Мария Кандинская - Приближаясь к Восходу

А сейчас? Прихожая. Включен свет. Три комнаты. Узорчатые шторы «фалдочками», с размытым абстрактным рисунком, закрывают старые окна, по древнему обычаю, забитые на зиму ватой. Душновато. Я расшториваю и распахиваю их– тяжёлые стёкла в них по-особому звенят (этот звук сразу возвращает времена детства; как это будет по-русски? «дребезжат?» – слово, возвращающее в детство и слышимое от кого-то, здесь же, и которое вспомнилось только сейчас, наверное, потому что в другой обстановке в нём не было необходимости); а в руках остаётся крошащаяся старая краска (от которой немного слезятся глаза), и – пыльный утеплитель, придуманный уникальным русским мышлением – смекалкой.

Дом моего детства! Хотя ещё очень холодно, я стою на балконе, с которого виден лес. Лес состоит из столетних ельников, которые растут тут испокон веков, часто загораживая источники света и тепла подрастающим берёзкам и рябинкам, которые причудливо изгибаются, пытаясь поймать побольше солнечных зайчиков как бы «про запас», на весь год, за короткое Новокампское лето и жаркое начало осени.

Сейчас весна, и природа только начинает пробуждаться. Большой воды отсюда не видно. За лесом Обское море, искусственно созданный инженерами и учёными рекреационный проект, из-за которого были затоплены несколько деревень в начале прошлого века. Может быть, поэтому, гуляя по берегу, можно заметить много речной рыбы, которую массово относит на берег, и она скапливается в большие затхлые полосы на пляже. Говорят, это вина каких-то речных паразитов, которых исследуют в особом научном институте.

Воздух, который доносится сюда – свежий, им хочется дышать и дышать. Возможно, очень скоро, люди начнут торговать баллонами чистого воздуха, как сейчас торгуют очищенной водой.

Песчаный берег, я помню, полон маленьких отполированных камешков – мы играли, что это драгоценности, и огромного количества раковин моллюсков, которые щекотят пятки, когда по ним идёшь. В детстве я любила прогуливаться по берегу, но не любила плавать.

И вот моя комната, в которую я ступила обратно, с балкона: на полу ещё видны остатки краски для волос – той самой, которой я впервые в жизни красила волосы в 12 лет, и первый видеоблог был тоже снят здесь, ещё на кассетную видеокамеру.

Квартира простаивала, и с ней надо было делать что-то решительное. Кучки лесных клопов, всегда приходивших из леса, который – сразу за окнами и за дорогой с редким, односторонним движением,– были на подоконнике и по всей кухне, и много паутины – за время нашего отсутствия здесь почти никто не жил. За исключением одной семьи, переехавшей сюда, в городок, из ближнего зарубежья. Это были мужчина и женщина с младшеклассником, на редкость (до жировых складок) откормленным, избалованным мальчиком, любителем до фанатизма играть в компьютерные игры (то есть, сутки напролёт). Его отец, дядя Лёня, постоянно ездил в научные командировки, и дома бывал редко. Его жена, Надя, старший бухгалтер, в дополнение к своей основной работе занималась маникюром и наращиванием ресниц на дому, поэтому наш дом в то время наполнился дамами бухгалтерского типа характера и запахами акрилового лака. Ещё, во время нескончаемых командировок мужа, Надя ему изменяла. Лёня, вроде бы, был в курсе. Кто знает, быть может, умение прощать измены любимого человека – это высшее проявление всепрощающей любви?

Их мальчик любил «сражаться» при помощи своего не менее раскормленного и очень злого полосатого кота по имени Тигра. Происходило это так: мальчик брал кота за туловище, тот выпускал когти, мальчик бил кошачьими когтями всякого, кто ему не нравился. Так, он врезал по маминой стопе в тапочке – тогда, несколько лет назад, перед отъездом, она как раз договаривалась по срокам и оплате. Когти прошли тапочек насквозь до жуткой боли и раны. Семья слёзно молила простить выходку сына и право остаться жить на квартире, потому что им здесь всё подходило: удалённость работы в бухгалтерии научно-исследовательского института и школы для их младшеклассника. Мы торопились с отъездом, и позволили им остаться.

Без перечня вещей, которые мы оставляем в пользование. И вот, что было дальше. Эта семья неаккуратно платила за квартиру (в основном, только приезд мамы или тёти мог их на это сподвигнуть). Сейчас, при детальном разборе, мы недосчитываемся какой-то из дорогих нам вещей – будь то наш семейный фотоальбом и чемодан со старыми семейными письмами, настенные часы с боем, старинная бабушкина театральная сумочка («с защёлкой»), все алюминиевые и эмалированные кастрюли и тазы, пылесос и маленький холодильник, две настольных лампы, дорогой фамильный фарфор и шифоньер, раритетный видеопроектор для диафильмов. И много чего ещё, по мелочи.

Квартиранты, как будто, вырвали с корнем все наши необходимые вещи, обеспечивающие нормальное ведение домашнего хозяйства, и вот, мы вернулись, хоть и ненадолго, но почувствовали неудобство, потому что постоянно обнаруживали нехватку какой-нибудь необходимой в быту вещи.

Старинный радиоприёмник «Ригонда», могу поспорить, остался на своём месте по причине того, что он был (благодаря стараниям папы) просто-напросто приварен к выступающей из стены железке – части, оставшейся от дымохода для печки. Если бы его начали отдирать, он бы рассыпался: хотя, их трудно в этом упрекнуть: они старались, как могли: вокруг приёмника остались следы напильника и других слесарных инструментов. Семейка съехала в неопределённом направлении.

Мы с мамой включили приёмник. Это потрясающе: старинное устройство и современная музыка. Потом, он пропел: «Четыре четверти. А-А!..». Себе «Во-первых» на завтра мы запланировали уборку, а пока отправились в душ и спать, пока так – как приехали, в походных условиях.

Завершение видеозаписи дня приезда.

*

Во-вторых, планировать надо было, скорее всего, продажу, сдавать уже было невыгодно, лучше было бы положить на процент – так сказала мама. Мы решили остаться на три месяца как минимум, и не спеша решить все вопросы – оформить документы, найти человека с нужной нам ценой.

Так начались мои Новокампские каникулы. Прежде всего, мне интересно изучать окружающую среду– здесь появилось столько нового и прекрасного. А также – это возможность встречаться со старыми и новыми знакомыми.

И вот. После двухнедельной борьбы с паутиной и хламом, с помощью проветриваний, щёточек, моющих средств типа «Мистер Чистюля», когда всё вокруг обрело более-менее опрятный вид, я, наконец, устанавливаю мой новомодный штатив. На кухне, напротив окна. Солнце светит прямо в лицо, у меня новые духи, я щурюсь, глядя на Солнце, но это идеальные условия, чтобы показать вам нюдовый макияж.

Записываю видео.