Сергей Баталов - Раны, нанесенные в детстве… Педагогический роман

© Сергей Баталов, 2021

ISBN 978-5-0055-0921-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Котенок был пушистым и легким – почти невесомым. Он доверчиво жался к мальчишке, державшему его на руках, крутил по сторонам крохотной головкой на тонкой шее, с любопытством рассматривал Сёмку, руки, которые прижимали его к груди…

Мальчишка, нёсший котенка, поминутно оглядывался назад, в надежде, что мать передумает и ему не придется делать то, что ему велели.

Сёмкина мать, вслед за своим сыном-второклассником неторопливо и осторожно ступая резиновыми сапогами по остро хрустящему прибрежному снегу, замечала слезы на его грязных щеках, но молчала.

Решения своего она уже изменить не могла.

Или – не хотела.

Мальчик и женщина, наконец, дошли до уреза воды… Сёмка, поняв плечи и опустив голову поглубже в тонкий ворот чёрной фуфайки, протиснулся через плотные заросли тонкого и частого тальника к самому берегу речушки, с ужасом глянул на темную гладь речки… Он покрепче прижал горячее тельце котенка к груди, затравленно оглянулся на мать.

– Мам! А, может, не надо?

– Надо! Олег еще маленький, года нет, а кот загадил уже всю квартиру. Его нужно убирать.

– Мам! Может отдадим кому-нибудь?

– Я спрашивала… Котенок – задристышь никому не нужен.

– Я не могу… Может, ты сама?

– Нет! Ты его принес домой, тебе его и топить.

– Я не хочу!

– Придется! Лёня утром сказал – если к вечеру увидит в квартире котенка, он вломит и тебе, и мне.

Сёмка перестал шмыгать носом, рукавом ватника вытер слезы…

Отчима Сёмка боялся страшно.

Отчим был из категории рано начинающих лысеть мужиков. Став взрослым, Сёмка узнал, что ранее облысение – это один из признаков высокого содержания тестостерона в крови. А тестостерон – это переизбыток внутренней энергии. Это агрессия, драки, необузданное поведение…

Отчима звали Алексей, но все родичи звали его иначе – «Лёня». «Лёня» был среднего роста, с длинными покатыми плечами; довольно молод – весной Алексею, очередному мужу матери – исполнилось двадцать четыре, и он был на четыре года ее моложе.

В регулярных внутрисемейных драках, как говорила его мать, «баба Надя» – «между братовьями» – он довольно легко побеждал всех своих старших родственников мужского пола.

А дрались они с братьями регулярно, практически после каждого совместного застолья – пьянки, как говорили мать Сёмки. Порою от увесистых кулаков младшего сына доставалось и родителям «Лёни»…

…Вечерами «Лёня», как обычно – изрядно навеселе, вернувшись из небольшого сельского клуба, которым он «заведовал» и сытно поужинав, начинал «воспитательный процесс».

Нетвердой походкой он шел в крошечную дальнюю – «тёщину» – комнатушку, в которой спали дети; за руки и за ноги он вытаскивал из кроватки, купленной для Олега – его родного и единственного сына, Сёмку.

Собственной кроватки или хотя бы раскладушки у мальчика не было. Отчим считал отдельную кроватку для пасынка непозволительной роскошью; мать, в буквальном смысле считавшая каждую копейку, денег из своего более чем скромного личного «бюджета» выделить не могла…

Чтобы Сёмка не замерзал, ночуя на полу, мать уговорили «Лёню» «пустить на постой» Сёмку в крошечную кроватку младшего ребенка…

«Воспитательный процесс» как правило, проходил по одним и тем же сценариям. Иногда отчим просто ругался, грозил заморенному второкласснику избить его, придушить; обзывал самыми разными словами, из которых самым безобидным было слово «грызун».

Но чаще всего – бил.

Любимым «воспитательным» приёмом «Лёни» был удар ребром ладони по тонкой шее заморённого второклассника. После такого потрясения Сёмка на несколько мгновений терял сознание, всегда падал на колени, чем приводил отчима состояние радости и даже – восторга.

Но иногда, когда доза алкоголя, принятая отчимом «на грудь», превышала некие внутренние сдерживающие «лимиты», он вытаскивал из своих брюк длинный и тонкий кожаный ремешок и начинал полосовать парнишку вдоль спины: по голове, по рукам, по ногам… Кулаками отчим Сёмку не бил… Не потому что жалел; – боялся.

Боялся не за пасынка; боялся за себя: мог по случайности прибить чужого мальчонку и сесть за убийство в тюрьму.

А в тюрьму молодой гармонист не хотел.

Кулаками «Лёня» бил Сёмкину мать.

Её он убить, видимо, не опасался…

…Однажды, во время очередного «воспитательного процесса» мать не выдержала. Она положила на кровать полугодовалого Олега, которого кормила грудью, отняла избитого ребёнка у отчима, затолкала Сёмку крохотную нишу, исполнявшую в квартире функции шкафа, встала в двери, мешая гражданскому мужу избивать старшего сына.

Сёмка хорошо помнил, что отчим в том миг просто озверел.

Он отбросил в сторону ремень, кинулся в драку на Сёмкину мать, словно солдат – в рукопашную. Он бил и бил кулаками по голове мать Семёна, не реагируя на её истошные вопли, толкнул её в грудь; она отлетела назад, сильно ударилась спиной на стеллаж. С деревянного самодельного стеллажа посыпались кисти, коробки, какие-то банки, пакеты… Оказалось, что высоко на полках находились остатки синьки, которую использовали при побелке квартиры, добавляя в свежегашеную и разведенную известь…

Синька – сухая и жидкая – посыпалась и полилась вниз, оставляя грязные пятна на головах, лицах и телах матери и сына…

…Отчим прекратил быть мать Семена, только когда устал.

Несколько дней после этого случая Сёмкина мать не выходила из квартиры. Она остригла свои длинные волосы, тщательно замазывала следы синяков на лице, а парнишка в ванной долго тер хозяйственным мылом разные части своего тела, тщась вывести огромные синие пятна.

В квартиру «Лёни» котенка с синими глазами принес Сёмка. Бесхозного, он подобрал его на улице и принес в жилище, не очень понимая последствий своего поступка.

Порожнюю банку из-под рыбных консервов, подобранную у подъезда, парнишка тщательно вымыл, железным пестиком от домашней чугунной ступки, в которой вручную рушили соль, он загнул острые жестяные грани, торчащие внутрь. В коробку из-под обуви, рачительно прибранной матерью на стеллаж после покупки ею недорогих осенних сапог, он набрал песка – на ближайшей стройке, которая находилась практически через дорогу.

Семен налил котенку молока из банки, которую он принес от бабы Нади. Мать отчима держала корову; ежедневно ходить за молоком к «бабе Наде» было непреложной обязанностью Сёмки. Обязанность эту мальчик выполнял с удовольствием, поскольку в тот период времени, пока он ходил за молоком для младшего брата, его не мог избить отчим.