зовут Нежность,

А тебя зовут Радость,

Мы должны быть вместе,

Так ты со мной?»

Вот что сказал он на той вечеринке,

Сказал, взял за руку и увёл.

Увёл за собой.

Да, так бывает, детка,

Просто взял и увёл за собой у всех на виду.

Они скитались по огромной стране,

Старый «Форд» и дрянной кофе на заправках,

Они не думали о завтрашнем дне,

Ведь самый лучший день – сегодня.

Дешёвые гостиницы, скрипучие кровати, сигареты и вино.

Они делали вид, что сошли с ума,

Ведь это весело, детка.

Да, им было весело.

Километры дорог, ночи без сна,

Нежность, Радость и старый «Форд».

Им было хорошо

И не нужно было думать о завтрашнем дне,

Ведь он никогда не наступит, если ты живёшь сегодня.

Но однажды.

Всегда всё случается внезапно, детка,

И ты не готова.

Однажды она зашла в комнату

С запылёнными окнами,

И вместе с ней вошли Злость и Страх,

«Зачем ты так, детка, – спросил он, протянув ей руку. —

Зачем ты так, детка, ведь нам было просто весело,

Просто весело и всё…»

«Унылый удод удручённо утопает удивительным угловатым убором… Чёрт! Опять все слова забыла. Где он может утопать на У?» Судя по древнему расписанию, автобус нужно было ждать ещё долго, и я развлекала себя составлением длинных фраз на одну букву. Можно было залезть в телефон и пропасть в паутине сети, но заряд батареи. Нужно экономить. Когда и где ещё я смогу его зарядить?

Телефон пикнул входящим сообщением.

«Возвращайся, детка», – высветилось на экране.

«Неинтересно», – отбила я в ответ.

– Как ты меня бесишь, – шёпотом сказал Человек.

Мать Шамана, описывать которую не имеет смысла, ведь каждый видит что-то своё, сидела на подоконнике, свесив ноги в пропасть, и курила. Длинная белая изогнутая трубка покоилась в её руке. Вдох. И внутри разгорался маленький костёр. Выдох. И новое причудливое облако улетало в небо.

– Тебя бешу не я, – спокойно сказала Мать Шамана. – А слова, что я произношу.

– Не вижу разницы, – упрямо сказал Человек и тоже уселся на подоконник. Только ногами в комнату. И спиной к остальному миру.

– Мой любимый, – произнесла Мать Шамана, выпуская в мир диковинных существ своим выдохом. – Разница очевидна. И я сижу здесь только потому, что ты эту разницу видишь. Но признать не хочешь. Но я посижу. Из окон твоей башни прекрасный вид.

– Как ты не понимаешь, что это страшно? – Человек соскочил с подоконника и заметался по комнате, натыкаясь на стулья и цепляясь одеждой.

– Знакомиться с собой? – Мать Шамана посмотрела на взъерошенного Человека. – Ну да. Это же не просто познакомился и ушёл. С этим «познакомился» придётся жить. И жить по-настоящему. По-новому выстраивая стены, границы, башни. Что ты там ещё любишь строить. Мосты. Даже сама мысль о том, что всё может рухнуть и придется всё придумывать по новой, – ужасает. Конечно, понимаю. Но это только слова.

Мать Шамана замолчала. И только вдох – костёр, выдох – причудливое облако, это всё, что было между ними. А ещё высокая башня, заботливо выстроенная Человеком. Наглухо закрытые двери. И бесконечные лестницы, которые вели туда, куда сами хотели, а не туда, куда надо было тому, кто по ним поднимался или спускался. И на самом верху – комната. И распахнутое настежь окно.

– Это же столько труда! Столько переживаний и… – Человек остановился и, запустив обе руки в свои спутанные волосы, неожиданно дернув их, а потом с удивлением закончил: – И боли…

– Ну да. А что ты хотел? Ломать – не строить. Перестать предавать себя – это практически подвиг. Не каждый способен. – Мать Шамана старательно прятала улыбку. – Или ты хочешь, как проще? Не надоело?

– Подвиг, говоришь? – Человек вскочил на подоконник рядом с сидящей на нём Матерью Шамана. – А если не получится?

– У тебя? – удивленно посмотрела Мать Шамана и пожала плечами. – Что не получится? Летать? Меняться? Найти общий язык с самим собой? Может, и не получится. Но ты же не пробовал.

И с этими словами она сильно толкнула Человека под зад.