Андрей Мурай - Письма к незнакомцу. Книга 5. Красота

Вижу, что мне тащат сразу две чаши с ядом. С одной стороны христиане, с другой стороны коммунисты-ленинцы. Даже не знаю, какую из них выбрать… Молчу, товарищи, аминь, господа…

Третий итальянец Леонардо Фибоначчи. Про ряд Фибоначчи читайте сами. Этому ряду, как и Солнцу, подчиняются и подсолнухи, и снежинки, и морские раковины, и молекулы ДНК, и многое прекрасное на свете… Но не ВСЁ!

Пушкинский Сальери хвалился: МузЫку я разъял, как труп. Поверил //Я алгеброй гармонию… 50 50 Из «Маленьких трагедий».

Композитор поверил прекрасное алгеброй, художники и скульпторы – геометрией. Возможно, эти расчёты что-то значат для картин и статуй. Но когда рядом со статуей либо картиной появляется живая девчушка – пусть конопатенька, но манящая ножками и ямочками на щёчках – все формулы летят в тартарары, и начинают действовать не подвластные точным наукам биологические законы. И живая привлекательность также превосходит консервированную красоту, как и живая музыка Моцарта превосходит мёртвую музЫку Сальери.

На этой солнечной ноте разрешите закончить нынешнее письмо, которое (ну да!) временами получилось бестолковым.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего, более удачного письма.

-7-

Приветствую Вас, Серкидон!

Думал я о современном искусстве. И вот что надумал, Серкидон. Или – а это хороший вариант – нужны века, чтобы оценить его по достоинству, или – что скорее всего – на место подлинных мастеров своего дела пришли халтурщики, которым Новелла Матвеева написала:

… Бедный мастер,

Закинь карандаш!

Отползай поскорее к затону,

Отрасти себе жабры и хвост,

Ибо путь от Платона к планктону

И от Фидия к мидии – прост.

Будем говорить о мастерах прошлого.

Помните ли Вы, Серкидон, слова Винкельмана о милости небес и благотворных для искусства совпадениях свобод и национального характера? О временах Праксителя и Фидия? А слова Цицерона о небесном госте, посещавшем Фидия? Не помните – и зря.

С творческим методом ваятеля-Праксителя ознакомимся позже…

Фидий!

Достойный муж. Достаточно сказать, что в алгебре золотое сечение обозначают греческой φ (φи) именно в честь Фидия, воплотившего таковое в своих работах. По подсказке небесного гостя. Фидия считается родоначальником европейского искусства и скульптором номер один. В период прижизненного расцвета своего – архитектор, общественный деятель, наставник молодёжи, доверенного лицо Перикла и, считай, «министр культуры» Афин. Вот Вам и фи!

Наиболее известные работы Фидия – статуя Зевса в Олимпии (признана одним из семи чудес света) и статуя Афины Парфенос. Две истории связаны с этими творениями Фидия – торжественная и трагическая. Начнём с хорошего.

Когда был закончен великий труд, когда статуя Зевса Олимпийского воцарилась на троне в неземном величии, мастер подошёл к творению и спросил: «Доволен ли ты, громовержец, земным воплощением своим?»

Сверкнула молния, раздался грохот, зашатался пол под ногами Фидия. Так Зевс выразил божественное удовлетворение. А был бы недоволен, испепелил бы дерзновенного человечишку.

Боги в союзе с гениями. Боги гениям покровительствуют, одаривая вдохновениями. Не богов, но людей надо опасаться гению. «Ах! злые языки страшнее пистолета», – написано у Александра Сергеевича.

Что Вы сказали, Серкидон? Вы сказали – Пушкин?! Ай-ай-ай! Мы с Вами произносим имена Сократа, Платона, Праксителя, а Вы путаетесь в Александрах Сергеевичах. Не все из них Пушкины, есть и – Александр Сергеевич Грибоедов. Перечтите «Горе от ума» да поскорей, не то ждёт Вас горе от невежества.

Переходим к истории трагической. Вкратце пишу о покровителе Фидия.

Перикл!

Муж и гражданин не чета нынешним. Он – отец основатель афинской демократии, оратор, полководец, поклонник прекрасных дам, покровитель искусств и просто красавец. Что же подвело такого мощного, разностороннего, не побоюсь этого слова, пассионарного мужчину? Пострадал он от детища своего. От демократии, которая не предполагает долгого пребывания на вершине власти одного человека. Даже такой зевсоподобный исполин, как Перикл, надоедает.

Поневоле вспоминаются наши российские правители, норовящие из Кремля – ногами вперёд да в белые тапочки… Я бы ещё понял, кабы была в них хоть десятая доля Перикла…

Короче говоря, нашлись в Афинах людишки, которые стали под правителя копать. Действовали грамотно, стали выцеливать людей из близкого окружения. А Фидий – личный друг ближе некуда.

Первым подходом подкупили одного из учеников ваятеля, и тот написал куда следует: мол, золото, даденное на плащ Афины, частично присвоено изготовителем. Но, Серкидон, мудр был Перикл, знал он подлое окружение своё. Изначально наказал Фидию сделать скульптуру так, чтобы золото с неё можно было снять. Сняли – взвесили. Совпало со сметой грамм в грамм. Растерялись подленькие, но быстро нашлись: старик на весы успел из-за спины подложить… Впредь мы будем внимательней. Стали оппоненты с особой внимательностью и зоркостью осматривать статую Афины. И что увидели? Увидели на щите Афины мифологический бой греков с амазонками. Тот самый бой, в котором Тесей пленил одну из амазонок и женился на ней. От неё родился хорошо нам с Вами известный юноша Ипполит. На щите видно, как Тесей поражает амазонку копьём. Нет, конечно, не ту, на которой впоследствии женился. Поражённая Тесеевым копьём амазонка ни в матери, ни на что другое уже была не годна.

В центре щита другой мифологический герой – Дедал 51 51 Дедал – персонаж древнегреческой мифологии, художник, инженер, изобретатель. , он поднял в воинственном порыве над собой молоток… И всё было бы хорошо, если бы не придал Фидий явные сходства… Тесей был очень похож на Перикла, а Дедал – вылитый Фидий… Это была роковая ошибка и оскорбление мифологических героев, в которых греки свято верили. Как ни хорош Перикл, но – не Тесей. А уж плешивый Фидий, уподобив себя Дедалу, совершил преступление, за которое… Нам с Вами, Серкидон, древнегреческий ассортимент наказаний в общих чертах знаком.

Дальнейшая судьба гения, очередного орла, заклёванного курицами, известна не доподлинно. Есть версия, что на суде выступал сам Перикл, его речь спасла скульптора от смерти, но мастер был изгнан из Афин.

Огюст Роден, родственная душа, а, возможно, Фидий во французском воплощении, говорил: «Согласно грекам, творение никогда не бывает столь прекрасно, как на заре своего существования … Нет, художникам никогда не превзойти Фидия. Прогресс существует в мире повсеместно, но не в искусстве. Величайший из ваятелей, живший в ту пору, когда все грёзы человечества могли уместиться на фронтоне храма, навсегда останется непревзойдённым».