Ахмет Хатаев - Звёзды светят всем

– Понятно, значит, будет жарко, – предположил Восковцев, подходя к Смирнову.

Понаблюдав некоторое время за действиями противника, продолжил:

– Ты прав, немец подтянул сюда штурмовые подразделения. Они будут просачиваться между развалинами под прикрытием танков.

После чего вновь связался со своим заместителем и приказал срочно перебросить в район дислокации первой роты по одному взводу автоматчиков из второй и третьей рот, а Смирнову – укрепить ими участок обороны на стыке с ротой Мишина.

Скоро на позициях обороняющихся начали рваться танковые снаряды и мины, в ответ послышались хлесткие хлопки противотанковых пушек и ружей. Спустя некоторое время застрекотали пулеметы и автоматы… С каждым мгновением бой становился все ожесточённее, о чём свидетельствовал непрекращающийся грохот взрывов и темп стрельбы, а также доносящийся из траншеи и окопов отборный мат разгоряченных бойцов, а то и громкие призывы к командирам брать немца в штыки. Порой и сам Восковцев готов был рвануться в траншею, а затем и за бруствер, чтобы утолить жажду мести в рукопашной схватке с ненавистным врагом, но понимал, что такие действия комбата будут оправданы только реальной опасностью прорыва противника на позиции обороняющихся.

Примерно через час, оставив на поле боя несколько горящих танков и бронемашин, десятки трупов и раненых, гитлеровцы откатились на прежние свои позиции. Это говорило о том, что батальон Восковцева одержал еще одну очень важную победу над врагом…

Комбат обошел ближние позиции роты, выражая благодарность бойцам за их стойкость и героизм, поддерживая словом раненых перед тем, как их отправить в медсанбат. Затем, поручив Смирнову приготовить представления к наградам всех отличившихся, вместе с Забарелой направился в свой штаб.

Они шли тем же путем, которым добирались к Смирнову, но теперь, так как было светло, приходилось обходить простреливаемые немецкими снайперами участки, о которых предупреждали бойцы дислоцированного здесь подразделения.

– Командир, вот и пришли. Если можно, я пойду к ребятам, надо проверить, как они там обустроились, – перебил его мысли Забарела.

– Конечно, иди, – устало согласился Восковцев и тут же, остановившись, спросил: – В каком смысле обустроились?

– Нашли почти готовый блиндаж, – пояснил Забарела, показывая рукой на небольшую техническую постройку из кирпича во дворе дома со штабом батальона. – Очистили от мусора и рядом вырыли щели на случай обстрела.

– В домах не нашли? – улыбнулся комбат.

– Поблизости подходящего нет, все на честном слове держатся. Вот и решили возле штаба, к тому же блиндаж укрыт от ветров, в нем теплее будет, – пояснил Забарела.

– Вот это правильно, морозы на носу.

– Мы из зимнего уже кое-что получили, да и роты тоже.

– Это хорошо, с нашими морозами без теплых вещей окочуриться можно. А помнишь, как мерзли в сорок первом?

– Помню прекрасно, – оживился Забарела, – особенно то, что ты с ребятами сделал для меня. Иначе до рядового разжаловали бы, могли и в каталажку загнать.

– Могли, ты же этого тыловика чуть не прибил своим кулачищем, – улыбнулся Восковцев.

– Но все же знали, что он обкрадывал нас, пользуясь поддержкой командира части, да еще эту медсестру чуть не изнасиловал. Не мог же я мимо пройти… – не договорил Забарела, недовольно рубанув рукой воздух.

– Ты поступил как настоящий мужчина, и потому мы поддержали тебя.

– Я никогда этого не забуду.

– Сергей, не мучь себя этими воспоминаниями, жизнь-то продолжается. Идет война, звания и награды ещё будут, – произнес комбат, легко хлопнув разведчика по плечу.

– Извини, твои слова о сорок первом напомнили мне об этом.

– Понял, ладно, иди к ребятам, расскажи про то, как с утра дали фашистам по зубам.

– Обязательно, – улыбнулся он и быстро зашагал к блиндажу.

Проводив его быстрым взглядом, Восковцев пошел в штаб, который находился в цокольном этаже полуразрушенного дома. «Надо будет попросить комполка, чтобы выяснил, как приняли рапорт о восстановлении ему звания», – решил он, осторожно спускаясь по разбитым ступенькам ко входу в штаб.

Заметив майора, часовой вытянулся в струнку, машинально поддёрнув за ремень автомат за плечом. Кивнув ему, комбат продолжил спуск, на ходу стряхивая пыль с уже снятой шинели. Едва он ступил за порог, как его заместитель капитан Ловчев, кадровый военный, награжденный орденом Красной Звезды за бои под Сталинградом, обрадовано вскинул руку к козырьку и произнес:

– Леонид Маркович, наконец-то, а то штабисты полка уже плешь проели, где командир и почему нет доклада.

– Я с комполка и до, и после боя разговаривал. Получим сводку от Смирнова о потерях, в том числе с немецкой стороны, и доложимся, – сказал, как отрезал, комбат и, положив шинель и автомат на порезанный осколками в нескольких местах кожаный диван из какой-то разбитой квартиры, сел на табуретку у печки-буржуйки, на которой парил чайник.

Дождавшись его завершающей фразы, Ловчев пояснил:

– Смирнов по людям и технике уже доложил, по танкам и трупам фашистов позже сообщит.

– Пусть и представления на награды пришлет. И ещё. Подскажи ему, чтобы своих якутов отправил глянуть на результаты залпов «Катюш». У нас об этом наверняка спросят.

И увидев на лице своего сухопарого, но физически крепкого зама некоторое недоумение, добавил:

– Да, именно якутов – двух бывших охотников, которые сумели в течение короткого времени практически с нулевой погрешностью перепроверить добытые разведчиками Забарелы данные о местоположении немецких танков.

– A-а, охотники-промысловики? – понимающе уточнил Ловчев. – Да, они могут, ведь их же с детства учат незаметно подползать на расстояние выстрела даже к соболю и всаживать ему пулю в глаз, чтобы шкурку не испортить. У меня в роте тоже были бойцы с тех краев, но не якуты.

– Это их профессия, так что ставь задачу Смирнову.

– Понял, сейчас сделаю.

– Разведчиков нужно представить в первую очередь. Если бы не их сведения, у нас было бы много потерь.

– Хорошо, а может, тех двоих бойцов к ним перевести?

– Переговори с Забарелой, но руки ротному не выкручивай, Смирнову такие бойцы тоже нужны.

– Понял, не буду, – согласился Ловчев, а затем, обратив внимание на то, что комбат нет-нет, да посматривает на чайник в клубах пара, спросил: – Может, пока есть время, перекусишь? Старшина раздобыл в полку хорошую тушенку и ягодный чай.

– Почему бы и нет, а то с вечера во рту ни крошки не было, – улыбнулся Восковцев и пересел за свой стол у стены.

Вскоре, поев и попросив капитана разбудить его через полчаса, прилег на диван, прикрывшись шинелью. Но поспать даже эти полчаса ему не довелось – неожиданно диван под ним заходил ходуном от толчков рвущихся мощных бомб и артиллерийских снарядов.