Кирилл Шакиров - Сколько стоит волшебство?

– Полкаш, чего тебе? – спросил он воеводу.

– Царь-батюшка, а с басурманином чего случилось? С тем, на которого корона царская упала? Он стал царем?

– Щас! Дали ему в глаз и корону забрали!

– А как же политическая обстановка?

– Да какая там политическая обстановка, к лешему ее!

Нестор терпеливо выслушал царя и продолжил:

– А царица Катерина, оставшись вдовой, меняла мужей каждый год. Большая часть их, между прочим, из простых крестьян. А избавлялась она от них просто – отправляла на войну.

Царь нахмурился.

– Стоп! – поднял он ладонь. – Ты, малец, Катюшу не трогай. Она – святая! Она столько сделала для укрепления государства, что мужей могла менять не то, что раз в год, а каждый час. И любил ее каждый муж так сильно, что готов был жизнь свою за нее отдать. Не ее вина, что они сами на войну стремились.

В разговор опять вмешался воевода.

– Я предлагаю отрубить библиотекарю за наглость голову, чтобы другим неповадно было!

Берендей открыл рот, но сказать так ничего и не успел, потому что дверь тронного зала открылась. Из нее с громкими криками выскочил дьяк Афоня. Его рыжие волосы стояли торчком, а вокруг правого глаза расплывался характерный синяк в виде подковы. Вслед за дьяком мчалась толстая баба Бабариха. Несмотря на свою объемистую комплекцию, бежала она удивительно быстро и при этом грозила насмерть перепуганному дьяку кулачищем.

– Я научу тебя, как пачкать пол в комнате! Что бы все вымыл сам! Вот погоди, догоню тебя!

Все находившиеся перед царским троном наблюдали, как сокращается расстояние между ключницей и Афоней.

Берендей покачал головой.

– Догонит, – пожалел он дьяка. После этого все услышали характерный стук – это кулак ключницы врезался в левый глаз дьяка. Афоня простер руку в сторону трона, будто утопающий в сторону спасительной шлюпки. Всем было хорошо видно, как под его левым глазом начал чернеть синяк. Дьяк упал на золотой пол. Бабариха остановилась у своей поверженной жертвы, оттерла пот со лба и всем улыбнулась.

– Царь-батюшка, я сейчас уберу тело, – заторопилась она и схватила поверженного дьяка за ноги, чтобы вытащить его из тронного зала.

Царь остановил её.

– Оставь, голубушка, у него через несколько минут доклад.

Бабариха извинилась и тихонько удалилась.

Вниманием царя опять попытался завладеть Нестор. Он поправил сползшие на нос очки и голосом лектора продолжил:

– Исходя из вышеперечисленных доводов, я не вижу препятствий для моей женитьбы на вашей дочери, папенька.

Слово «папенька» скривило мину царя так, будто он лимон укусил. Нянюшка, стоявшая рядом, заботливо оттерла ему лоб салфеткой.

– И самое главное, – Нестор, подражая жесту царя, торжественно поднял палец вверх. – Мы с невестой отказываемся от царского престола, так, что за державу можете быть спокойны.

Царь оторопел.

– Кто это мы? – спросил он, буравя библиотекаря недобрым взглядом.

– Мы – это я и жена моя – Софья, ваша дочь. Она то же отказывается от престола, можете искать себе других наследников.

– Ой! – Царю совсем стало плохо. Он хватился за сердце.

А Нестор тем временем продолжал.

– А мы уйдем в народ. Будем заниматься культурно-просветительской деятельностью. Откроем школу, аль институт или организуем женско-мужской монастырь, в котором молодые пары, отстранившись от всего мира, будут постигать азы науки и вникать в сущность мироздания.

Царь Берендей был человеком по натуре жизнерадостным и отнюдь не злобным. Без большой надобности он никого не казнил. Но от слов молодого библиотекаря ему начала мерещится плаха с воткнутым топором. Причем с каждым словом юноши эта плаха росла в размерах, а топор становился все более и более угрожающим.

Между тем двери в тронный зал вновь распахнулись и появились двое стражников. Они, словно мешок картошки, тащили за собой весьма грустного Ваню. Чуть поодаль от процессии семенили Гораций и Заря. Они тихо переругивались.

Стражники остановились перед троном и швырнули главного конюха к подножию.

– Царь-батюшка, подозреваемый доставлен! – отрапортовали они. – Разрешите идти!

Но Берендей остановил их. Впившись взглядом в Нестора, он ответил:

– Погодите, служивые, чего порожними без толку ходить. Постойте пока здесь, сейчас понадобитесь.

Стражники отсалютовали царю и встали как вкопанные.

Ваня, решив, что молчание смерти подобно, тихонько подал голос:

– Царь-батюшка, не виноват я. Не верь лживым словам, кони сами убежали, можешь у них спросить. Никаких воров в помине не было. Не виноват я!

Царь осекся.

– Что ты там сказал Ванюша? У кого я должен спрашивать?

– Говорю, что можете сами у коней спросить. Кони сами убежали.

Конопатое лицо Вани с бобышкой на носу излучало наивность и простоту.

«Вот так денек, – подумал царь, – все с ума сошли. Библиотекарь требует в жены мою дочь, главный конюх требует допросить лошадей. А как все хорошо начиналось!»

Он дал команду воеводе.

– Позови лекаря нашего Парацельса Ивановича, пускай осмотрит их всех. Я уверен, что это вирусное заболевание. Вирусное! Пускай дворец закроют на карантин. А этих двоих в царский лазарет. Они не виноваты в том, что говорят. Они больны!

Голос подал Гораций.

– Ванька виноват! Могу под присягой подтвердить. – Конь копытом толкал Афоню, пытаясь привести того в чувство, но дьяк лишь стонал. – Требую провести дознание и следствие по всей строгости. При этом прошу учесть – я сторона пострадавшая.

Царь согласился.

– Разумно. Если пострадавшая сторона требует провести расследование, то расследование будет… – Тут до Берендея, наконец, дошло, что с претензиями к нему обратился конь. Причем конь из царской конюшни по кличке Шустрый.

Царь сглотнул ком, ставший поперек горла, и вскочил с трона. Шлепая босыми ногами по полу, он крикнул:

– Я на совещание!

Он увлек за собой воеводу и нянюшку. Они ушли за трон.

– Что думаешь? – обратился Берендей к воеводе.

Воевода после того, как увидел говорящего коня, потерял дар речи. Он долго и упорно мычал свою речь, сдабривая ее жестами из языка глухонемых. Царь и нянюшка терпеливо его слушали, пока у Берендея не кончилось терпение.

– Короче! – рявкнул царь.

Воевода икнул и вновь обрел голос.

– Отрубить им всем голову.

– Кому именно?

– А всем! Проблему надо рубить на корню, то есть по шее.

– Логично, нечего прибавить?

Воевода развел руками.

Царь обратился к нянюшке.

– Что думаешь Родионовна?

Нянюшка всплеснула руками.

– Упаси Бог, головы рубить. Они же не вырастут. У нас в царстве любой голове дело найдется. Если хорошенько поискать.

Берендей приподнял корону и почесал лысину.